08.08.08 – 08.08.10 | Вестник Кавказа

На Кавказе отмечают вторую годовщину грузинской агрессии и два года мирной жизни. Как изменилась жизнь в Абхазии и Южной Осетии за это время? Какие перспективы открылись для закавказских республик? Какова сегодня роль России в этом регионе? Чем отличается позиция США и Евросоюза по "кавказской проблеме"? Гость программы "Мировая политика" - Алексей Викторович Власов, главный редактор «Вестника Кавказа», генеральный директор информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве. Ведущий - Игорь Панарин.

Панарин: Август 2010 года знаменателен тем, что два года назад произошли трагические события на Кавказе, так называемые "08.08.08". Это был геноцид южноосетинского народа. Ситуация была тревожной. Тем не менее она разрешилась признанием двух суверенных государств Россией и еще несколькими странами. Хотелось бы выслушать вашу точку зрения. Можно ли за прошедшие два года уже сделать какие-то выводы? Какова сегодня ситуация на Кавказе? И правильными ли были действия России? Как сегодня в целом мировое сообщество оценивает обстановку после кровавого конфликта?
Власов: Прежде всего, действия России были, это уже абсолютно очевидно, адекватные. Через два года видно, что те риски, которые существовали в тот момент, требовали принятия энергичных, жестких решений, которые наше руководство, в конечном счете, приняло. Это главный вывод. И самый правильный вывод. Это первое. Второй момент, я бы сказал, важный для военных аналитиков: эта кампания показала, какими будут войны, локальные конфликты ближайшего будущего. Они будут продолжаться два - максимум три дня. Несколько дней. После чего победитель приглашает мировое сообщество легитимизировать полученные результаты.
Панарин: А, может быть, надо было на Тбилиси тогда... Ваш взгляд?
Власов: Нет. Я думаю, что кризисный штаб, который работал в Кремле, просчитал возможные риски этого решения, принял опять-таки абсолютно правильные решения.
Панарин: Хотя казалось, что еще чуть-чуть...
Власов: Чисто русское. Я думаю, что наши генералы уже были, так сказать, на адреналине. В этот момент очень важно, чтобы в кризисном штабе были аналитики - не военные, а те, кто просчитывает политические, внешнеполитические аспекты последствий того или иного военного решения. Думаю, перевесил тот вариант, который был предложен президент Медведеву кризисным штабом. Так что, я считаю, тут было сделано все правильно.
Панарин: То есть, вовремя остановились.
Власов: Важно здесь было вовремя остановиться. И теперь, думаю, это некая схема разрешения конфликтов в военной форме, которые, не дай бог, конечно, но, могут возникнуть впоследствии не только на постсоветском пространстве, но и в других точках земного шара. То есть, войны XXI века. Будем так говорить - кампании XXI века.
Панарин: Это даже не война была. Локальный конфликт. Он был не только вооруженный, но и информационный.
Власов: В первую очередь, информационный. Хотя многие упрекали Москву, что она, выиграв, скажем, военную фазу, проиграла военно-информационную. По прошествии двух лет видно, что рано подводились итоги. Они не исчерпывались осенью 2008 года. И эта кампания продолжается до сих пор. Я имею в виду противостояние.
Панарин: На сегодняшний момент, можем ли мы сказать, что из информационной составляющей в августе 2008 года нашим руководством были сделаны правильные выводы?
Власов: Думаю, да. И Саакашвили заметно подпортил свой имидж, тот, который у него был, допустим, в 2008 году, когда Грузия совершенно явно выигрывала информационную кампанию у наших, так сказать, немножко инерционных, чуть бюрократизированных СМИ. Вот что значит, русский человек умеет перестраиваться в те моменты, когда возникает какая-то критическая ситуация.
Панарин: А когда наступила перестройка в этом смысле?
Власов: Она началась очень резко в момент августовских событий. А затем, когда стали видны слабости нашего агитпропа, думаю, что была дана установка со стороны высших инстанций на быстрое, эффективное их исправление. И уже когда начались бесконечные женевские раунды переговоров, которые до сих пор ни к чему не привели, уже было видно, насколько российская сторона грамотно и, я бы сказал, более эффективно освещает их ход, в отличие от грузинской стороны.
Панарин: По сути, мы в европейском информационном пространстве выиграли.
Власов: Да. Но для этого, еще раз подчеркну, понадобилось пережить не самые приятные моменты первых часов, первых дней, когда мы явно проигрывали, даже не столько по качеству, сколько по объему присутствия западных СМИ. Сейчас картина иная. Это большой успех нашего агитпропа.
Панарин: Теперь оценим политический итог кампании августа 2008 года. Существуют два новых независимых государства. Состоялись ли они? Какова обстановка в этих государствах? Насколько устойчивы эти образования?
Власов: Я бы диверсифицировал подход к Абхазии и Южной Осетии. Обратите внимание, об Абхазии мало пишут и мало говорят, потому что все идет нормально. Экономика развивается, поддерживается социальная структура. Развиваются, пусть не открытые, а скрытые связи с турецкой общиной, с некоторыми другими государствами, которые официально не признавались. Что писать? СМИ любят сенсации. Я очень рад, у меня много друзей в Абхазии. И как человеку, который всегда любил эту страну, с симпатией относился к ней, мне приятно как идет процесс развития и становления настоящего полноценного государства. Оно, думаю, в ближайшем будущем будет признано не только тем набором государств, которые к настоящему моменту приняли это решение. Что касается Южной Осетии, то тут обратная картина. Мы видим, что много информации о Южной Осетии, и далеко не вся она позитивна. Здесь два момента. Первый момент, изначально стартовые возможности несопоставимы, потому что, конечно, у Абхазии огромный потенциал. Это фактически готовая стройбаза для сочинской Олимпиады. Кроме того, инфраструктура. Если восстановить знаменитые пансионаты, думаю, что мы с вами не откажемся выбрать именно эту точку отдыха. Южная Осетия не обладала таким стартовым капиталом. И это тоже нужно признать. И второй момент, мне кажется, абхазская элита внутренне более однородна. Есть противоречия, несть и правила игры, которые соблюдаются.
Панарин: Соблюдаются всеми.
Власов: И это очень важно. Да, один министр не любит другого. Но я думаю, что и в российском кабинете не все министры встречают друг друга прямо с распростертыми объятиями. Но есть корпоративная этика, административный кодекс. И люди, в принципе, ведут себя не по-кавказски. В хорошем смысле этого слова: без громких криков, потрясений кулаками, а нормально, цивилизованно.
Панарин: То есть, здравый смысл присутствует?
Власов: Он сильнее. Потому что есть стабильно-устойчивая цель построения.
Панарин: В этом смысле Багапш - это фигура действительно консолидирующая элиту?
Власов: Мне кажется, все-таки в Абхазии специфика такая, что элита консолидируется не вокруг конкретных персон, а вокруг идеи независимости. Этот идеологический фактор бывает сильнее, чем лидерский фактор. Багапш смог эту идею персонифицировать.
Панарин: А что наши осетинские братья?
Власов: Наши осетинские братья, мне кажется, не могут пока консолидироваться. Просто потому, что есть такая чуть иждивенческая психология. То есть, восстановительные работы идут, не для кого это не секрет, за счет наших российских средств... И чиновниками, управленцами Россия тоже помогает. И это, видимо, вступает в противоречие с интересами какой-то части южноосетинского политического класса. И эти нестыковки, постоянные скандалы, мелкие конфликты (подчеркиваю, мелкие, но которые обязательно выносятся на страницы СМИ). Значит, утечка идет оттуда, изнутри. Нет консолидации. И это вызывает беспокойство у тех, кто с симпатией относится к южноосетинскому народу.
Панарин: А кстати, дирижер наш Гергиев - все-таки такая идеологическая фигура. Может ли он внести свою лепту в консолидацию?
Власов: Вы абсолютно правильно поставили вопрос. В Южной Осетии нужны не управленцы (в конце концов, этот вопрос решится рано или поздно), а авторитетные фигуры для общественного мнения, к которым бы прислушивались. На Кавказе всегда важно иметь такой неформальный голос аксакала. Не в возрастном плане, а как человека уважаемого, признаваемого всеми кланами, тейпами и группами влияния. Южная Осетия остро нуждается именно в таком человеке. Я тоже не пессимист. Потому что на Кавказе все меняется очень динамично. Я надеюсь, что в Южной Осетии чувство здравого смысла возобладает над какими-то аппаратными желаниями возвыситься, получить больше преференций. Через этот период роста неизбежно проходят молодые государства.
Панарин: Вы затронули вопрос о том, что на Кавказе динамично развивается ситуация. Вы начали отслеживать эту динамику в рамках нового издания "Вестник Кавказа". Вообще, почему родилась эта идея? И как она реализуется уже на практике?
Власов: "Вестник Кавказа" существует год. Сейчас мы зарегистрировали интернет-телевидение, интернет-радио. Это не просто обычный информационный портал, а портал, который оснащен современными технологиями, в том числе интерактивного общения с аудиторией. Мы хотели создать структуру, которая бы динамично реагировала на изменяющуюся обстановку на Южном Кавказе. Но потом пришли к выводу, что Северный и Южный Кавказ - это единое геостратегическое пространство.
Панарин: То есть, это и бывшее пространство Советского Союза, включающее Россию и Закавказье?
Власов: Да. Поэтому сейчас перед нами стоят задачи, и мы их уже реализуем - усилить контент по Северному Кавказу. Потому что мы видим, что с одной стороны, существует громадный потенциал к развитию в северокавказских республиках, с другой стороны, нужно максимально мобилизовать усилия нашего общества, чтобы раскрыть этот потенциал. Эта проблема будет одной из самых главных и определяющих на Северном Кавказе в ближайшие годы, как фактор модернизации или как фактор рисков внутри модернизации.
Панарин: А сочинская Олимпиада все-таки дает импульс развитию Северного Кавказа, Закавказья? Об Абхазии вы уже упомянули.
Власов: Безусловно. Для северокавказских республик сочинская Олимпиада, на мой взгляд, будет фактором, оказывающим позитивное воздействие. С какой точки зрения? Возможно, решение проблемы рабочих мест, социальной мобильности для молодежи. То есть, просто важно привязать. Чем сейчас Александр Хлопонин и занимается. То, что он сейчас делает, помимо борьбы с бандитизмом и укрепления силовых структур, - решение важнейшей проблемы региона: молодежь должна иметь работу, люди должны иметь уверенность в своем будущем. И сочинская Олимпиада как проект, который распространяется на все регионы, прилегающие к Сочи, это как раз выбор для решения этой амбициозной задачи.
Продолжение следует