Меня зовут Константин, в переводе с античного "постоянный"

На следующий день после выборов в России уходящий президент Дмитрий Медведев сделал интересный кадровый ход – назначил Константина Косачева спецпредставителем главы государства по связям со странами СНГ и главой Россотрудничества, которое считается детищем самого Медведева. Косачев хорошо известен в мире, главным образом, благодаря своей работе в должности руководителя российской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы. Большинство экспертов называет его опытным политиком, дипломатом, международником, указывая, однако, что ранее он больше работал над проблемами дальнего зарубежья.

Константину Косачеву 49 лет. Родился он в Подмосковье в семье дипломатов. До 8 лет жил в Швеции, там же пошел в школу. Все его счастливые детские воспоминания были связаны с этой страной, и вернувшись в Россию Косачев всегда думал о том, как бы снова оказаться на Скандинавском полуострове. Но из СССР в капстраны можно было выезжать лишь ограниченным числом способов. Одни из них – по дипломатической линии. Это и заставило Косачева, к тому времени уже говорившего по-шведски и по-английски, поступить в Институт международных отношений.

Окончив МГИМО, он сначала работал переводчиком и лишь в год распада СССР осуществил свою детскую мечту - уехал работать в Стокгольм, в российское посольство. Тогда и позднее, поездив по миру, Косачев избавился от детских иллюзий и понял, что к его родине в мире отношение далеко не однозначное. Причем на то у дипломата есть объяснение: «Советский Союз был очень закрытой страной, и «железный занавес» создал эти стереотипы в столь жестком варианте, что они не рассеиваются до сих пор. На Западе Россию воспринимают как страну тоталитарную, а потому непредсказуемую. Там считают, что россиянам какие-то злые силы не дают жить так, как живет просвещенная Европа. И стоит нас от этих злых сил освободить, как все здесь изменится как по мановению волшебной палочки. Пример реализации этих стереотипов – неудачный опыт либеральных реформ начала девяностых. Нам навязывали модель, которая действительно работает на Западе. И считалось, что ее последовательная реализация приведет к решению всех наших проблем. Модель создали, бюджеты составляли по рецептам Всемирного банка и Международного валютного фонда. Но проблем оказалось не меньше, а больше, и вся российская экономика посыпалась. Потому что у нас другие обычаи, традиции, менталитет. И России нужен особый путь развития, по которому она сейчас идет».

Как человека государственного мышления Косачева оценили в Москве в конце 1990-х. Вернувшись в Россию, он стал сначала советником, а потом и помощником премьера, причем на этом посту пересидел своих шефов - и Кириенко, и Примакова, и Степашина. С конца 1999 года начал работать в парламенте. В Госдуме третьего созыва был зампредом комитета по международным делам, входил в комиссии по Югославии (она называлась Комиссией по оказанию содействия Союзной Республике Югославия в преодолении последствий агрессии НАТО). Занимался проблемами российско-американского договора об ограничении систем противоракетной обороны от 26 мая 1972 года (Договора по ПРО), Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и вопросами заключения нового договора о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договора СНВ-3). В Госдуме четвертого и пятого созывов возглавлял комитет по международным делам. На этом посту, как и в качестве главы российской делегации в ПАСЕ Косачев давал достаточно жесткие оценки не только событиям глобального масштаба, но и происходящему в Грузии и Приднестровье. Словом, утверждать, что новый глава Россотрудничества далек от проблем постсоветского пространства, не совсем верно.

29 февраля этого года, приехав на ежегодную конференцию Международного союза общественных объединений в Российскую ассоциацию международного сотрудничества, Косачев озвучил мысль, что для применения «мягкой силы» необязательно быть сильнее и богаче: «Ресурсы России огромны. Нам есть, чем гордиться в нашей стране. И это мы должны показать всему миру».

Через несколько дней Дмитрий Медведев пригласил Косачева в Горки, где посвятил его в тонкости работы на этом направлении: «Поляна для вас не новая, но для нашей страны очень важная, потому что СНГ (при том что это, может быть, не самое сильное интеграционное объединение) является общей площадкой взаимоувязки интересов очень близких стран и близких народов… Работа эта непростая, потому как с каждым из государств СНГ нас связывают свои отношения, и они по-разному развиваются; есть и различные проблемы, которые приходится решать». Медведев выразил надежду, что Косачев не только сможет завязать полноценные контакты со всеми руководителями государств СНГ, чтобы донести до них позицию России, но и станет защищать права соотечественников за рубежом, заниматься гуманитарными проектами, которые «в самой большей степени связывают сегодня народы, проживающие на постсоветском пространстве».

Косачев тут же в общих чертах набросал план работы. Наиболее актуальным он считает создание сети российских центров науки и культуры в странах СНГ. Новый глава Россотрудничества намерен также продвигать позиции русского языка за рубежом, помогать соотечественникам в сохранении этнокультурной идентичности, расширить для них доступ к получению образования в России. Русский язык он считает основой развития интеграционных процессов, формирования общего информационного, культурного, гуманитарного пространства.
В концепции агентства важное место отводится взаимодействию с некоммерческими и неправительственными организациями и религиозными объединениями как российскими, так и иностранными.
Речь идет также об укреплении связи русскоязычных диаспор с Россией через развитие общественных, деловых, научных связей между нашей страной и иностранными государствами. По мнению Косачева, гуманитарное сотрудничество станет эффективным средством межцивилизационного общения, достижения взаимопонимания между странами, преодоления конфронтации в мире.

Между тем очевидно, что пока особых новшеств в деятельности агентства, которое в период его создания планировалось сделать аналогом американского Агентства по международному развитию (USAID), пока не предложено. USAID открыл филиалы почти в ста странах, и большинство наблюдателей считает его инструментом политического влияния Вашингтона. Однако не стоит забывать, что Россотрудничеству всего три года, а USAID работает уже полвека. Причем 50 лет назад оно сосредоточилось на долговременной помощи в экономическом и социальном развитии других стран, объединив в себе функции нескольких ранее существовавших организаций, а на финансирование программ этой организации ежегодно выделяется около 1% федерального бюджета США.
Возможно, Косачеву, которого характеризуют как ответственного, инициативного, требовательного к себе и коллегам профессионала, удастся вернуть Россотрудничество к начальному плану.