Вильфрид Фурман: "В условиях пандемии экономические санкции должны быть немедленно ослаблены"

За вчерашний день в Германии коронавирус обнаружили у 851 человека. Таким образом число заразившихся достигло 132 210 человек, выздоровевших -72 600, умерших – 3 495, и ФРГ оказалась на четвертом месте в мире по числу зараженных. "Коронакризис" стал реальным шоком для мировой экономики, выведя систему из равновесия, заявил в интервью  "Вестнику Кавказа" немецкий профессор макроэкономики из Потсдама Вильфрид Фурман. По его мнению, вирусная волна завершится, когда каждый человек будет инфицирован, после чего выживет или умрет. При экстремальном сценарии никто не может избежать вируса.

- Как избежать экстремального сценария?

- Надеяться можно, во-первых, на разработку вакцины, и здесь играет важную роль вопрос финансирования исследований; во-вторых, на сокращение личных контактов, чтобы избежать заражения; в-третьих, на коллективный иммунитет. Но даже в случае 70-80-процентного охвата коллективного иммунитета, он не защитит всех людей в обществе. Так происходит и при известных типах гриппа. Будет еще много смертей. Даже если взять за основу низкий уровень смертности в 0,1% населения, то в Германии умрет более 80 тысяч человек. В ФРГ волна гриппа 2017-2018 годов унесла на 20 тысяч жизней больше, чем обычно. Такое большое число умерших, вероятно, стало результатом жесткой экономии. Обладателям госстраховки вводили старую вакцину. А при нынешнем кризисе вакцины не ожидается в течение длительного времени. Для защиты от таких продолжительных по последствиям неправильных решений, основанных на сиюминутных политических соображениях, необходима политика, привязанная к определенным правилам.

- Таким образом, ситуация останется катастрофичной даже в том случае, если вакцина будет доступна через год. Какие базовые условия могут эту катастрофу облегчить?

- Во-первых, зная об агрессивности и продолжительности "коронакризиса", каждый гражданин должен соблюдать защитные меры. Я связываю относительно небольшое число смертей в Германии с определенной дисциплиной, высокими штрафам за нарушения, небольшими семьями, а также менее "тесной" жизнью, чем в Испании, Италии и Франции. Правила социального дистанцирования служат не только для личной защиты, но и для уменьшения распространения вируса.

Во-вторых, число смертей также зависит от профилактической политики по защите населения. Как и большинство стран, Германия не обеспечивала (и до сих пор не обеспечивает) адекватную защиту от инфекций даже врачей и персонала в больницах, домах престарелых. Не была обеспечена фактически никакая защита для полиции и рядовых граждан. Отсутствуют респираторы, защитные очки и костюмы, дезинфицирующие средства, кислородные маски, и это спустя четыре с половиной месяца после того, как все услышали первые сообщения и предупреждения!

Предотвращение кризиса в Германии было не просто неадекватным, его попросту не было. Экономия на системе здравоохранения началось при правительстве Герхарда Шредера и продолжилась при канцлере Ангеле Меркель. Оказывается, политической ответственности не существует! Начиная с SARS в 2003 году все знали, что наступит следующий кризис, просто не было точно известно, когда именно. Такое общественное благо как "защита жизненного обеспечения" поступательно сокращалось. С точки зрения политической приоритетности, она значительно отставала от политики, ориентированной на ЕС, геополитическую борьбу и достижение краткосрочного благосостояния. Европейский союз также не требовал и не предупреждал о необходимости проработки кризисной политики. ЕС потерпел неудачу – он даже не рассматривал профилактику как важную цель, хотя известно, что более бедные не могут защитить себя сами.

Для постоянного предотвращения кризисов требуется новое независимое учреждение или орган, который должен адекватно финансироваться, и задачи которого могут выполняться только специалистами без политизации. Расходы этого учреждения составят лишь небольшую часть затрат, понесенных в настоящее время (без профилактики).

- Каковы пути выхода из кризиса?

- Путь выхода из кризиса в Китае иной, чем в западных странах. Наилучшей стратегией для начала эпидемии вируса без вакцины является быстрое выявление инфицированных и организация их карантина. Сейчас карантинный регион Ухань разрешается покидать только тем, кто пережил вирус COVID-19. Провинция Хубэй будет полностью открыта для выезда только после того, как последний гражданин или значительный процент - 80% -  будет вылечено, привито или умрет. Это является результатом неизбежной инфекции в оцепленной провинции или в отдельных районах. Лишь постепенно районы, которые на 80% и более не заражены, будут открыты, что постепенно уменьшит оставшуюся площадь карантина. Эта постепенная реинтеграция провинции Хубэй является стратегией выхода Китая. Тем не менее это займет много времени, будет еще много смертей. Прививки и анализы, охватывающие большую часть территории, как и необходимость ходить в защитных масках, остаются в силе в течение всего года.

