Неустойчивое южнокавказское равновесие

8 августа 2008 года Россия впервые на постсоветском пространстве вступила в вооруженное противостояние. Никаких "вежливых людей", никаких "добровольческих формирований", никаких "ветеранских отрядов", никаких "частных военизированных группировок". Против Грузии воевала армия России. По версии Москвы, она вынуждена была принять решение о вводе регулярных подразделений в Южную Осетию для спасения своих же миротворцев и защиты мирного населения, немалая часть которого обладала российскими паспортами. По версии Тбилиси, войну начала российская сторона, а предваряли военные действия многодневные провокации против грузинского населения и грузинского миротворческого контингента.

В пятидневной войне кажущееся равенство сил было лишь поначалу до появления российской авиации. Если грузинские руководители надеялись на активную помощь Запада, то в ожиданиях своих обманулись. Воевать против России не захотел никто, военную помощь Грузия получила условную – гуманитарного характера, не считая вошедшего в Черное море американского авианосца, который российская сторона поначалу долго "не замечала". Усилия Запад направил на дипломатический вектор, в результате чего возникло соглашение о прекращении огня, названное именем тогдашнего французского президента Николя Саркози, совершавшего ради его подписания, челночные поездки между Москвой и Тбилиси, а также президента РФ того периода Дмитрия Медведева. Ну, а после заключения соглашения и отказа грузинской стороны подписать с неподконтрольными автономиями – Абхазией и Южной Осетией – договор о мире, последовало признание их суверенитета Москвой и парой игроков несравнимо меньшего калибра, разрыв Грузией дипотношений с Россией, обустройство российских военных баз в Абхазии и Южной Осетии, по идее гарантирующих безопасность, наречение их грузинской стороной "оккупационными войсками", а самой России – "оккупантом". Термины, надо сказать, охотно подхваченные Западом и сегодня часто используемые в заявлениях в адрес Москвы с призывами вывести войска с территории Грузии.

В этих препирательствах прошло 10 лет. Российские подразделения по-прежнему гарантируют мир и безопасность Абхазии и Южной Осетии. Грузия безуспешно продолжает требовать их вывода, ссылаясь на соглашение Медведева-Саркози, один из пунктов которого гласит о том, что конфликтующие стороны должны отвести войска на довоенные позиции. Москва, Сухуми и Цхинвали требуют от Тбилиси пописать договор о мире и смириться с новыми реалиями, т.е. признать суверенитет бывших автономий. Тбилиси же отказывается подписывать такой документ, называя нонсенсом договор о мире со своими же регионами, и вместо признания суверенитета предлагает однообразные (а других, видимо, и не придумать) интеграционные схемы Абхазии и Южной Осетии, при случае называя абхазов и осетин братьями и сестрами.

Между Москвой и Тбилиси восстановлены торговые и гуманитарные связи, на которые продолжает влиять отсутствие политических. Периодические призывы друг к другу сделать шаг навстречу, в конце концов, оборачиваются предъявлением взаимных претензий. Неурегулированность отношений с Москвой, Цхинвали и Сухуми стало препятствием для приема Грузии в НАТО. От саммита к саммиту Тбилиси продолжает получать заверения в поддержке и обещания когда-нибудь быть принятым в альянс, без указания даже очень приблизительной даты.

Несколько членов НАТО вполне откровенно объясняют нежелание видеть Грузию в организации опасениями перед Россией, лидеры которой недвусмысленно предупредили о тяжелых последствиях, которые может вызвать прием этого закавказского государства в организацию. Периодически предпринимаемые грузинской стороной попытки улучшить отношения с Россией, получают положительные отклики в руководстве Североатлантического альянса, и это отнюдь не лицемерие. Очевидно, только тогда, когда Москва не будет против, или не сможет быть против, может состояться вступление Грузии в НАТО.

Абхазия и Южная Осетия, получив признание независимости Россией и несколькими странами поменьше, продолжают локальные попытки развития при практическом отсутствии связей с другими государствами. Обе сильно зависят от российских финансовых влияний. И точно также как много лет назад Абхазия как-то может претендовать в будущем на относительную самодостаточность. Способность же Южной Осетии к самостоятельности по-прежнему вызывает сомнения. Не случайно в этом краю достаточно сильны устремления войти в состав РФ, пусть и ценой полной потери суверенности – через объединение с Северной Осетией. В Абхазии эта идея куда менее популярна и доминирующей остается мечта о признании миром независимости республики. Но она, похоже, погрязла в глубоком политическом кризисе. Ни одна власть не в состоянии кардинально улучшить ситуацию в целом. Вот такой сценарий вялотекущих событий, если вкратце, сложился в этой части южнокавказского региона через 10 лет после российско-грузинской войны в Южной Осетии. И даже признаков какого-то всплеска, способного изменить местную размеренность, не видно.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram