К 100-летию со дня рождения Сабита Оруджева -5

 

 

«Но даже во время напряженной работы, когда, казалось, каждая минута на счету, Оруджев мог сделать паузу, чтобы разрядить напряженную обстановку и дать людям перевести дыхание, - вспоминает экс-замминистра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Владимир Чирсков. - Запомнился случай, который произошел на одном из совещаний в Игриме. Тогда я был заместителем министра Миннефтегазстроя СССР и часто сопровождал Сабита Атаевича в его поездках в Сибирь. На совещании присутствовало более полусотни местных руководителей, разговор был весьма серьезный. А в это время шел чемпионат мира по хоккею, и наши спортсмены играли в финале. В Игриме телевидения еще не было, но в соседней с залом заседания комнате несколько человек по приемнику слушали трансляцию матча и время от времени в записках сообщали о его результатах. Среди присутствовавших было много болельщиков. Я знал об этом и решил написать Оруджеву записку. Сабит Атаевич ее прочитал и встал со своего места: «Товарищи, я вот что вам должен сообщить. Мы здесь решаем вопросы обеспечения газом. Это очень важный государственный вопрос. Но есть и другой не менее важный духовный вопрос. Наши спортсмены сейчас играют в хоккей, и до конца матча остается десять минут. Есть предложение прервать наше важное совещание и послушать, как наши должны победить в этом ответственном матче. Принесите этот приемник сюда и поставьте на стол, пусть слушают все». После завершения репортажа, поздравив присутствующих с победой советской сборной, министр продолжил совещание. Напряженность спала, разговор вошел в нормальное деловое русло.

Оруджев умел отстаивать интересы газовой отрасли, но и не выпячивать ее во вред другим отраслям. Особенно крупные межведомственные баталии разыгрывались при формировании плана на следующий год. В Госплане собирались предложения всех министерств. При этом не секрет, что каждое министерство вело свою экономическую политику, которая не всегда сочеталась с политикой других министерств. Поэтому были случаи, когда выдвигались не совсем рациональные проекты, так сказать, с большим запасом прочности.

Для окончательного «проталкивания» или отклонения этих проектов на завершающем этапе планирования собиралось все руководство министерств. Дискуссия велась по принципу «стенка на стенку». Спорили между собой, главным образом, заместители министров, но при этом последнее слово всегда было за министрами. Оруджев понимал вредность ведомственности, не любил излишние споры и всегда был готов пойти на разумный компромисс. В то же время он, по возможности, помогал нашему министерству решать многие хозяйственные вопросы. Средств у Миннефтегазстроя было меньше, чем у газовиков, поэтому неоднократно обращались к ним за помощью. Особенно это касалось строительства жилых домов и других объектов социально-культурного назначения на месторождениях и на трубопроводах. Оруджев понимал, что все строится для работающих там людей, и не жалел на это денег своего министерства. Также он помогал Минтяжмашу, Минэлектротехпрому и другим министерствам, которые так или иначе участвовали в программах «Газпрома». Он видел, что за решением каждого частного вопроса стоит реализация большой государственной программы, связанной с освоением новых регионов, увеличением добычи, хранения, переработки и транспортировки газа. Ради реализации этой программы Оруджев шел на дополнительные расходы даже ценой отсрочки решения некоторых частных вопросов своего миниОруджев был привязан к своей семье и к тем людям, которые ему нравились по каким-то своим личным качествам. Привязанность эта не скрывалась — в его кабинете на видном месте всегда красовались фотографии жены, дочерей… На это были способны не многие руководители. Когда Сабиту Атаевичу присвоили звание Героя Социалистического Труда, он позвонил своей жене Фатьме Алекперовне и громко произнес: «Фатьма, нам с тобой присвоили звание Героя социалистического труда!». И было ясно, что, выполняя ежедневно большую самостоятельную и ответственную работу, Сабит Атаевич в то же время не отделял себя от жены и поэтому в первую очередь поспешил поделиться с ней радостью».

 

 

«В сентябре 1973 года состоялась моя первая поездка совместно с Оруджевым, - говорит Владимир Чирсков. - 25 сентября наш вертолет опустился в излучине реки Ево-Яхи недалеко от домика линейного обходчика телефонной связи Москва — Игарка. Хотя стояла осень, но снега было по щиколотку. Достали карту, начали определять место для закладки нового города. Оруджев раньше других понял значимость этого момента. Он подозвал к себе своего помощника: «Возьми ягель с того места и положи мне в кабинете. Пусть напоминает о том, что было на месте города, который мы, несомненно, построим. Но нужно еще и по-другому отметить это необычное событие. Давайте ракетницу». Из вертолета принесли ракетницу, и Оруджев сделал из нее несколько выстрелов вверх. «Чего-то не хватает. Видимо, нужно «обмыть» это событие, — решил Сабит Атаевич. — Принесите коньяк». Коньяк принесли, всем налили понемногу. Но выпить не успели. «Как можно такое большое дело, как начало освоения крупного месторождения и закладку города, начинать без женщины, — продолжал рассуждать Оруджев. — Позовите стюардессу». Пошли за стюардессой. А она в туфельках. Пришлось нести ее на руках. Расчистили место, поставили на землю, поднесли бокал. «Вот теперь все в порядке. Так давайте же выпьем за рождение нового города на карте нашей страны!» — торжественно провозгласил Сабит Атаевич. Это было начало Нового Уренгоя и Уренгойского производственного объединения по добыче газа, которому затем присвоили имя Оруджева.