Западные страны не могут пойти по этому пути из-за нехватки оборудования, тестов, защитных средств. Они хотят выиграть время за счет ограничения контактов и введения домашнего карантина. Респираторы не могут быть предписаны законом из-за отсутствия запасов/производства, поэтому их защитная функция ставится под сомнение. Мытье рук является решением из-за недостатка дезинфицирующих средств, и тестирование только при появлении симптомов болезни также укладывается в "дефицитную логику" – не хватает тестов, измерительных приборов, а также персонала. В отсутствие превентивных мер Германия и другие западные страны должны идти по пути постепенного заражения.

Трудно представить, чтобы председатель КНР серьезно относился к тому, чтобы полностью заразить Китай, то есть 1,4 миллиарда граждан. Потому что заражение всего Китая означало бы в 100 раз больше смертей. Какая это была бы жестокая стратегия! Однако Германия и другие страны ЕС выбирают именно эту стратегию, также как США и многие страны. Насколько жестоко было бы держать открытыми внутренние границы ЕС, сколько дополнительных смертей могла бы иметь Германия? При этом сравнительный статистический анализ вряд ли возможен из-за различных определений и тщательности в сборе информации. "Коронакризис" выявил позитивную защищающую роль границ. С медицинской точки зрения, кризис может быть разрешен только на региональном или национальном уровне (только таким образом можно было предотвратить развитие пандемии - в Китае и через него, а также с немедленным прекращением международных пассажирских перевозок).

- Что вы можете сказать об экономическом и финансовом кризисе, которые вызваны пандемией?

- В первую очередь я думаю о развивающихся странах. Их системы здравоохранения перегружены даже в обычное время, поэтому люди, особенно бедные и проживающие в неблагополучных районах,  сильно пострадали. Многие из этих стран быстро столкнутся с серьезными проблемами платежного баланса из-за утечки капитала и массового оттока иностранного капитала, а многие станут неплатежеспособными или уже стали ими (не только в Аргентине). В рамках так называемой перестройки экономики в промышленно развитых странах значение развивающихся стран в международных цепочках создания стоимости и международном разделении труда будет уменьшаться. Они откатятся еще дальше. 

Думаю, задолженности этих стран должны быть списаны. Все международные банки развития должны снова выдавать кредиты и безвозмездную помощь, которая не менее чем на 50 процентов может быть предоставлена только для проектов с международным участием. Кроме того, будут полезны двусторонние партнерские отношения. Например, Германия с Намибией могут выпустить совместные облигации на рынке капитала, так что страна-партнер получает выгоду от премии за низкий риск партнера из индустриальной страны и, таким образом, получает более дешевый капитал для развития. В противном случае, многие окажутся в зависимости от Китая.

На мой взгляд, самое важное в краткосрочной и среднесрочной перспективе - снижение рождаемости, которого можно добиться путем образования и планирования семьи, возможно, также вопреки политике церквей. Потому что болезни, смерти и падение доходов на душу населения могут привести к социальным волнениям и, следовательно, отбросить некоторые страны до уровня "несостоявшихся государства".

- Существуют ли общие, глобальные эффекты?

- Считаю, здесь необходимо взглянуть на две области. Во-первых, оценки компаний (цены на акции и т. д.) резко упали. Игроки на фондовых биржах были ошеломлены, не зная, как реагировать в ценах на новости о коронавирусе. Фондовые биржи должны были приостановить фиксирование цены на несколько дней или ежедневно, например, на три часа в обеденное время. Правительства должны были предоставить информацию о состоянии их запланированной политики и рамках для ее реализации. Имевшийся в распоряжении период предварительного предупреждения перед масштабной вспышкой "коронакризиса" не использовался во всех странах для того, чтобы успокоить и согласовать предварительную информацию с быстро реагирующими мировыми финансовыми рынками. Например, ЕЦБ должен был отменить отрицательную процентную ставку еще в декабре.

Сейчас низкие оценки могут и будут приводить к приобретению и поглощению компаний. С одной стороны, семейные предприятия и стартапы испытывают большие трудности с получением капитала и могут стать неплатежеспособными или мигрировать. С другой стороны, США (в частности, богатые ИТ- и телекоммуникационные компании, фонды прямых инвестиций, компании по управлению активами, миллиардеры) смогут легче покупать технологические компании и выигрывать в долгосрочной перспективе за счет стран ЕС.

