Сила России или слабость Запада?

Неприятные новости для сторонников трансатлантизма и евроцентризма приходят одна за другой. Не успела западная политическая элита оправиться от результатов британского референдума по выходу из ЕС, как ее настигла новость о победе республиканца Дональда Трампа на выборах в США, ратующего за более изоляционистскую политику Америки. Показательно, что первым зарубежным гостем Трампа после победы на президентских выборах в США стал никто иной, как идеологический лидер британских евроскептиков Найджел Фаррадж из Ukip, что не ускользнуло от внимания европейской прессы.

Будущее Евросоюза в его нынешнем виде становится все более призрачным: подъем правого популизма в собственных обществах и откровенная растерянность правящих элит в связи с резко поменявшимся раскладом в Великобритании и США свидетельствует о том, что следующий год станет во многом судьбоносным для объединенной Европы. Станет ли лидер французских националистов  Марин Ле Пен следующим французским президентом, похоронив сложившийся германо-французский политический тандем? Выдвинется ли Ангела Меркель, олицетворяющая современную политическую Европу, в очередной раз кандидатом на пост канцлера или же будет вынуждена уйти с политической сцены, символизируя конец эпохи абсолютного верховенства либеральных ценностей в Европе? 

Румен Радев

Ощутимые неудачи переживает ЕС на восточноевропейском направлении: президентскую гонку в Болгарии выиграл кандидат от социалистов, генерал Румен Радев. Выпускник американской эскадронной офицерской школы “Максвелл” Радев выступает за отмену антироссийских санкций и сближение его страны с Москвой – не ставя, однако, при этом под удар отношения с НАТО. Нельзя исключать, что подобный подход, представлявшийся невозможным ранее, будет иметь успех при Дональде Трампе. Потому что в политику НАТО также, вероятно, будут внесены значительные коррективы не позже, чем летом 2017 года, когда на саммит альянса будет приглашен новоизбранный президент США.   

В это же время Молдавия  – главная надежда “Восточного партнерства” – со значительным перевесом проголосовала за сторонника евразийской интеграции Игоря Додона. В своих интервью Додон открыто заявлял, что видит спасение экономически бедной Молдовы в ее интеграции в Евразийский и Таможенный союзы.  Таким образом, польско-шведская инициатива “Восточное партнерство”, которой был дан старт в 2008 году, спустя 8 лет обернулась практически полным провалом: Армения, долгое время флиртовавшая с ЕС, в канун Вильнюсского саммита “Восточного партнерства” в 2013 году заявила о вступлении в Таможенный Союз – армянские дипломаты в европейских столицах до сих пор оправдываются, что столкнулись тогда с жестким давлением Москвы. Украина после того же злополучного саммита в Вильнюсе пережила “Евромайдан”, лишилась Крыма и увязла в долгоиграющем конфликте на  Донбассе, оказавшись в определенной зависимости от дальнейших действий России. Так что, об успешной европейской интеграции Киева говорить пока не приходится. В Грузии на прошедших недавно парламентских выборах победу одержала правящая коалиция “Грузинская мечта”, хоть и сохраняющая ориентированность на Европу и НАТО, однако сигнализирующая свою готовность в куда большей степени учитывать в своей политике интересы Москвы, чем это делалось при Михаиле Саакашвили и его партии ЕНД. Азербайджан изначально к “Восточному партнерству” особого интереса не проявлял и от “евроассоциации” прямо отказался, поскольку не увидел для себя выгоды в этом соглашении. Свои отношения с Брюсселем Баку строит в энергетической сфере и рассматривает ЕС, в первую очередь, как рынок сбыта нефти и газа. Наконец, Белоруссия во главе со своим бессменным президентом Александром Лукашенко, входит в Таможенный Союз и ЕАЭС, а все поползновения в сторону “оранжевой революции” тамошняя власть пресекает быстро и жестко. Беларусь время от времени заигрывает с европейцами, чтобы по тем или иным вопросам эффективнее поторговаться с Москвой, но при этом Лукашенко отлично понимает, что для Запада он всегда будет оставаться “последним диктатором Европы”. 

Удивляет при этом оценка многих экспертов и  журналистов в Европе и США, возлагающих ответственность за подобное, удручающие их развитие событий на мировой политической арене, на российскую власть и спецслужбы, ведущих “гибридную войну”. И если доводы о реально осязаемом влиянии России на постсоветском пространстве понять можно, то разговоры о глобальном российском влиянии явно преувеличены, даже если они многим в России и льстят. Дошло до того, что фактор влияния Москвы на предвыборную гонку в США стал одной из основных тем американских демократов и поддерживавших их мировых СМИ. Модно также писать и о “гибридном влиянии” Москвы в ряде европейских стран – Венгрии, Болгарии, Италии, Греции, Франции и Германии.  

Бесспорно, в условиях существующей конфронтации Россия заинтересована в том, чтобы западные страны не выступали единым монолитным блоком, диктующим свои экономические и политические условия, и потому регресс в трансатлантических отношениях или же центробежные силы внутри ЕС играют на руку Москве. Очевидно также, что российские спецслужбы, как и все остальные спецслужбы в мире, выполняют задания и проводят операции внутри страны и за ее пределами в интересах собственного государства – для этой цели они, собственно, и создаются. Принцип “разделяй и властвуй” одинаково применим для всех сильных мира сего, и Россия здесь исключением не является. Более того, было бы наивным со стороны Кремля не воспользоваться усиливающимся брожением в умах европейцев и не оказать поддержку восходящим евроскептикам, пока правящие элиты продлевают экономические санкции против РФ.   

Но надо также понимать, что современная Россия не является супердержавой, каковым был СССР, а по своим экономическим, пропагандистским и военным возможностям она в разы уступает США, не говоря уже об объединенной мощи блока НАТО. Проблемы, подтачивающие идеологические основы современной западной цивилизации, имеют преимущественно внутренние экономические, культурные и политические причины. К примеру, валютная политика в еврозоне, играющая на руку экспортной нации Германии, но фактически сразу же убившая экономический рост в Италии после ее вступления в еврозону породила движение Italexit. Если главным сторонником общеевропейской идеи считается молодое поколение, то в Италии уровень безработицы среди молодежи составляет почти 40% - и едва ли эти молодые люди в перспективе станут электоральной базой сторонников сохранения страны в составе ЕС. Аналогичная картина сложилась в Испании, где число безработных составляет более 20% всего трудоспособного населения. 

Фатальные ошибки США и ЕС в ближневосточной политике привели к появлению миллионов нелегальных мигрантов в Европе и тяжелейшему политическому кризису Евросоюза, разделившего его на „сторонников гуманизма“ и тех, кто выступает за закрытие границы. Последовавшие кровавые теракты, устроенные террористами, проникшими в ЕС под видом беженцев, фактически бросили тень на всех мигрантов с Ближнего Востока и политиков, держащих для них двери в Европу открытыми. России здесь даже особо стараться не нужно, достаточно лишь оставаться в роли стороннего наблюдателя, иногда делая выгодные для себя информационные "вбросы". И сегодня, когда ЕС жизненно необходимо договориться с правительством Эрдогана, чтобы решить миграционный кризис, европейские политики начинают всерьез размышлять об антитурецких санкциях из-за ареста оппозиционных журналистов и прокурдских депутатов. О том, что подобные санкции дадут Эрдогану и его сторонникам возможность представить европейцев  сторонниками курдского сепаратизма и развала турецкого государства, задумываются редко. И мало, кто слышит голоса прагматиков, осознающих, что даже жесткая власть Эрдогана в Турции для Европы будет куда лучше еще одного очага нестабильности и хаоса у ее непосредственных границ. И когда на этом фоне еще больше будут укрепляться турецко-российские контакты, то, наверняка, на Западе найдутся политики и эксперты, которые выскажут свою серьезную озабоченность в связи с „растущим влиянием Путина“ на южном фланге НАТО – в Турции.