Роберт Стуруа о политике и театре

Летом прошлого года режиссер Роберт Стуруа был уволен с должности худрука Государственного академического театра драмы имени Шота Руставели и переехал в Москву. Тогдашний министр культуры и охраны памятников Грузии Ника Руруа объяснил решение об увольнении Стуруа «этническими метафорами», к которым тот прибегал, говоря на политические темы. См. «Нежная метель» в голове Роберта Стуруа

Так грузинский режиссер обрел ореол опального деятеля искусств. На днях он провел в Москве пресс-конференцию, где высказал свое мнение о событиях, произошедших на родине в последние месяцы. Стуруа не ожидал, что передача власти в Грузии от Единого национального движения Михаила Саакашвили «Грузинской мечте» Бидзины Иванишвили пройдет так спокойно. Тем не менее, по мнению режиссера, «все равно не так мирно, как кажется отсюда, потому что до выборов людей, причем запугивали жестко, вплоть до физического насилия, особенно в отдельных регионах Грузии. 29 сентября приехал в Грузию, где у меня было интервью на оппозиционном канале (а их очень мало – два). Я тогда сказал, что Саакашвили уже проиграл». Свою позицию Стуруа аргументировал тем, что кадры пыток и изнасилований в глданской тюрьме, которые, как считается, заставили многих грузин проголосовать против партии власти, на самом деле не сыграли решающей роли – «грузины знали об этом, потому что тюрьмы заполнены людьми и оттуда выходили слухи». Из этого режиссер сделал вывод, что Михаил Саакашвили «проиграл уже давно и для грузин он практически прекратил существование».

По мнению Стуруа, Единое национальное движение во главе с президентом Саакашвили «старалось уничтожить самые важные традиции народа. Я бы не сказал, что они все прекрасны, но все-таки существуют какие-то основы, на которых стоит и продолжает жизнь нация. Настолько стало трудно разобраться, где добро, где зло, все это настолько перемешалось». Говоря о том, кто сегодня у грузин пользуется авторитетом, режиссер заявил: «Существуют какие-то люди, которые вышли из этого болота чистыми. Их несколько. Естественно, Иванишвили. Но на постсоветском пространстве люди богатые вызывают подозрение у обычных людей. Некоторых Иванишвили, находящийся в списке «Форбс», вообще приводит в ярость. Люди, которые создают какие-то ценности своим талантом, вызывают раздражение у тех, кто не смог этого сделать».

Прогнозируя возможность нормализации российско-грузинских отношений, Стуруа выразил мнение, что «для этого нет никаких сложностей, преград. Мы соседи. Правда, это как слон и моська выглядит. Но мы должны дружить. Трудно рвать исторические и родственные связи. Россия в Грузии купила все - Каха Бендукидзе все продал. Зарубежные инвесторы не очень-то вкладывались. Электричество, газ, нефть – все это российское у нас. Просто сейчас руководители это скрывают. Так что без России Грузии будет сложно».

Перейдя с темы далекой от него политики к родному театру, Стуруа рассказал, что в течение года шесть раз побывал в Грузии, где у него остались жена, сыновья, внуки, друзья. При этом Россию он назвал своей альма-матер: «Педагогом моим был Михаил Туманишвили, ученик Георгия Товстоногова. Я как бы получил через моего педагога российскую театральную школу, без которой не только я, но и мир не может существовать. Так что я здесь себя чувствую как у себя на родине. 

Театр – это одна страна. Там не существует национальностей. Актеры и режиссеры, будь это англичанин или израильтянин, все равно это одна нация. Мне протянули руку помощи, меня приютили. Поэтому я сейчас на могу вернуться в Тбилиси – я должен отблагодарить чем-то. Вся эта самобытность моя исходит из отношения грузина к театру. Для грузина театр не может быть бытом. Это всегда праздник.

А что касается того, что режиссеры или театр должен вмешиваться в политику, то с начала профессиональной драматургии, я имею в виду древнегреческую, античную драматургию, - это все политика. Если мы возьмем Эдипа, Электру – это все разговор о политике. Естественно, там и разговор о метафизике, философии, но все сюжеты очень простые. Не говорю уже о Шекспире, где хроники, «Гамлет», комедии даже… Так что, нам некуда деваться, мы беседуем с народом. Зрителю нужен разговор о правде, о жизни, об изменениях. А жизнь включает в себя политику. Обязательно надо говорить о вещах, которые актуальны, насущны, мучают гражданина. И русский театр всегда этим отличался и всегда меня прельщал этим, причем он это делал иногда на потрясающих уровнях».