На международном уровне кризис усиливает нехватку капитала и, следовательно, конкуренцию за капитал и миллиардеров. До этого некоторые страны и ЕС будут пытаться защитить себя - в том числе через более сильную централизацию, центральную индустриальную политику ЕС, увеличение государственных инвестиций в акционерный капитал компаний и вмешательство в решения рыночной экономики. Многие политики требуют дополнительных полномочий - законодательных и в то же время исполнительных прав и возможностей. Они способствуют дедемократизации, которая, вероятно, никогда не бывает полностью обратимой. Коронавирус политически инструментализируется, чтобы стать вирусом для демократии. Это чрезвычайно опасный процесс.

Во-вторых, что касается так называемого реального сектора, предполагаю, что реальный ВВП в Германии упадет на 10% в этом году, хотя многие перешли на удаленную работу. Но потеря дохода (тотальные потери) в течение трех-четырех месяцев не подлежит возмещению во многих областях (туризм и воздушное движение, машиностроение и т. д.).

Многие компании разоряются и, возможно, скупаются. Цепочки создания стоимости и коллапсирующие международные рынки сбыта, несмотря на рост онлайн-торговли,  доставки посылок, также оказывают негативное влияние. Инвестиционный спрос в Германии (в том числе иностранный спрос на немецкие инвестиционные товары и, следовательно, экспорт) также будет значительно ниже из-за глобальной неопределенности в начале оживления экономики. Международная конкуренция будет становиться все жестче. Деиндустриализация в Германии будет продолжаться. Реальный возврат инвестиций остается слишком низким в глобальном масштабе. Доля производственных рабочих мест, вероятно, уменьшится, несмотря на грядущие структурные изменения. Безработица будет увеличиваться. С падением благосостояния и сокращением сбережений возрастет бедность в старости. Экономическое влияние государства будет увеличиваться за счет кредитов и предлагаемого государственного акционерного капитала (разновидность частичной национализации). Степень концентрации компаний и активов будет увеличиваться.

Международная конкурентоспособность экономики ЕС в целом будет продолжать снижаться, несмотря на растущую задолженность за так называемую "реконструкцию экономики". С ростом международной конкуренции за капитал и миллиардеров будет возрастать международная налоговая конкуренция (с сокращением налогов для компаний и инвесторов), а также правительственные субсидии (что будет иметь результатом искажения конкуренции).

Чтобы сохранить ЕС в его нынешнем виде, немецкая экономика должна быть укреплена за счет государственной поддержки рынка труда (краткосрочных пособий на работу и т.д.), большого объема нового долга для поддержки ликвидности, субсидий, займов и капитала, а также как можно более быстрой отмены запрета на контакты.

- Как основные экономические державы переживают кризис?

- Усиливаясь. Китай, с его ранним стартом и готовностью брать долгосрочные обязательства, получит дополнительную долю рынка во всем мире, особенно в Африке, Европе и Южной Америке. США будут привлекать капитал со всего мира в качестве "тихой гавани". С их огромной финансовой мощью и большой гибкостью, в сочетании с прагматизмом после кризиса, они будут испытывать сильный подъем с развитием индустриализации. США будут продолжать успешно использовать доступ к своим рынкам в качестве геополитического инструмента. Российская Федерация, как и многие другие страны-экспортеры нефти, страдает от коронавируса и падения цен на международных рынках нефти. Эти страны временно ослаблены экономически. Продолжение реализуемой ими до сих пор и частично очень успешной политики экономической диверсификации становится тем более необходимым, но в то же время средств будет недостаточно. Маловероятно, что будет возможно избежать повышения налогов и сокращения социальных пособий. Расширение экономического сотрудничества с другими странами и открытие рынков с общей отраслевой структурной политикой может быть полезным и необходимым, чтобы не допустить обвала мелких национальных рынков.

В условиях пандемии введенные санкции являются особенно бесчеловечными и разрушительными для многих стран (таких как Болгария, Италия и Греция) при новом старте. Они должны быть немедленно ослаблены или, по крайней мере, приостановлены на 2020 год. Вызванный коронавирусом кризис используется для быстрого и "бесшумного" достижения стратегических целей внутри страны. Например, итальянское правительство использует "коронакризис" и экономический кризис, который уже существовал, чтобы усилить свой призыв к так называемым "корона-облигациям" в ЕС. Правительство Германии осуществляет внутренние реформы таким образом. Все, что сейчас должно измениться в политико-экономической реорганизации и не будет завершено, будет реализовано в грядущем экологическом кризисе.