Трудности русофонии

Оценивая эффективность российской политики «мягкой силы», эксперты, да и сами ее проводники нередко сетуют на недостаток финансирования программ или нецелевое использование выделяемых региональным представительствам Россотрудничества денег. Говорят, что в некоторых случаях средства, выделяемые на второстепенные или не имеющие никакого отношения к поддержке соотечественников в той или иной стране мероприятия, превышали финансирование непосредственно организаций российских соотечественников. Между тем в последнее время информация о проводимых акциях становится более прозрачной, и необходимость проведения большинства из них сомнений не вызывает.

Так, на следующей неделе на деньги «Газпрома» Россотрудничество соберет в Берлине Международный студенческий форум. Студенты, ректоры и ученые ведущих российских и германских вузов, государственные и общественные деятели двух стран будут говорить о совместных проектах в сфере образования, науки и культуры. Впервые такой форум прошел два года назад в рамках Года России во Франции. В этом году до Франции участники форума не доедут, зато там сейчас проходит Неделя русского языка и российской культуры. Руководитель представительства Россотрудничества во Франции Игорь Шпынов чуть ли не основной своей задачей считает продвижение позиций русского языка за рубежом в контексте укрепления имиджа России и формирования движения русофонии как элемента «мягкой силы».

Шпынов признает, что за конкурентами угнаться будет трудно: «Наши иностранные коллеги, несмотря на кризис, сохраняют несравнимые с финансированием Россотрудничества объемы вложений на гуманитарном направлении: Гёте-институт – 159 представительств в 92 странах с бюджетом около 300 млн евро. В Alliance Française доля в изучении французского языка – 200 млн - прямое финансирование. Он подкреплен еще по линии второй сети – Campus France: пропаганда французского образования за рубежом (174 представительства в 107 странах и в шести крупных российских городах)».

Очевидно, что «груженый золотом ишак откроет ворота любой крепости», вопрос, однако, в том, какие еще средства имеются в арсенале России.

«Во Франции расхожая фраза «Культура во много раз приумножает реальный вес любой страны в мире». У нас тоже есть подобный потенциал, - считает Шпынов. - Стратегическим, мировым резервом, мягкой силой для России является движение русофонии. В мире более 300 млн людей говорит по-русски. Во Франции существует Союз русофонов Франции, он уже объединил 50 современных гуманитарных ассоциаций. Но единой международной организации нет. Насколько важно, иметь такую рамку, показывает опыт Франции. Россотрудничество и по своему призванию, и по статусу могло бы стать приводным ремнем для запуска подобного эффективного ресурса. Пример нашего Российского центра науки и культуры показывает, что можно функционировать как многофункциональный центр. У нас создан фактически институт русского языка в Париже – 1,5 тыс. учащихся и высококвалифицированный штат педагогов. Пришла пора вернуть институтам и курсам русского языка за рубежом бренд Института Пушкина. Это очень серьезный бренд, он будет работать. И нам фактически необходим свой современный механизм для преподавания русского языка как иностранного. Россия, по мнению экспертов, находится в числе стран, привлекательных для молодежи. Но затруднено понимание: нет информации, существует негативная коммуникация. Мы как-то пытаемся дыры закрывать – издали две книги на французском языке. Это капля в море. А нашими ведущими партнерами в Европе могли бы стать крупные научно-образовательные полюсы, университеты. Технические вузы ожидают направления к ним преподавателей русского языка…».

Однако, как известно, кто хочет иметь то, чего никогда не имел, должен делать то, чего раньше никогда не делал. И в этом смысле сравнивать современную Россию с СССР, сегодняшний «русский мир» с тогдашним некорректно. Как отмечал историк Владлен Сироткин, после распада СССР возникла огромная, свыше 25 млн человек, русскоязычная диаспора в ближнем зарубежье, равная совокупному населению Болгарии, Словакии, Словении, Сербии и Черногории; из-за эмиграции и «утечки мозгов» впервые после 1922 года резко возросла русскоязычная диаспора в дальнем зарубежье - в одной Германии сегодня 3 млн русскоязычных. «Русский мир» вышел за «географические границы России и даже далеко за границы русского этноса». Такая проблема «зарубежного рассеяния» отнюдь не головная боль одной России. В равной мере уже много десятилетий она существует, например, для арабов, со времен распада Османской империи живущих в разных государствах от Сирии и Ирака до Марокко и Мавритании. И не случайно они уже довольно давно создали свою Организацию арабского единства, правда, больше занимающуюся политикой, чем арабской культурой. Испанофонии в Латинской Америке и в бассейне Карибского моря много внимания уделяет Испания. Немцы, в свою очередь, открывают «дома Гёте» в странах СНГ. Но активнее всего это делают французы, с 1960-х создавшие именно сеть франкофонии. Как и франкофония, русофония – это не только русский язык, хотя владение им – основа всей конструкции русского мира».