Рамиз Абуталыбов: "Орден Почетного легиона мне вручили во французском посольстве в Баку"

У нас в гостях советский и азербайджанский дипломат Рамиз Абуталыбов.

- Здравствуйте, Рамиз. Обычно мы не зачитываем биографию гостей, но в вашем случае, это сделать, я считаю, необходимо. Если ошибусь, то вы меня поправите. Рамиз Абуталыбов родился 27 октября 1937 года в Гяндже. Отец родом был из Ордубада, мать из Баку. В 1960 году окончил геологическийфакультет Азербайджанского государственного университета. Участвовал в строительстве станций метро «Баксовет» (ныне «Ичери-шехер») и «Сахил». Работал в Государственном комитете Совета Министров АзССР по науке и технике. В 1968 году поступил на факультет международных организаций Всесоюзной академии внешней торговли в Москве. После трёхлетней учёбы в академии, несколько месяцев работал в МИД СССР. В конце 1971 года на конкурсной основе был принят на работу в ЮНЕСКО, где проработал с 1972 по 1979 и с 1985 по 1993 гг. В 1974 году, по особому поручению Гейдара Алиева, посетил АлекпераТопчибаши, сына АлимарданаТопчибашеваи внука Гасан-бека Зардаби. При его непосредственном участии в ЮНЕСКО были проведены выставки азербайджанских ковров, старинных рукописей, концерты Государственного ансамбля танца, в Лондоне состоялась выставка «Архитектура Азербайджана», в Страсбурге — первая научная конференция по азербайджановедению, а в Баку первый международный симпозиум по искусству восточных ковров и выставка французского модельера Ричарда Нейпиера «Формы и образы».После возвращения из Парижа в 1993 Рамиз Абуталыбов участвовал в подготовительных работах по включению памятников культуры Азербайджана во Всемирный список наследия (Ичери-шехер) и мугам в Список нематериального культурного наследия, азербайджанских рукописей в каталог «Память мира», в разработке предложений по выдвижению Алима Гасымова на звание лучшего исполнителя мира. Эта ваша биография помещена в «Википедии», на других сайтах. Что бы вы хотели добавить или исправить?

- Спасибо большое! Единственное, что в России в 2010 году я был указом президента Медведева награжден медалью Пушкина.

- Это очень важно! Это 90 лет азербайджанской дипломатии, да?

- Нет, это было в Баку. А в Москве в 2010 я был награжден медалью Пушкина тоже за вклад российских, французских культурных связей, условно я так называю.

- Интересно. Я обратил внимание на то, что в 1974 году, по особому поручению Гейдара Алиева, вы посетили АлекпераТопчибаши, сына АлимарданаТопчибашева. Кто такой АлимарданТопчибашев? Это депутат Первой Государственной думы России, глава парламента Азербайджанской Демократической Республики (1918-1920). После установления советской власти в Азербайджане он был в эмиграции. Участник Генуэзской и Лозаннской конференций, на которых ставился вопрос о незаконной оккупации Азербайджана Красной Армией. Извините, но ведь КПСС не поощряла подобных интересов. Как в Москве посмотрели на такую идею?

- Дело в том, что у Алекпер-бека, сына Алимардан-бека, было много родственников в Азербайджане. И до меня с ним встречался известный композитор Рауф Гаджиев. Вернувшись в Баку, написал записку на имя Гейдара Алиевича, что есть такой-то человек, у него богатый архив, и что он в принципе хотел бы приехать. Не знаю, по какой причине что-то там в то время не сложилось. Вторично я написал документ на имя Гейдара Алиевича, уже после Рауфа Гаджиева. И через зампреда Совмина Азербайджана Ибрагимова я передал докладную Гейдару Алиевичу. Он заинтересовался и через день меня пригласил на беседу. Расспросил - я рассказал коротко. Он говорит: «Ну что ж, давайте этим делом займитесь». Я сказал, что было бы неплохо его пригласить. И буквально через несколько месяцев Алекпер-бек Топчибаши (он фамилию поменял с Топчибашиев на Топчибаши) получил приглашение. Но по поручению Гейдара Алиевича пригласило его в Баку Общество дружбы - тогда было такое общество дружбы с зарубежными странами. Но, к сожалению, не удалось ему приехать, он заболел и потом скончался. Но очень был благодарен, что такое внимание было оказано - официально получил приглашение от республики.

