Суд над исламистами в Баку не вызвал реакции в обществе

В Бакинском суде по тяжким преступлениям начались слушания по делу лидера Исламской партии Азербайджана (ИПА) Мовсума Самедова и еще шести активистов этой организации. На скамье подсудимых, помимо Самедова, заместитель председателя ИПА Вагиф Абдуллаев, глава Астаринской районной организации партии Руфулла Ахундзаде, активисты партии Фирдовси Мамедрзаев, Фарамиз Аббасов, Даянат Самедов и Микаил Зульфугар (находится под домашним арестом). Они обвиняются по нескольким статьям УК: 28,214.2.1 (подготовка к преступлению по предварительной договоренности со стороны орггруппы), 28, 214.2.3 (подготовка к преступлению с использованием оружие), 228.3 (хранение и ношение оружия) и 278 (насильственный захват власти). (“Turan”)

Катализатором начала арестов членов нелегально функционирующей ИПА стал ролик, выложенный в YouTube, где глава партии Мовсум Самедов призвал азербайджанский народ “подняться и положить конец деспотическому режиму”, то есть свергнуть правительство Азербайджана силовым путем. Поводом послужил введенный в Азербайджане запрет на ношение хиджаба в средних государственных школах, вызвавший недовольство определенной части верующих. Можно предположить, что это заявление было сделано не столько с расчетом действительно свергнуть правительство (при нынешнем политическом раскладе такой сценарий кажется просто нереальным), сколько своими радикальными высказывания завоевать поддержку недовольной массы верующих и заявить о себе в качестве силы, способной возглавить «движение недовольных». Расчет, судя по всему, не оправдался. Во-первых, азербайджанское общество не настолько религиозно, чтобы запрет на хиджаб в средних школах и призыв лидера радикальной исламистской партии выйти на улицы и «свергать режим» действительно привел к массовым акциям протеста. Во-вторых, «деспотичный режим» в реальности пользуется широкой народной поддержкой – согласно социологическому опросу, проведенному в 2010 году по заказу Всемирного Банка и ЕБРР, уровень доверия населения Азербайджана к президенту составляет 90%. Другое дело, что призывы к силовому свержению законной власти – дело априори наказуемое. И реакция властей на этот фактический призыв к государственному перевороту не заставила себя долго ждать - уже спустя несколько дней были арестованы руководитель и несколько активистов партии. Исламисты утверждают, что дело сфабриковано и является политическим заказом. От ролика, однако, не открещиваются. Важно, впрочем, другое.

Суд над исламистами не оставил сомнений: идеи, которые пропагандирует ИПА, не находят отклика у общественности страны - ни в провластных кругах, ни в духовенстве, ни в оппозиции – причем, как «конструктивной», так и «радикальной». Говоря откровенно, исламистов в Азербайджане не любит никто, кроме самих исламистов, и, как результат, общество в целом довольно равнодушно отнеслось к факту их ареста.

ИПА, будучи зарегистрированной в качестве отдельной партии при Абульфазе Эльчибее в 1992 году, официально просуществовала лишь до 1995 года. С приходом к власти Гейдара Алиева партия была расформирована, хоть и официально не запрещена.

Историк Ариф Юнус пишет, что в апреле 1996 года Министерство национальной безопасности (МНБ) республики на границе с Ираном задержало 18 молодых членов ИПА, которые, по официальной версии, направлялись в Иран для дальнейшей военно-политической подготовки в специальных лагерях. Через месяц по обвинению в измене Родины и шпионаже в пользу Ирана все высшее руководство ИПА было арестовано, а в апреле 1997 года осуждено и приговорено к различным срокам тюремного заключения. В обвинительном документе указывалось, что ИПА регулярно направляла в Иран молодых граждан страны призывного возраста, которые проходили подготовку в специальных военных лагерях. Как следовало из официального обвинения, спецслужбы Ирана поставили перед руководством ИПА следующие задачи: развернуть широкую кампанию против США и Израиля и в этой связи также не допустить реализации нефтяных контрактов с участием западных компаний; наладить тесные контакты с национальными меньшинствами и усилить свое влияние в республике. (Ариф Юнус, «Ислам в Азербайджане»)

То, что ИПА, партия шиитского толка, является ярым проводником интересов иранского режима в Азербайджане, не вызывает сомнений, так как лозунги, озвучиваемые ими, один в один сходятся с теми, что мы часто слышим из Тегерана. Как отмечает политолог Хикмет Гаджизаде в статье «Иранская революция или арабская весна в Азербайджане - 2011», «...во внешней политике ИПА выступает синхронно с Иранским правительством – в защиту Палестины, против «мирового сионизма» и «западного империализма». И, конечно же, ИПА постоянно выступает в защиту религиозных прав, которые, по мнению ИПА, все больше нарушаются нынешним правительством».

