Векторы и парадигмы киргизской независимости

В Москве прошла презентация книги координатора религиозных программ Центра изучения Центральной Азии и Кавказа РАН Александра Князева. Его "Векторы и парадигмы киргизской независимости" - первые очерки по истории постсоветского периода в Киргизии, который ранее не был систематизирован. «Там есть некоторые мифологизированные сюжеты, но в общем работа цельная, в ней поднимаются злободневные для сегодняшней Киргизии проблемы и прослеживается путь развития. Думаю, Александр не остановится на достигнутом, потому что, к счастью для исследователя и к сожалению для киргизского и других народов Киргизии, мы видим, что история на этом не заканчивается, и вести оттуда идут пока что достаточно неутешительные, что подтверждает прогноз Князева по поводу несостоятельности Киргизского государства. На мой взгляд, его от хаоса, от появления нового Косово, спасет Россия своим присутствием. После Ошского погрома – а по-другому это никак нельзя назвать – граница страны достаточно проницаема, а в этносе всегда именно молодежь аккумулирует в себе протестные настроения. Но эти люди, полные сил, уезжают в Россию, и тем самым ситуация разряжается но, как говорится, еще не вечер. Боюсь, мы живем в преддверии еще более трагических событий», - выступил с мрачным прогнозом ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Кадырбаев.

Сам Князев рассказал, что «родился и вырос в Киргизской ССР – мы все родом из СССР, поэтому я подчеркиваю, что в Киргизской ССР, а не в Киргизии, и мне не все равно, что происходит на этой земле. Как ученый, как эксперт я вижу, что похожие процессы происходят и в других республиках. В зависимости от менталитета, от каких-то субъективных факторов они происходят по-другому, но зимой этого года мы видели на примере поствыборной ситуации в России, что многие из элементов, которые были в Киргизии, были успешно применены дважды.

В книге изложена история этих 20 лет. Думаю, что для Киргизии принципиальное значение имели мартовские события 2005 года. В заключении книги я сравниваю их с революцией 1917 года для Российской империи или с 1991 годом для Советского Союза. На мой взгляд, до марта 2005 года по постсоветской инерции сохранялся какой-то шанс на создание самостоятельного государства – пусть и маленького, бедного и слабого. В марте 2005 года было разрушено сакральное отношение общества к государству, которое было у всех нас, постсоветских людей, когда в обществе появилось тотальное ощущение безнаказанности и вседозволенности. Тогда независимо от формулировок вождей и лидеров «национальной идеей» стали слова «я тоже хочу побыть президентом», и это в маленькой республике, где реальное население с учетом миграции составляет не более 4 млн человек, - вот это страшно. Это показывает полный крах и полную несостоятельность государства как такового.

Не думаю, что это судьба только Киргизии. Достаточно много зависит от субъективных факторов, и эта мысль тоже проходит в книге. Случись избранным президентом Киргизии в 1990 году не академик Аскар Акаев, а председатель ЦК Компартии Киргизии Абсамат Масалиев, то вполне возможно, что сегодня киргизы были бы туркменами. Случись в Туркмении избрание президентом человека из научной и интеллигентной среды, и сегодня туркмены были бы киргизами. Это к вопросу о роли личности в истории, а именно так называется одна из глав моей книги.

Что необходимо нормальному человеку для нормальной жизни - не политизированному, а живущему обычной гражданской жизнью? Ему необходима предсказуемость завтрашнего дня, возможность работать, зарабатывать и кормить своих детей. Если сравнивать Киргизию с соседним Казахстаном, то мы увидим разительный контраст. 240 км от Алма-Аты до Бишкека, а ты видишь совершенно других морально и ментально людей. Там люди, уверены в завтрашнем, в Киргизии же человек живет только сегодняшним днем, он не знает, что будет завтра. Завтра будет новый президент, опять начнется передел собственности, возникнет новый межэтнический конфликт. Это та проблематика, которую я пытаюсь в своей книге осмыслить. Критиков будет много, наверное, но это и хорошо. На прошлой неделе я проводил небольшую презентацию в Бишкеке и сказал, что пусть моя книга хотя бы послужит стимулом для критиков, пусть они попытаются меня опровергнуть в некоторых отдельных проблемах, которые я поднимаю в этой книге, пусть они найдут дополнительные аргументы – и тогда ее задача будет выполнена.

Сейчас в мире сложилась ситуация глобального самоопределения для каждой страны, глобальная конкуренция только растет, а не уменьшается. Все разговоры о «перезагрузках» - это разговоры для политиков. Эксперт отличается от политика тем, что он может говорить правду. Конкуренция растет, и выродится ли она в какую-то острую военную фазу или останется на уровне политико-экономической конкуренции – это другой вопрос. Но для малых стран, к которым относятся практически все республики бывшего СССР, есть только один выход. Киргизия со своей динамикой развития после 2005 года стала ярким примером того, что спасение только в одном – в интеграции с некими более мощными партнерами. В сумме они будут более конкурентоспособны по отношению к другим мировым игроками».