- Напомните, это было в каком году?

- Я встречался с Гейдаром Алиевичем в 1974 году. И он тогда поручил, чтобы этим делом заняться. Но я думаю, тот вопрос, который у Вас возникает, конечно…

- Это сегодня людям привычно, по крайней мере, неудивительно слушать об этом. А в 1974 году можно было за это и партбилет положить на стол.

- Да. Но я думаю, авторитет Гейдара Алиевича, наверное…

- Понимал. Лидер понимал значение, смысл…

- При этом авторитет, да. И по тем временам нельзя называть сына Алимардан-бека антисоветчиком, антикоммунистом. Он был старый человек, ученый, востоковед. Составил прекрасную карту тюркских народов, населяющих земной шар. Он работал у очень известного востоковеда Рене Груссе. Так что, он никогда политикой не занимался.

- А вы знаете, примерно в это же время Владимир Высоцкий обратился к руководству Северо-Осетинской автономной республики с просьбой присвоить ему звание Заслуженного артиста Северной Осетии, поскольку он был солистом Северо-Осетинской филармонии какое-то время, давал от неё концерты. Ему это было важно, естественно, не из-за амбиций, он и так был фактический народный артист всего Союза. Но ему это было важно для денежной ставки - больше платили за концерт. И вот побоялись власти Северной Осетии это сделать. И мы сегодня не можем о них сказать, что они понимали значение вопроса. А про Гейдара Алиевича мы можем сказать – видел важность события! За вклад в развитие культурных связей между странами вы награждены французским Орденом Почетного легиона. Бывая во Франции, я много раз слышал, что этот орден – мечта чуть ли не каждого француза. Вам как удалось получить его?

- Как раз, начиная со встречи с Алекпер-беком Топчибаши, я стал как-то увлекаться немножко историей эмиграции и расширять свои знания об этом. И постепенно возник круг людей, с которыми я общался. В том числе, не только с азербайджанской эмиграцией, но и с русской эмиграцией, так называемой «белой эмиграцией». И я был знаком с сыном контр-адмирала Павла Стелецкого, который сам был летчиком французской армии. Долго не хочу рассказывать. Он передал через меня три картины Айвазовского в севастопольский музей. Сегодня они находятся в Музее Черноморского флота в Севастополе. Возникло доверие между нами. Конечно, мне трудно объяснить почему. Может быть, какие-то качества мои им понравились, не знаю, но доверяли мне.

- Это качества дипломата, я думаю.

- Один азербайджанец подарил редчайший рисунок Филиппа Малявина, известного русского художника – прижизненный портрет Ленина в Кремле. Он сейчас находится в Государственном Историческом музее России, в Москве. Потом, я был знаком с Банин. Это азербайджанка, французская писательница, которая подарила мне довольно много материалов об Иване Алексеевиче Бунине, которые сейчас находятся в Музее Цветаевой - их переписка. Естественно, в свою очередь я старался и в Азербайджане пропагандировать Францию. Особенно после 1991 года, когда уже можно было, так сказать, хвалить Запад. Я писал очень много статей исторических, публицистических о Франции. Видимо, после этого было решение, что приятно признавать, о награде за сотрудничество между странами. Не в юбилей, не в год рождения моего, не в какую-то юбилейную дату, не к какому-то празднику. Это было решение господина Жака Ширака в 1998 году. Но вручали орден мне во французском посольстве в Баку.

- Я думаю, не много же иностранцев, которые имеют этот орден, тем более из Азербайджана.

- Сейчас имеют многие, да.

- Именно с Кавказа?

- С Кавказа, я не знаю, но из Азербайджана - господин президент Ильхам Алиев.

- Это объяснимо.

- Его супруга, первая леди. Есть у нас еще одна общественная деятельница Гусейнова. Несколько человек уже есть, да. Еще Новруз Мамедов из президентской администрации. Он прекрасный специалист по французскому языку.

