Сможет ли изрезанная Центральная Азия решить пограничные споры

На прошлой неделе президенты Киргизии и Узбекистана Садыр Жапаров и Шавкат Мирзиеев договорились об открытии наземного и воздушного сообщения между Узбекистаном и узбекским эксклавом Сох на территории Киргизии. The Jamestown Foundation сообщает, что два президента также обязались урегулировать разногласия по поводу спорной территории Ункур-Тоо, на которую претендует Ташкент, хотя Бишкек уже давно рассматривает ее как важнейшую часть Киргизии, поскольку там находится телевизионная станция, необходимая стране.

Соглашения, которые обещают положить конец давнему спору и открыть путь к завершению демаркации границы между государствами, были встречены с энтузиазмом, поскольку позволят расширить торговлю не только между Киргизией и Узбекистаном, но и с другими странами Центральной Азии. Однако деликатность вопроса, а также ожидание новых трудностей проявились, когда высокопоставленные должностные лица Киргизии стремительно опровергли сообщения СМИ о том, что Бишкек согласился на ”коридор” между Узбекистаном и Сохом, где проживает более 40 тыс. этнических узбеков. Очевидно, что в этом случае слово ”коридор” является красной линией, которую нельзя переходить, чтобы не спровоцировать взрыв националистического гнева в стране, якобы уступающей территорию. Транзит - это одно, а коридор - совсем другое.

Тем не менее соглашение двух президентов дает надежду на то, что Киргизия и Узбекистан смогут завершить демаркацию и предотвратить насилие вдоль общей границы, которое было регулярным явлением в течение многих лет. Из 1378 километров границы 85% было демаркировано к 2017 году, еще 10% были согласовано, но не демаркировано официально. Теперь два лидера обязались достичь соглашения по оставшимся 5% в следующие три месяца, что кажется возможным. Это также позволит Китаю расширить свою железнодорожную сеть между двумя центральноазиатскими соседями.

Завершение демаркации киргизско-узбекской границы, при условии, что переговоры не прервутся, предотвратит будущие столкновения между жителями, проживающими по обе стороны границы. Насилие случалось неоднократно не только в постсоветский период. Даже до 1991 года границы имели значение, потому что препятствовали легкому доступу к воде, транспортным сетям и пастбищам. Ограничения только усилились для новых независимых и чувствительных в национальном отношении стран. Таким образом, демаркация границы ограничит возможности националистов в обеих странах, но особенно в Киргизии, использовать эту проблему для решения внутренних вопросов. В то же время обеспечение доступа к Соху и контроля над регионом Ункур-Тоо знаменует собой еще один шаг на пути к установлению границ в Центральной Азии, приемлемых для правительств и народов региона.

Эксклавы и анклавы существуют во многих странах по всему миру, на Центральной Азии ситуация особенно острая. Из стран региона только у Туркменистана такой проблемы нет. У Казахстана два эксклава в Узбекистане, но нет ни одного на своей территории. В Таджикистане - один в Узбекистане и два в Киргизии. На территории Узбекистана есть два казахстанских, один киргизский и один таджикский анклав; в то время как у Киргизии один эксклав в Узбекистане и, несмотря на новое соглашение, три узбекских и два таджикских анклава в пределах своих границ. Решить каждую из территориальных проблем будет сложно, поскольку каждая из них представляет собой потенциальную горячую точку для региона.

Этим проблемам посвящены научные исследования. Саламат Аламанов (”Анклавы Центральной Азии”, Постсоветские исследования, 2018) и Татьяна Звергинцева (”Границы без дружбы: почему анклавы стали головной болью для стран Центральной Азии”) видят три возможных варианта решения вышеуказанных проблем: обмен территориями, создание коридоров от границ к ним и особый режим, регулирующий приграничные территории. Звергинцева, правда, ко всем вариантам относится скептически: ”Обмен территориями работает, да и то с большими трудностями в отношении небольших анклавов”. Создание коридоров также требует больших усилий и затрат. И установление особого режима приграничного региона действует только в том случае, если обе участвующие страны готовы на это пойти. 

Существование такого режима зависит от отношений между странами, от значения национального вопроса и общей правовой культуры. Во многих случаях страны предпочитают сохранять нынешнюю ситуацию, чтобы оказывать давление на своих соседей или мобилизовать население в ответ на угрозы. По мнению Звергинцевой, есть еще одна проблема, о которой многие предпочитают не говорить. Если границы будут оставаться относительно открытыми, это позволит обеспечить более свободный поток не только людей и товаров, но и преступных элементов и радикальных исламистов из одной страны в другую - проблема, с которой сталкиваются все четыре центральноазиатских государства с анклавами и эксклавами.

Тем не менее соглашение между Бишкеком и Ташкентом показывает, что прогресс возможен, особенно когда вовлеченные правительства хотят избежать дестабилизирующих столкновений, а также стремятся воспользоваться преимуществами новых транспортных маршрутов, которые откроют путь для более активного экономического развития.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram