Быть или не быть соглашению по иранскому атому к 24 ноября?

В Вене накануне стартовал финальный раунд переговоров между Ираном и "шестеркой".

Как и в известной песне, последний бой обещает быть самым трудным. Об этом, в частности, свидетельствует сегодняшнее заявление представителя министерства иностранных дел ИРИ Марзие Афхам. "Переговоры продолжаются в серьезной и напряженной атмосфере. Некоторые сведения в СМИ подаются некорректно", - цитирует ее РИА Новости.

Как сообщил в беседе с корреспондентом "Вестника Кавказа" заведующий отделом Кавказа Института стран СНГ Владимир Евсеев, это не стало ни для кого неожиданностью, поскольку "процесс урегулирования иранского ядерного кризиса развивается крайне сложно". По его мнению, это связано с тем, что "США практически вообще не собираются уступать Ирану".

В свою очередь, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин отметил, что столь тяжелые переговоры обусловлены еще и сложностью вопросов, которые на них рассматриваются. "Это, прежде всего, количество центрифуг, которые можно оставить Ирану. Американцы говорят 4-6 тыс, иранцы настаивают на 9500 машинах. Сейчас их у Ирана 19 тыс или чуть больше. Именно 9500 из них действующие, а остальные просто установлены. Еще один спорный вопрос - по тяжеловодному реактору в Араке, который, как известно, способен после ввода в строй производить порядка 9 кг плутония в года, который можно использовать для создания ядерного оружия. Как раз 9 кг достаточно для создания одного заряда. Оппоненты Ирана настаивают на том, чтобы в Араке был открыт более слабый реактор, способный производить не больше 1-1,5 кг в год. Следующий важный вопрос - это контроль. Если Иран согласится с выполнением требований Дополнительного протокола, то есть ужесточения контроля со стороны МАГАТЭ, то это будет шаг вперед, я думаю", - сказал он.

Помимо этих технических аспектов, не менее сложным является и, по мнению Сажина, "самый сложный, самый главный вопрос - это механизм решения проблемы снятия санкций". "Как его решать? Иранцы настаивают, что санкции надо снимать сразу после заключения договора. Но, сами понимаете, одновременно это невозможно, поскольку часть санкций была принята в разное время Советом Безопасности ООН. Значит, нужно собирать СБ ООН в составе 15 членов (5 постоянных и 10 временных) и решать это голосованием. Это довольно сложная процедура, учитывая, что ООН - это очень забюрократизированная организация. Остальные санкции были введены США и ЕС. Здесь тоже нужны решения не только правительств, но и парламентов", - отметил эксперт.

При этом некоторый оптимизм ему внушает тот факт, что "все участники переговоров заинтересованы в окончательном решении иранской ядерной проблемы". "Все заинтересованы, конечно, по-разному, исходя из своих национальных интересов, но тренд общий. Кто-то хочет больше, кто-то хочет меньше, но, во всяком случае, тренд такой есть: все за решение, и Иран тоже. Иран хочет снятия санкций - это главное для Ирана, потому что санкции очень подрывают экономику. Поэтому он идет, шел на эти переговоры и ведет их. По возможности, главное для него - это сохранить статус-кво, который сейчас есть у ядерной программы Ирана. С другой стороны, сделать все возможное, чтобы все санкции были сняты как можно быстрее. Остальные стороны, группа 5+1 тоже заинтересованы в этом по разным причинам", - сказал Владимир Сажин.

Говоря о "роковом числе 24 ноября", эксперт выразил мнение, что больше всего в достижении какого-либо успеха к этой дате заинтересованы президенты Ирана и США Хасан Рухани и Барак Обама. "Они в своей внутриполитической борьбе поставили очень многое на решение этой проблемы - как один, так и другой. Как и у одного, так и другого очень сильная оппозиция внутри своих стран именно по решению иранской ядерной проблемы. Они в своей предвыборной кампании - у Обамы это 2012 год, у Хасана Рухани 2013 год - обещали все сделать, чтобы снять эту проблему. Поэтому они заинтересованы в 24 ноября", - считает он.

"Поэтому я думаю, что 24 ноября, возможно, будет какой-то документ, но я не думаю, что он будет всеобъемлющим или окончательным", - резюмировал Владимир Сажин.

Владимир Евсеев тоже считает, что 24 ноября может быть достигнуто некое соглашение, однако точку в этом вопросе оно не поставит. При этом он назвал два возможных варианта исхода венских переговоров.

"Первый - подписывается некий документ, который даже может быть назван как "всеобъемлющее соглашение". Но этот документ на самом деле по содержанию является рамочным, и в нем, например, фиксируется, что Иран имеет право на обогащение урана, а США будут вести процесс по смягчению и снятию с Ирана санкций. Но при этом никакой конкретики, когда снимут санкции, в какой последовательности, там не будет указано. На самом деле, это выхолащивает суть этого соглашения. Более того, если вы посмотрите на совместный план действий от 24 ноября предыдущего года, то вы увидите, что стержнем этого соглашения был Дополнительный протокол 1997 года по соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий. Так вот этот базовый документ исчезает в новом соглашении, которое планируется подписать, если удастся. Получается на самом деле, что никакого разрешения иранского ядерного кризиса не наблюдается. Наблюдается имитация его разрешения при некоторой позитивной тенденции", - сказал он.

"Второй вариант - если не удастся ничего подписать, что тоже возможно, тогда останется сделать то, что сделали в июле, то есть в очередной раз продлить первый этап совместного плана действий, например, на год", - продолжил эксперт.

"Поэтому, с этой точки зрения, надо четко понимать, что ядерный кризис в любом случае сохранится, но, я надеюсь, он несколько ослабнет и будет наблюдаться тенденция некоторого улучшения ситуации без нанесения Израилем ракетно-бомбовых ударов", - резюмировал Владимир Евсеев.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram