Эксперты об итогах саммита ЕврАзЭС

На этой неделе в Москве прошел очередной саммит ЕврАзЭС, участники которого уточняли будущие форматы евразийской экономической интеграции. Еще накануне саммита говорили о возможной ликвидации ЕврАзЭС перед лицом создания Евразийского экономического союза (ЕЭС). Однако, как заявил Дмитрий Медведев, Всеобъемлющий договор о формировании ЕЭС может быть подписан лишь к 1 января 2015 года.

Подводя итоги московской встречи на высшем уровне, политолог, член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко заявил, что «интеграционные процессы, при всех декларациях на саммитах, развиваются очень слабо. Организации, которые существуют под «зонтиком» этой интеграции, во многом остаются виртуальными. Если посмотреть посвященные им публикации, то окажется, что они в основном планируют и предусматривают, либо, как тот же ЕврАзЭС, превращаются в форму передачи российских денег еще куда-то – это происходит с Белоруссией и Кыргызстаном. Так что я бы не преувеличивал сам факт этой интеграции, хотя, безусловно, она необходима. Но на ее пути такое количество проблем, что мало не покажется. Что же такое ЕврАзЭС? Если мы попытаемся посмотреть на то, что такое было сделано организацией – запутаемся. Но если мы будем смотреть на ЕврАзЭС как некий кокон, из которого что-то может получиться, то это будет ближе к реальности. Эта триада - Таможенный союз, Единое экономическое пространство и Евразийский союз. Это еще «ребенок», который в ЕврАзЭС зарождался, и в этом есть безусловный позитив. Поэтому когда говорят, что саммит ни к чему не пришел, то с экономической точки зрения он ни к чему и не мог привести. Либо продолжается более углубленный процесс и ЕврАзЭС используется как один из инструментов, либо, как кокон, постепенно будет отмирать, потому что его миссия была выполнена. Если же в дальнейшем не будет развиваться интеграция, то я полагаю, что возможен откат к ЕврАзЭС. Но пока есть (пусть и не очень простая и не всегда понятная) идея Евразийского союза, ЕврАзЭС будет не более чем уходящим инструментом. Там посмотрим, потому что сейчас, как мы знаем, Евразийский Союз – это пока что лишь двухсторонние российско-казахстанские отношения».

Главный редактор «ВК» Алексей Власов, анализируя итоги саммита, призвал обратиться к первоисточникам - документам, которые появились после окончания встречи 19 марта. «Как я понимаю, это первый саммит ЕврАзЭС, в ходе которого значительная часть информации оказалась недоступной для тех, кто ей интересовался. Это может означать либо то, что противоречия между тройкой игроков Таможенного союза и ЕврАзЭС вышли на какой-то новый качественный уровень, при котором большинство вопросов так и осталось вне зоны договоренностей, или же они решили не создавать дополнительное поле напряженности в медийном пространстве, решив провести часть переговоров off the record. Думаю, скорее всего, это был второй вариант. На предыдущем саммите было принято решение о ликвидации ЕврАзЭС, расхождения между Минском, Москвой и Астаной состояли только в том, в какие сроки провести эту ликвидацию. Не знаю, насколько эта информация верна, но по моей информации именно Минск настаивал на том, чтобы ликвидация ЕврАзЭС прошла в максимально сжатые сроки, чуть ли не до марта 2012 года. Тогда как Назарбаев и российская сторона настаивали на том, чтобы решать этот вопрос поэтапно и эволюционно, то есть надо дать Мансурову возможность до 31 декабря 2012 года завершить свою миссию и передать полномочия Евразийской экономической комиссии. Это была первая интрига.
Второй момент состоит в том, что из тех документов, которые были утверждены на этом саммите, три вопроса являются основными. Первый - решение о начале работы Евразийской экономической комиссии. Второй - об унификации паспортного и таможенного контроля в странах ТС. Третий – заявление о том, что договор о создании Евразийского экономического союза планируется подписать только 1 января 2015 года. Но если бы только три этих вопроса были бы в центре внимания саммита ЕврАзЭС, понятно, то и смысла собираться не было. Все это было ясно заранее, оставался только вопрос, когда этот договор будет подписан. Теперь стало ясно, что до 2015 года он подписан не будет.
Третий момент – это вопрос о том, как стороны оценили этот саммит. Здесь примечательно высказывание Дмитрия Анатолиевича, которое я процитирую: «Мы продуктивно потратили это время в дискуссиях, подчас достаточно острых, о том, как нам дальше продвигать интеграционные процессы». Это значит, что встреча была не саммитом принятых решений, а саммитом аудита и определения позиций на ближайшее время. Это немножко необычная форма для саммита: обычно собираются вожди, подписывают какие-то документы, и вопрос закрыт. А теперь мы впервые видим в рамках и ЕврАзЭС, и ТС и Единого экономического пространства идут очень серьезные и острые дискуссии.
Замечу, что на прошлом саммите было подписано около 20 документов, и почти все из них были основополагающими и для ТС, и для ЕЭП, и для будущего Евразийского союза. Тут возникает вопрос: а кто-нибудь в полном объеме читал эти документы?
Здесь встает еще одна проблема: вожди принимают решения, но как идет информационное обеспечение этих решений? Как вообще идет информационное обеспечение работы Таможенного Союза, ЕврАзЭС и Единого экономического пространства? Те эксперты, которые не имеют прямого доступа в Экономическую комиссию и лично не знакомы с Мансуровым – откуда им получать информацию о том, что же на самом деле за всем этим стоит?
Центральный вопрос, помимо экономических, который сейчас стоит и который реально сейчас решает только РИА «Новости» – это вопрос информационного обеспечения работы основных интеграционных структур. Идет выстраивание новых наднациональных структур, но до сих пор все документы, которые касаются ЕЭП и ТС, ратифицируются национальными парламентами. Когда у нас появится Евразийская бюрократия и какую компетенцию будут иметь эти евразийские чиновники, которые сейчас работают в Евразийской экономической комиссии? Сплошные вопросы. От того, насколько грамотно будет построена коммуникация между структурами, принимающими решения, и экспертным и журналистским сообществами, на мой взгляд, во многом зависит восприятие и оценка работы интеграционных структур со стороны общества. Пока, к сожалению, даже оценку этому нельзя поставить. Но самое страшное, что «воз и ныне там» - в 2009 году, когда создавался ТС, говорили то же самое, но с тех пор ничего не изменилось, как будто два года прошли «как сон пустой». И пока такая ситуация будет оставаться, все реальные старания по выстраиванию Евразийской интеграции, на мой взгляд, будут проходить впустую».