- Напрашивается сразу вопрос об азербайджано-французских связях. Насколько они сегодня крепки, я имею в виду, культурные связи, что Вам, наверное, ближе.

- Я считаю, что сейчас очень хорошие связи азербайджано-французские, потому что много мероприятий проводится по линии Фонда Гейдара Алиева, который возглавляет Мехрибан-ханум Алиева. Очень много. Я не говорю уже о концертах, выставках, очень много таких выставок. Фонд Гейдара Алиева участвует также в Лувре в создании Исламского департамента, так он нуждался в такой помощи, и Фонд взял это на себя. В Страсбурге была отреставрирована церковь. Установление, конечно, отношений первой леди с деятелями французской культуры. И я думаю, что это такое идет наступательным движением. Буквально сегодня я прочитал, что в Лионе был концерт мугама два дня тому назад. Так что не только в Париже, но и в других городах идёт работа. Кстати, в прошлом году на Лазурном берегу тоже Фонд Гейдара Алиева провел мощное мероприятие «Дни Азербайджана». «Дни Азербайджана» раз в год в разных регионах Франции проводятся первой леди.

- То есть интерес у французов к искусству Азербайджана в результате есть.

- Да. Кстати, на днях приезжал господин Олланд в Баку. Он был один день в Азербайджане. Французская компания Total и другие компании участвуют в бизнес-проектах в Азербайджане. Так что, очень хорошо развиваются отношения, да.

- Я даже помню совместный фильм, в котором участвовал известный актер Депардье, да?

- Да, Депардье приезжал…

- Гражданин Российской Федерации…

- Дело в том, что Кавказ французов давно привлекал. Потому Дюма был на Кавказе, написал о своём путешествии. И там есть раздел по Азербайджану довольно интересный. Он в Карабахе был, в Баку был. Так что эта линия продо

- Рамиз, сколько лет вы жили в Париже?

- 16.

- Но это достаточный срок, чтобы стать по духу парижанином. Вы стали им? Скучаете по этому городу?

- Я быстро привыкаю и потом как бы спокойно расстаюсь. Потому что сейчас такого нет, как раньше, скажем, ты уехал и навсегда. Я почти каждый год бываю в Париже, раз в год.

- Просто приезжаете к друзьям?

- Да, приезжаю к друзьям. Или вот супруга приболела, на лечение ездили. То есть город как бы родной стал. Вы, скажем, долго не едете во Владикавказ. От этого же Вы меньше его не любите.

- Наоборот. Больше скучаю.

- То есть раз в год я там бываю и чувствую себя как дома. Как в Москве, как в Баку. Поэтому про меня нельзя сказать, что я скучаю. Я знаю, что завтра, если надо будет, могу поехать.

- Никуда Париж от вас не уйдет. Он вас ждет. Более того, я знаю, что, будучи лауреатом ордена Почетного легиона, вы даже имеете какие-то преимущества во Франции.

- Визу дают долгосрочную сразу. Если бы я жил во Франции, то там, что интересно, не сыновья, а дочери получают какую-то преференцию в учебе и могут поступить в элитные вузы. И небольшая надбавка к пенсии. Но здесь это нас не касается. Если бы я жил там, там была бы небольшая надбавка. И на похоронах салют.

- Не надо об этом говорить. Я помню, как в одном парижском ресторанчике увидел кавалера ордена Почетного легиона, и все официантки только ему внимание уделяли. Там это до мелочей отработано - почет и уважение!

- Да, она как бы незаметная ленточка, но ее знают.

- Все знают. О нас в ресторанчике почти забыли. Все внимание было тому человеку.

- Или, скажем, проходишь границу. Пограничники сразу: "Пожалуйста, пожалуйста!" Уважают, конечно.

- Элементы патриотизма.

- Орден был учрежден Наполеоном в свое время. Так что существует уже больше 200 лет.

