TAP может стать примером того, какой должна быть роль разработчика

Чуть меньше месяца назад, 15 ноября, был введен в эксплуатацию Трансадриатический трубопровод (TAP). Строительство газопровода TAP могло бы стать примером того, какой должна быть роль разработчика, создающего коммерческий инфраструктурный проект, смягчая при этом любые потенциальные экологические и социальные проблемы, пишет Euractiv в материале TAP pipeline is bringing EU energy policy to Azerbaijan.

ТАР является частью ”Южного газового коридора”, по которому в Европу доставляется природный газ с азербайджанского месторождения ”Шахдениз-2”. Соединяясь с Трансанатолийским трубопроводом на греко-турецкой границе, TAP пересекает Северную Грецию, Албанию и Адриатическое море, а затем выходит на берег в Италии. Трубопровод стоимостью $4,5 млрд имеет пропускную способность 10 млрд кубометров в год с возможностью расширения до 20 млрд кубометров в год. Планируется, что 8 млрд кубометров будет поставляться в Италию и 2 млрд кубометров - в Болгарию и Грецию.

Проекту трубопровода TAP благоприятствовало стремление ЕС к диверсификации источников поставок энергии. Снижение собственного производства и увеличение потребления приводит к увеличению спроса на импортный газ. Каждый новый источник энергии ведет к усилению конкуренции и надежности поставок. Был также и более политизированный аспект стратегии диверсификации Европы: Брюссель де-факто практикует отказ от новых поставок и маршрутов экспорта российского газа.

Однако уход от зависимости от конкретного поставщика может привести к созданию новых потенциально сложных зависимостей. Транзит через Турцию может спровоцировать ряд политических проблем, учитывая недавнюю напряженность между Анкарой и Брюсселем.

Практически все нероссийские маршруты и источники поставок получили ”зеленый свет” от Брюсселя. Кроме того, TAP был выбран в качестве ”Проекта в общих интересах” (PCI) в 2013, 2015, 2017 и 2019 годах за его роль в открытии ”Южного газового коридора”, основного альтернативного маршрута поставок в Европу.

То, что он был идентифицирован как PCI четыре раза подряд, означает твердую политическую поддержку трубопровода со стороны ЕС, дополненную значительными средствами от европейских и международных организаций. Трубопровод получил миллиард евро в виде ссуд от ЕБРР и 700 млн в виде прямого кредита от ЕИБ. Вашингтон также оказал серьезную политическую поддержку ”Южному газовому коридору”.

Несмотря на то, что более амбициозный (и более политический) ”Набукко” не получил поддержку, природный газ из Азербайджана нашел выход на рынок в рамках более коммерческого проекта, продвигаемого частными энергетическими компаниями.

Запуск трубопровода TAP стал значительным достижением Азербайджана: газопровод поможет Баку диверсифицировать свои поставки, найти новых клиентов и заработать на своих запасах газа. Он также усилит экономические и политические связи Баку с Европейским союзом. Однако расширение связей с Брюсселем может иметь свою цену.

Крепкие экономические связи не исключают резкой критики внешней и внутренней политики страны со стороны государств-членов ЕС или Брюсселя, как в случае с Россией. Имея дело с Москвой, значительно более сильным игроком в сфере энергетики, Брюссель пытался использовать свои позиции в качестве рынка для ресурса даже в ситуациях, когда газ не играл никакой роли.

Крис Миллер, доцент кафедры международной истории в Школе права и дипломатии им. Флетчера, заметил, что сегодня политика Германии ”столь же жестока по отношению к России, как и во время холодной войны”.

На энергетический сектор Азербайджана, вероятно, повлияет ключевой элемент энергетического дискурса ЕС. Вопросы декарбонизации, выбросов в производственно-сбытовой цепочке, утечки метана и т. д. будут ”экспортированы” в Азербайджан, и Баку должен быть готов своевременно отреагировать.

Кроме того, в ближайшем будущем в отношении экспорта каспийского газа в Европу будет применяться европейский механизм регулирования выбросов углерода, называемый пограничным налогом на выбросы углерода. Азербайджану не следует недооценивать важность и масштабы этой инициативы и начинать разрабатывать собственную политику и регулятивный ответ на ”зеленые” инструменты ЕС.

Стоит отметить, что газопроводу TAP посчастливилось не привлекать серьезного политического внимания в Брюсселе и столицах ЕС, за небольшим исключением: проект оспаривало движение "Пять звезд”, одна из партий правящей коалиции Италии. В июне 2018 года министр окружающей среды Италии Серджо Коста заявил агентству Reuters, что проект ”не имеет смысла”. В TAP есть определенные риски, но его задачи никогда не поднимались до уровня геополитической шахматной доски.

”Политические волны” в ЕС были несильными, по крайней мере. Разработчику проекта приходилось в основном заниматься строительством и проблемами окружающей среды, а не отвечать на политическую критику и неблагоприятные нормативные изменения или реагировать на необоснованные обвинения.

Например, когда Европейская комиссия внесла поправки в Газовую директиву в 2018 году под предлогом гармонизации правил (применимых к морским трубопроводам для импорта газа), это решение явно было нацелено на один проект, ”Северный поток-2”, и отражало геополитические позиции и предпочтения ЕС, а не реальную необходимость сгладить рыночные перекосы.

Разработчики TAP смогли реализовать технически сложный проект трубопровода, пересекающего горы и дно Адриатического моря, и успешно избежать крупных социальных конфликтов.

Строительство газопровода TAP могло бы стать примером того, какой должна быть роль разработчика, создающего коммерческий инфраструктурный проект, смягчая при этом любые потенциальные экологические и социальные проблемы. К сожалению, имеется достаточно примеров европейских инфраструктурных проектов, где в итоге разработчик пострадал от того, что коммерческая реальность рынка стала определяться геополитическим соперничеством.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram