Константин Косачев: «Парламентская составляющая антироссийских санкций наиболее бессмысленна»

Гость программы «Трибуна» сенатор от Республики Чувашия, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев обсуждает с Владимиром Нестеровым международную повестку дня.

- Сегодня мы подводим итоги весенней сессии в верхней палате парламента. Какие темы вы бы выделили в работе вашего Комитета как наиболее важные, наиболее чувствительные?

- Повестка дня нашего комитета не отличается от общероссийской повестки дня в международных делах. Это, прежде всего, содействие интеграционным процессам с участием России со странами ближайшего окружения. Всем известный проект СНГ вызывает много вопросов, иногда много критики. Не стану говорить, что он себя исчерпал - он будет существовать столько, сколько будет нужен государствам-участникам этого объединения. Но жизнь не стоит на месте, появляются новые форматы и очевидный формат – это Евразийский экономический союз, который заработал с этого года. Одним из последних решений и нашего комитета и пленарного заседания Совета Федерации была ратификация пакета соглашений о присоединении к этому союзу Киргизии - пятого участника.

Союзное государство России и Белоруссии, Организация Договора о коллективной безопасности – все эти форматы живы, все они развиваются, но с разной скоростью, с разными перспективами, с разными задачами. На мой взгляд, это хорошая, а не плохая новость – то, что возникает многовариантность, есть возможность выбора у каждого из постсоветских государств. Этих форматов должно быть еще больше, и они не должны друг с другом конкурировать, каждый из них самодостаточен, каждый из них имеет право на существование, на дальнейшую жизнь.

- А что касается интеграционных форматов с государствами дальнего зарубежья?

–Россия в этом году председательствует в ШОС и БРИКС, хотя они принципиально разные по своему юридическому статусу и по задачам. В рамках нашего комитета работает два отдельных подкомитета – по вопросам евразийского экономического сотрудничества и по взаимодействию с государствами БРИКС. Будет создан третий подкомитет - по вопросам взаимодействия в рамках ШОС. Эта организация будет существенным образом развиваться за счет приема в него новых членов – Индия, Пакистан, будем надеяться, Иран, а интерес к участию в этом объединении шире и глубже, поэтому здесь повестка дня не на месяцы, а на годы вперед.

Мы также занимались достаточно активно вопросами так называемой парламентской дипломатии. Сейчас она ограничена объективными, внешними обстоятельствами. Россия сейчас не работает в формате Комитета парламентского сотрудничества Россия-Евросоюз. Это площадка нашего взаимодействия с Европарламентом по вине наших коллег-парламентариев, свернута, хотя он под санкции, объявленные Евросоюзом и поддержанные Европарламентом, никак не подпадал.

У нас нет активной работы на площадке Парламентской ассамблеи Совета Европы, еще раньше мы свернули свою активность на площадке Парламентской ассамблеи НАТО.

Казалось, перспективной и востребованной будет площадка Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Мы очень серьезно готовились к хельсинской сессии в начале июля, но Финляндия дрогнула, уступила нажиму со стороны Евросоюза. Это совершенно беспрецедентная ситуация, когда одна организация, даже не панъевропейская, а субрегиональная организация в Европе, я имею в виду Европейский союз, таким беспардонным образом вмешалась в деятельность другой европейской, панъевропейской организации – ОБСЕ. Своей санкционной политикой в отношении спикера Госдумы и ряда коллег-депутатов она сделала невозможным участие нашей делегации в очередной сессии Парламентской ассамблеи.

Эта сессия обещала быть не рядовой, она была посвящена 40-летию Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и обсуждению перспектив развития общеевропейского процесса безопасности - и в сфере экономического сотрудничества, и в сфере гуманитарных проектов на ближайшие годы и десятилетия. В ПА ОБСЕ не принимала участие российская делегация, а буквально на следующий день в Хельсинки собирался формат высоких представителей государств-участников ОБСЕ, где наше представительство было техническим, а не политическим. Это лишило заседания какой бы то ни было содержательной дискуссии, глубоких, содержательных решений на перспективу.

Мы накануне вот этой сессии в Хельсинки устраивали специальные слушания, посвященные вопросам общеевропейского сотрудничества, выработали там достаточно много интересных идей и предложений, которые планировали через наших коллег – членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы – озвучивать в Хельсинки, но нам не дали. Оставим это на совести и финских организаторов, и, самое главное, на совести тех, кто затеял всю эту возню с антироссийскими санкциями, включая их парламентскую составляющую, на мой взгляд, самую нелогичную из всех.

Все санкции, на мой взгляд, и не логичны, и не обоснованы, но парламентская составляющая в них наиболее бессмысленна. Наказывать чем бы то ни было парламентариев за то, что они выражают волю своих избирателей, то есть честно делают свою работу странно. Нет сомнений, что те решения, которые принимались и Государственной думой, и Советом федерации в контексте крымской ситуации или в более широком контексте украинского кризиса и в других вопросах - эти решения принимались в соответствии с очевидно выраженной волей избирателей. И если бы Сергей Евгеньевич Нарышкин и другие наши коллеги голосовали бы каким-нибудь иным образом, они бы напрямую нарушали тот мандат, который получили от избирателей. И за это их критиковать либо наказывать, на мой взгляд, это попрание основополагающих принципов демократии и парламентаризма.

- Вообще трудно себе представить, что в ПА ОБСЕ – такой крупной панъевропейской организации, как вы сказали – можно обсуждать вопросы без участия России. Смысл самой Организации ставится под вопрос.

- Давайте вспомним, как она создавалась. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1975 году возникло на пике "холодной войны", когда к тогдашнему Советскому Союзу и государствам так называемого Восточного блока претензий можно было предъявить (и по поводу внешней политики, и по поводу внутренней политики, и по поводу прав человека) в разы больше, чем сейчас по отношению к России.

Я не считаю эти претензии уместными, но давайте сравним 1975 год и 2015-й с точки зрения накала страстей. Тогда собрались и договорились, что, несмотря на разногласия, начинаем говорить о  том, что нас объединяет, чтобы двигаться вперед. Поэтому и получилось Совещание, которое выросло потом в достаточно эффективную организацию - ОБСЕ. Так что нынешним того самого Запада, которые таким образом нарушают логику действий ОБСЕ, хорошо бы вспомнить, с чего эта организация начиналась и по каким причинам она оказалась состоятельной. Вот бы сейчас то же самое сделать.

- Что, на ваш взгляд, означает та жесткая резолюция, которая была принята в Хельсинки в отсутствие российской делегации? Если я не ошибаюсь, эта резолюция была выдвинута Украиной и Канадой.

- Это чистой воды политика, и в данном случае ПА ОБСЕ выступила в качестве послушного инструмента в руках тех, кто сейчас ведет геополитическую линию на международную изоляцию России извне и на ее дестабилизацию изнутри. К этой резолюции огромная масса вопросов, начиная от формальных. Не в правилах ассамблеи возвращаться к одной и той же теме. Буквально на предыдущей сессии была предложена почти такая же резолюция. Нынешняя получилась даже жестче, но тема та же самая, и выводы новизной не блещут. Ассамблея пошла на повторное обсуждение одной и той же темы, на фактически репродуцирование этих выводов, которые и полгода назад ничего не привносили в урегулирование украинской ситуации, а лишь отставляли ПА ОБСЕ на обочину этого процесса. В отличие, кстати, от собственно ОБСЕ, которая активно присутствует в зоне конфликта на юго-востоке и своими наблюдателями, и какими-то посредническими усилиями. За это ОБСЕ нужно высказать благодарность. Но дипломаты, которые чувствуют ответственность за происходящее, за то, что они говорят, и тем более за то, что они делают. А в парламентских ассамблеях в силу того, что решения, которые они обсуждают и принимают, носят рекомендательный характер, этот порог ответственности гораздо ниже.

Там есть очевидные соблазны для политиков - просто приехать, что-то во всеуслышание прокричать, публично утереть пот со лба, сказать: "Здорово мы тут потрудились!" и спокойно уехать домой, не беря на себя ответственность за то, что было провозглашено и записано в соответствующих документах.

Это, на мой взгляд, является достаточно серьезным изъяном таких структур, как ПА ОБСЕ, ПАСЕ или ПА НАТО.

Поэтому документ получился таким, каким получился - там не учтена ни точка зрения Российской Федерации, ни, что важнее, точка зрения людей, которые живут в зоне конфликта на юго-востоке Украины. А ведь это точка зрения людей, которые не приняли вооруженный переворот в Киеве, которые стоят насмерть в прямом и переносном смысле слова, защищая свои основополагающие права. Это как запретить человеку дышать или пить. Точно также к основополагающим правам человека относится право на использование родного языка, право на воспитание своих детей в формате тех ценностей, в которых воспитаны их родители и их предки, уважение к культурным традициям, нравственным устоям.

Скидки на то, что это результат внешнего вмешательства, что это Россия во всем виновата и все спровоцировала, не просто бесперспективны, но и аморальны. При этом игнорируются интересы, потребности и основополагающие права миллионов и миллионов людей, которые в этой зоне конфликта ожидают гораздо более ответственных поступков и решений, чем те, которые продемонстрировала в Хельсинки Парламентская ассамблея ОБСЕ, а до этого также продемонстрировала парламентская ассамблея Совета Европы.

- В Парламентской ассамблеи ОБСЕ и Парламентской ассамблеи Совета Европы голосовали не единогласно против России. Были страны, которые все-таки высказали свою точку зрения…

- Я сейчас не проверял по Парламентской ассамблеи ОБСЕ, но рассчитывал цифры по ПАСЕ, когда на последней сессии голосовали по одиозным поправкам в антироссийскую резолюцию. Под одиозными, я имею ввиду, поправки связанные с тем, чтобы объявить Крым оккупированным, а Россию - агрессором. В зале находилось примерно 20% от списочного состава депутатов, а за поправки голосовало примерно 15% списочного состава депутатов. Это 50 или 60 человек из 324. Это никак нельзя назвать единодушной позицией просвещенной Европы, за которую пытаются выдавать свои решения в ПАСЕ.

- Там не существует понятия кворум?

- Там есть требование относительного кворума, когда за резолюцию должно быть подано не менее двух третей голосов от присутствующих в зале, но не более того. А если в зале присутствуют три человека, то  двумя голосами резолюция может пройти. Других критериев нет. Кстати, когда я работал в ПАСЕ, я пытался внести соответствующие поправки в регламент ассамблеи, но они не прошли, так как большая часть парламентариев воспринимает поездки в Страсбург или в Вену как повод подышать вольным историческим воздухом древних европейских столиц. Все эти люди появляются в зале заседания в лучшем случае в момент нажатия кнопок, а в худшем - там не появляются. Поэтому относиться в серьез к тем решениям, которые принимают эти ассамблеи, было бы очевидным преувеличением значимости их работы.

- Тем не менее были же голоса против?

- Да, были голоса против. Более того сейчас в Хельсинки были 3-4 делегации, которые по тем или иным соображением отказались принимать участие в голосовании - швейцарцы, французы, армяне, по-моему. Эти делегации в полном своем составе заявили об отказе обсуждать текст резолюции в отсутствие российской делегации. Это честная позиция, справедливая по отношению к России, справедливая по отношению к организации. Но таких делегаций все же было меньшинство. Хотя их пример тоже заставил задуматься. У меня есть ощущение, что для большинства отсутствующих на этот раз это отсутствие не было связано с желанием подышать свежим воздухом, а было (хоть и ногами) выражением политической позиции.

- Мы помним, с каким трудом Россия входила в Совет Европы. Мы приняли на себя кучу обязательств, тем не менее как-то выстроили отношения, пришли к единому знаменателю. Сейчас снова сложная ситуация. Что это - окончательный развод или временные трудности?

- За 20 лет участия в Совете Европы стало ясно, что эта организация может быть для Росси полезна, если ее не политизировать. Мы вступали в организацию, формат деятельности, которой представляли себе по ее уставу. В уставе написано, что организация занимается защитой прав человека. Но если посмотреть внимательно, то там перечисляется права человека, в том числе политические. То есть это организация, которая может быть потенциально полезна и востребована для России, включая ее уставные органы, включая Европейский суд по правам человека, если в это не привносится политики. Совет Европы создавался как сообщество государств, которые представляли только самих себя и никакие другие организации. Ситуация стала меняться, когда и в Совете Европы и ОБСЕ больше половины государств оказались членами ЕС или НАТО. И Совет Европы, и ОБСЕ от этого существенным образом пострадали. Они перестали быть площадками встреч национальных государств и превратились в площадки, где до государств, «не удостоенных чести» состоять в НАТО или в Евросоюзе, не более чем доводили позицию, которая до этого была согласована в Евросоюзе и в НАТО. И сейчас мы это видим, что называется, в полный рост.

- Когда эти институты используются как инструмент давления?

- Конечно. Этим был нанесен колоссальный удар по дееспособности и Совета Европы, и ОБСЕ. Во всяком случае, парламентских структур. Надо понимать, что и в ОБСЕ и в Совете Европы есть структуры, где работают профессиональные дипломаты. Это могут быть и военные эксперты, и экономисты, но в любом случае неполитизированные эксперты, которые понимают, что им так или иначе нужно друг с другом договариваться. На этих площадках сотрудничество идет. И я надеюсь, что всерьез никто не говорит о том, что России следует выйти из Совета Европы как межгосударственной организации либо прекратить свое участие в деятельности ОБСЕ. Там достаточно много хороших проектов. И тот же Европейский суд по правам человека. Ведь если не брать очевидно политизированные решения, которых в последнее время становится больше по отношению к России, понятно, что даже когда решения выносятся не в пользу российского государства как ответчика, они выносится в пользу граждан России как истцов, которые подали в суд на российское государство. Если государству предписывают выплатить компенсацию гражданам, которые не нашли справедливости  в национальной системе российского судопроизводства, это решение нельзя рассматривать как антироссийское, ведь оно защищает права российских граждан. Такое решение можно считать пророссийским, ведь Россия –государство, которое существует для своих граждан.

Но если решения выносятся, исходя из политической целесообразности, и исходя из отношения к современной России как к государству, авторитет и востребованность Европейского суда по правам человека заканчивается. Например, в последнее время выносились решения, связанные с требованием предоставить право участия в выборах людям, которые находятся в местах заключения в РФ, а по российской конституции они такого права не имеют – такая дилемма существует. По моему глубочайшему убеждению, российская Конституция выше любого решения международного суда. Это вопрос суверенитета РФ и всего, что с этим связано.

Такого рода политизированных решений стало больше. Но это не проблема России, это проблема Европейского суда по правам человека. Судьи тоже находятся под давлением, в числе прочего под давлением общественного мнения, и не совсем свободны в своих действиях. С этой проблемой Европейскому суду по правам человека еще предстоит справиться.

Думаю, что наши отношения с ПАСЕ будут оставаться замороженными до тех пор, пока ПАСЕ будет придерживаться тех одиозных решений, которые она успела напринимать, в частности по Крыму. Пока ПАСЕ будет настаивать на этих своих решениях, как на условии возвращения российской делегации в ПАСЕ, этого возвращения не будет. Точно так же не будет нашего возвращения в ПА ОБСЕ, если будут вводиться какие-то дискриминационные ограничения на участие российской делегации в деятельности ассамблеи. Слава Богу, пока эти проблемы существуют только в формате наших взаимоотношений с парламентскими структурами этих организаций. С другими органами этих организаций сотрудничество продолжается. И я уверен, что оно должно продолжаться и впредь.

- Но многие эксперты противостояние между Россией и отдельными странами Евросоюза, Соединенными Штатами пытаются подать как противостояние культур, противостояние культурных ценностей. Так ли это на самом деле?

- Абсолютно не так. Я чем дольше занимаюсь внешней политикой, тем больше убеждаюсь в том, что под лозунгами ценностей на самом деле нам пытаются навязать интересы. Есть глобальный геополитический интерес США - сохранять свои позиции единоличного мирового лидера. Это зафиксировано во всех стратегических концепциях внешней политики, национальной безопасности, обороны США. Во время «холодной войны» Советский Союз был на равных с США, а сейчас ни одно государство мира не должно, по мнению Вашингтона, оказаться в ситуации равного Соединенным Штатам Америки. Это их стратегия. Под эту стратегию они формируют «коалицию согласных» - коалицию государств, которые лояльны по отношению к США, которые согласны с тем, что американцы сильнее, мощнее, главнее и решают, в том числе и за них, какие-то их собственные проблемы. Этих государств достаточно много, они в первую очередь существуют в формате союзничества с США в рамках НАТО. Но в чем-то это уже начинает транслироваться на ЕС, на ОБСЕ, на Совет Европы. Американцы вмешиваются либо не вмешиваются во внутренние дела других государств всегда под лозунгом гуманитарной интервенции, мол, нужно защищать права человека там, где «кровавый режим истребляет гражданское население».

Но если посмотреть на реальные события, то очень часто гораздо более кровавый режим, уничтожающий гораздо большее количество гражданского населения оказывается вне зоны критики США. Потому что он лоялен, потому что он в коалиции этих союзников, потому что он признает заявку американцев на единоличное лидерство и заявку НАТО, а в последнее время Евросоюза, на доминирование в сфере безопасности либо в сфере экономической политики.

Проблемы с демократическим развитием можно найти в любой стране, включая США. Но страны, которые не заслужили внешней агрессии, оказываются жертвой этой «гуманитарной интервенции», перед которой всегда идет массированная информационная кампания очернения и демонизации этой страны, а точнее режима, существующего в этой стране. По моему глубочайшему убеждению, это является красной линией.

Если бы мы действительно говорили о ценностях, если бы мы говорили о защите прав человека, я думаю, России бы не составило никакого труда участвовать в любой коалиции, потому что мы тоже демократическое государство, мы эти ценности разделяем, и мы готовы защищать людей в ситуациях, когда их права поражаются. Мы это продемонстрировали на примере Абхазии и Южной Осетии в 2008 году, до этого на примере Приднестровья, а сейчас на примере Крыма и юго-востока Украины. Во всех этих случаях нами двигали не соображения геополитики и желание какие-то территории себе «подобрать», включить их в зону собственного влияния. Слава Богу, у России территорий хватает, нам бы освоить бы свои собственные территории.

Речь шла исключительно о том, что мы действительно действовали в защиту тех ценностей, в защиту прав человека, которые нам все время демонстрируют в качестве картинки наши западные партнеры или оппоненты. Но они-то в разных ситуациях действуют совершенно по-разному. Можно посмотреть на государства того же Персидского залива, ближайших союзников США по военным операциям, по размещению баз либо по поставкам энергоносителей, и начать перечислять, какие права человека там нарушаются. Там однопартийная система, а в некоторых из этих стран политические партии запрещены как явление, девочкам не разрешают ходить в школу и получать образование даже среднее, женщинам за руль не разрешают садиться…

- Список можно продолжать, безусловно.

- Это нарушения базовых прав человека. Но что мы видим? Абсолютное равнодушие, абсолютное замалчивание этих проблем. Так как будто всё нормально, потому что эти стран лояльны, потому что они союзники. Зато в отношении стран, где режим не лоялен США, кричат: «Караул! Нужно немедленно бомбить, нужно менять режим, нужно вводить войска, потому что там гибнут люди». Это аморально.

Поэтому мы расходимся с теми же самыми американцами и с их европейскими союзниками не в вопросе ценностей. Мы расходимся в понимании того, как должен быть устроен мир. Ведь Россия соперничает с США не за позиции мирового лидера. Мы не принимаем претензии США на единоличное лидерство, и мы предлагаем строить мир на условиях многополярности, потому что мы видим, что единоличное лидерство чревато колоссальными новыми проблемами. Черчилль говорил в свое время, что американцы всегда выбирают лучшее решение после того, как перепробуют все остальные. Когда американцы, может быть, даже из лучших побуждений, начинают вмешиваться во внутренние дела других государств, в результате мы имеем дестабилизацию, дезинтеграцию, распад этих государств, тысячи и миллионы беженцев, количество жертв, в разы превосходящее то, которое было до американского вмешательства, а также резкое усиление уже новых вызовов и угроз. Ведь «Исламское государство», например, возникло в результате абсолютно необдуманных решений со стороны американцев и их союзников, начиная с Ирака, потом Ливии и ряда других государств. Все это подтверждает, что мир не может зависеть от того, правильное или неправильное решение примет этот единственный мировой лидер. Это недопустимая ситуация. Мы не должны зависеть от того, кто будет президентом, какая партия победит на выборах в этой стране, и в каком состоянии будут находиться отношения между исполнительной и законодательной властью. А нас все время в эту ситуацию загоняют...

Продолжение следует