День предвыборного единения в храме

До парламентских выборов в Грузии остается все меньше времени. Общество замерло в ожидании очередного «исторического события», коих в новейшей истории страны было даже слишком много. Общим местом и хорошим тоном стало именовать будущие выборы судьбоносными. Возможно, именно эта атмосфера побудила самого авторитетного деятеля в стране – главу грузинской православной церкви Илью II – призвать политиков собраться в только что восстановленном храме Баграта близ древней столицы Кутаиси, чтобы продемонстрировать единство в отстаивании фундаментальных общенациональных ценностей. Разумеется, святейший патриарх ни словом не обмолвился об «общих правилах игры» в ходе или после выборов, о необходимости «политического компромисса» и так далее. Его цель - создать условия для встречи (хотя бы в храме) непримиримых противников, чтобы те осознали общую ответственность за судьбы родины.

Величественный Собор Усыпления богородицы построен на рубеже X-XI веков во время правления первого монарха объединенного Абхазо-грузинского царства Баграта III Багратиона. Он считался символом территориального и духовного единства Грузии, и именно поэтому в разные эпохи, становился местом, где представители общественности, а также государственные деятели собирались, чтобы продемонстрировать единство или опубликовать важнейшие соглашения. Однако примерно с XVII века храм пришел в упадок. Причем в первую очередь именно в результате внутригрузинских распрей и феодальных войн. Хотя президент Саакашвили, говоря в прошлом году о необходимости восстановления храма, заявил, что православную церковь разрушили российские войска в XIX веке.
Историки долго спорили, а ЮНЕСКО была против реконструкции памятника всемирного значения, поскольку никто не знал, да и не мог знать, как выглядел храм в XI или хотя бы XVII веке. Но президент решил спор в свойственной ему манере - просто проигнорировал грозные предупреждения универсальной организации и мнения местных скептиков, приказав восстановить храм примерно в том виде, как он «мог выглядеть» с учетом архитектурной формы других памятников той же эпохи.

Саакашвили хотел стать инициатором восстановления общенационального символа государственного единения и территориальной целостности. Столь же логично, исходя из своих политических интересов, он поступил, как только Патриарх озвучил призыв к политическим деятелям: на другой день президент обратился к нации на фоне восстановленного храма, призвав к единению всех граждан «вне зависимости от политических взглядов». Получилось, что все пришедшие в храм вняли не только призыву патриарха, но и его приглашению. В День национального единения в храме не было миллиардера Бидзины Иванишвили а также экс-спикера парламента Нино Бурджанадзе. Зато во время богослужения свечи в храме зажгли другие оппозиционные лидеры.

Затем произошел анекдотичный эпизод, который мог случится только в Грузии: завершив молитву, патриарх попросил микрофон, поблагодарил всех, кто откликнулся на его призыв и пригласил (от имени президента) оппозиционеров на банкет. Но ни один из них в ресторан не пришел. Дело в том, что застолье в Грузии имеет огромное, чуть ли не сакральное значение. Участие в совместном застолье в моральном плане налагает чуть ли не большую ответственность, чем участие в богослужении. То есть, оппозиционеры посчитали, что избиратель может простить им стоять рядом с Саакашвили в храме с зажженной свечой в руках, но участие в застолье с ним – никогда. Даже если приглашение озвучено самим патриархом. Поэтому в банкете участвовали лишь представители правящей партии, а этот инцидент еще раз продемонстрировал, насколько разобщен и непримирим грузинский политический класс, и как велик риск серьезного противостояния в случае непризнания главными противниками итогов парламентских выборов.