Сильное влияние на партию из-за рубежа и пропагандируемые ею радикальные идеи сделали ИПА фактическими изгоями на политической сцене Азербайджана. К примеру, партия «Мусават» так и не пошла на соглашение с ИПА перед парламентскими выборами в 1998 году, т.к. представления о демократии у классической оппозиции и исламистов оказались прямо противоположными. Гаджизаде пишет о переговорах «Мусават» с ИПА: «...стало известно, что руководство ИПА под демократией понимали демократию Иранского режима – систему Велаяте Факих. Так, один из членов руководства ИПА, пересказывая суть режима «Велаяте Факих», охотно делился с мусаватистами мыслями о том, что людям нельзя доверять решение больших вопросов, так как им свойственно ошибаться. Должны быть религиозные лидеры, теологи (айатоллы), определяющие рамки, в которых простые граждане смогут голосовать»; ... «Декларация Прав Человека ООН написана людьми, а мы признаем лишь права переданные человеку Богом»

Таким образом, союз «Мусават» с ИПА не состоялся в силу системных противоречий ценностей двух партий. Во-первых, исламисты напрочь отвергают идеи тюркизма, являющиеся фундаментальными для «Мусават»; во-вторых, для ИПА демократия лишь метод для достижения власти. Иными словами, данная партия не прочь прийти к власти демократическим путем, и, впоследствии, сама же задушить эту демократию, заменив светские законы на родные для нее законы шариата. Ведь быть демократически избранной партией еще не означает быть демократической партией. Здесь уместно напомнить, что НСДАП тоже легитимно пришла к власти, победив на выборах в Рейхстаг в ноябре 1932 года.

Впрочем, даже несмотря на все противоречия, классическая оппозиция до недавнего времени продолжала заигрывать с исламистами. Так, представители т.н. «Общественной палаты», посещали в начале этого года митинги в поселке Нардаран. В то время оппозиционная пресса с воодушевлением писала о возможном объединении классической и исламской оппозиции, но дальше этот процесс так и не продвинулся – во-первых, в силу указанных выше противоречий, а во-вторых, союз с ИПА, выступающей против светской модели государства, подорвал бы и без того хромающий авторитет азербайджанской оппозиции.

Секуляризм в Азербайджане имеет исторически сильные позиции, обусловленные как светскими ценностями, провозглашенными в Азербайджанской Демократической Республике, так и 70-летним пребыванием страны в составе атеистического СССР. Именно вследствие этого, с восстановлением Азербайджаном своей независимости, идеи радикального ислама не нашли поддержки у населения, несмотря на его возросший интерес к собственным религиозно-культурным корням. Тем более что в Азербайджане продолжают существовать и многие доисламские обычаи и традиции, такие как Новруз. Ярко выраженные светские ценности, к которым тяготеют азербайджанцы, и идеи тюркизма, получившие широкое распространение в первые годы вновь обретенной независимости, существенно ограничили возможности влияния политического ислама в Азербайджане.

Впрочем, недооценивать роль исламского фактора в Азербайджане тоже было бы неправильно. То, что такая миссионерская работа ведется исламистами целенаправленно среди наиболее ущемленных слоев населения, не подлежит сомнению. Ведь не случайно еще в 1996 году все семь лагерей, построенные Ираном для азербайджанских беженцев, были переданы западным организациям. Это решение было принято не спонтанно, а на основе регулярно поступавшей от спецслужб информации о ведущейся там религиозной пропаганде.
Плюс ко всему, свою малочисленность исламисты пытаются компенсировать радикализмом. Наконец, не следует закрывать глаза на систему вербовки, развернутую среди молодежи. Кого-то удается привлечь обещанием духовного образования за границей, кого-то перспективой «оплаченной свадьбы», а кого-то – работой в очередном «исламском комитете». Большое число сторонников в такой стране, как Азербайджан, так просто не заполучить. Но и нынешний радикально-малочисленный электорат исламистов время от времени обеспечивает необходимый шум в прессе. Другое дело, что если вероятность «исламской революции» в Азербайджане невелика сегодня, то это не значит, что она не может возрасти завтра. И устранение негативных явлений, создающих почву для появления фундаментализма в стране, должно оставаться одной из приоритетных задач политического руководства страны.