«С Киргизией и вообще Центральной Азией получилось так, что я несколько раз там участвовал в достаточно длительных проектах, - рассказал директор Центра политконъюнктуры Сергей Михеев. - В Киргизии я работал несколько раз по нескольку месяцев, находился там до полугода. Я был там в том числе и в 2005 году, и в 2010-ом, и в 2011-ом, присутствовал при всех этих событиях. Я в целом согласен, что большинство наших проблем в такой вот недолгой ретроспективе идут от распада Советского Союза, который стал катастрофой геополитического масштаба, повлиявшей на расклад сил вообще во всем мире. Этот распад запустил в том числе большое количество деструктивных процессов, многие из которых до сих пор не могут обуздать. В 1980-х годах и в начале 1990-х было много разговоров о том, что наконец-то биполярный мир развалился и теперь планета заживет счастливо. Но она не зажила, и не заживет. Было запущено большое количество процессов, которые хаотизируют все, что происходит в мире, количество локальных войн повысилось, и тенденции к лучшему пока не наблюдается. Я думаю, регион стал заложником двух перекрещивающихся деструктивных или, по крайней мере, спорных процессов: с одной стороны, это глобализация, попытка ускоренного введения демократизации, либеральных норм, совершенно не присущих местному менталитету, а с другой стороны – архаизация.

Все государства Центральной Азии после распада СССР вернулись не к досоветской, а к дороссийской модели жизни и методам. Это в значительной степени реконструкция феодальных и полуфеодальных отношений в обществе и механизмов реализации политической власти. При этом этот процесс достаточно причудливо наслаивается на насильно внедряемую «шапку» формально демократических политических процедур. То есть сама ткань процесса стала феодальной, а «шапка» имитирует западные либеральные подходы. В итоге получается, что и без того сложная политическая ситуация, вызванная распадом большого государства, усугубляется конфликтом этих двух процессов. Они разнонаправлены, но и тот и другой работают на дестабилизацию действительности. Некоторых, как Казахстан, спасает нефть с газом: ресурсы дают деньги, а деньги дают возможность стабилизировать ситуацию. Не только в связи с распадом СССР, но и по исторической логике в постсоветской Средней Азии нет и не было сложившейся устойчивой государственности. Та мифология, которую сейчас внедряют в Казахстане, Узбекистане, Туркменистане – это одно, а действительность – это другое. Крепких, исторически сложившихся государств там никогда не было, я не буду брать отдельные примеры ханств на территории Узбекистана. Государств в современном их понимании там просто никогда не было. Поэтому нельзя говорить, что та или иная государственность там возродилась, или говорить, как сейчас делают в Казахстане, что была «Великая казахская степь», которая была чуть ли не мировой империей, и сейчас она наконец реинкарнировалась. Отчасти может это и так, но на самом деле это государствообразующий миф и не более того. А мифы имеют свойство, сталкиваясь с реальностью, рассыпаться, и весь «Титаник» – я имею в виду государственные мифы, Центральную Азию в целом – рискует получить серьезную пробоину, наткнувшись на ближайший айсберг. То, что и в Казахстане, и в Узбекистане, и в Таджикистане у власти находятся лидеры, срок власти которых приближается к концу, мы можем столкнуться с ситуацией, когда лет через 5-10, а то и раньше, одновременное обрушение имеющихся систем власти в этих странах вызовет тяжелейший кризис в регионе в целом.

2005 год был переломным для Киргизии. Я думаю, Акаеву удалось отчасти законсервировать позднесоветскую действительность с поправкой на возвращение традиционного механизма реализации политической власти, но то, что произошло в 2005 году, практически выпустило джинна из бутылки. Остатки государственности были сметены переворотом - конечно, ни о какой революции там речи не идет. Если вспомнить советскую школу, то революция – это, как минимум, смена общественно-политической формации, и в этом смысле события 1991 года можно назвать революцией, а все остальное, что происходило на постсоветском пространстве, революциями не является. В Киргизии произошел переворот, когда одна группа элиты отняла власть у другой. Но в этот же момент был запущен процесс площадной охлократии и хаотизации всего политического процесса, когда каждый понял, что можно просто, заплатив достаточно небольшие деньги, вывести на улицу 3-5 тысяч человек и устроить переворот по совершенно любому поводу. Например, моего родственника сняли с должности акима района, а я вывожу людей, перекрываю трассу, и говорю, что демократия ущемляется. Это квинтэссенция тех процессов, которые сейчас там запущены, и Бакиев сам пал жертвой того самого процесса, который он и запустил. В результате – катастрофическое падение уровня доверия населения к власти, катастрофическое падение уровня профессионализма и эффективности самой власти, и абсолютная непредсказуемость процессов. Естественно, такая система становится очень подверженной внешнему влиянию, а от этого еще более нестабильной. Когда эта ситуация закончится – неизвестно, потому что мне не кажется, что Атамбаеву удалось эту ситуацию устаканить. Он подвержен тем же опасностям - псевдоборьбы за псевдодемократию.

Торопиться в деле интеграции не стоит. Эти шаги должны быть продуманными, но вектор, я думаю, действительно правильный. Шаги должны быть продуманы для того, чтобы минимизировать риски и чтобы потенциальные кандидаты почувствовали цену этого вступления. А у нас часто получается так, что все, что они получают от России, воспринимается как само собой разумеющееся. Но ситуация изменилась, и чтобы почувствовать эту цену, думаю, торопиться с этими вещами не стоит.