- В одном из интервью вы рассказываете, что "у французов есть такая привычка – с утра до похода на работу они заходят в кафе рядом с домом и пьют там кофе. Эту привычку я у них перенял. Теперь в Москве или же в Баку стараюсь найти ближайшее кафе и периодически выпивать там чашечку кофе". На самом деле так это въелось?

- Эта привычка. Да, по дороге на работу обязательно. Вообще-то кафе парижские – это место встреч друзей и соседей. То есть практически в каждом доме или через дом, первый этаж – маленькое кафе. И ты в принципе ходишь туда всегда, каждый день, и ты всех знаешь, все тебя знают. Это хорошая привычка – утром поздороваться, выпить чашку, выкурить сигарету и пойти дальше.

- Этот стиль появляется такой западный, европейский?

- Да, появляется. Мы часто заходим, может быть, не рано утром, потому что я сейчас не работаю, но с друзьями мы, конечно, выпьем и кофе, и чай. Не ужинать, не обедать, а именно встретиться, выпить чашечку кофе. Эту традицию я продолжаю в Москве. И есть друзья, которые тоже это любят.

- Почти каждый день, да?

- Почти каждый день. Потому что место беседы сейчас – это все-таки кафе, как в Париже. В Париже, кстати, очень мало приглашают домой. Или в ресторан, или вот так на ходу в кафеполчаса-часик посидеть. Я думаю, это хороший обычай и традиция. И сейчас, я думаю, что в Москве это тоже наблюдается.Все кофейни полны народу, молодежи много.

- И, видимо, дело здесь даже не в ценовой политике, потому что в Париже тоже кофе не такой уж дешевый - 2-3 евро за маленькую чашечку…

- Здесь также.

- Стиль жизни. Вы сказали: "И сигарету выкурить". А я за несколько дней в Париже видел только двух курящих…

- Сейчас все строго, очень строго.

- Не курят вообще. В кафе нельзя уже курить.

- Даже в некоторых кафе зала нет специального для курения.Ты должен выходить. Иногда очень смешная ситуация создается: стоят люди перед кафе и все лихорадочно курят. Холодно, особенно зимой, человек выбегает, быстро курит сигарету и забегает обратно. Внутри не разрешают, да.

- И в самом шикарном ресторане для курильщиков Camel двух видов - желтенькая и синенькая пачка по 7 евро. И все.

- Это да. Сигареты дорогие там, удовольствие дорогое.

- И, видимо, дала результат антитабачная кампания, потому что французы неплохо выглядят. Вы сказали, если человек приехал в Париж только на один день, ему следует сходить в Латинский квартал. Я как раз там и жил, в Латинском квартале, на улочке, которая выходила на Нотр-Дам де Пари, на Сену. Почему Вы именно этот квартал советуете?

- Вы знаете, я люблю старину, я люблю в каждом городе так называемый исторический центр. Но в Париже сказать, что конкретно это место – исторический центр, нельзя. Потому что в Париже много мест есть, по которым можно походить, погулять. Во-первых, Латинский квартал – это сейчас квартал молодежи. Я впервые поехал в Париж, когда мне было 33 года. Естественно, мне нравилось общаться, встречаться, в кафе ходить. И все это перекликается со стариной, с прошлым. Такой же квартал, как Латинский квартал, – Монмартр. На Монмартре даже некоторые здания специально не ремонтируют.

- Там, по-моему, и снимают фильмы по романам Виктора Гюго, Дюма.

- Да, старые сцены. Еще есть одно место, на котором мало наши туристы бывают, это площадь Италии. Там есть улица, на которой все осталось, как в старой деревне. Ничего не изменили. Прекрасные рестораны, прекрасные кафе. Есть там даже музей… Впервые на этом месте взлетали французские летчики. То есть, где сохраняют старину, ты чувствуешь, что ты немножко этот город понял. Мне нравятся эти места. Хотя все места там красивые. И я вам скажу, что я за 16 лет не все обошел. Это невозможно просто.

- Французы чем-то похожи на кавказцев?

- Старый квартал немного напоминает о взаимоотношениях людей на Кавказе. Люди очень контактные, очень веселые, теплые. Тоже любят тосты говорить. В общем, напоминает Восток, конечно. Французы все-таки ближе к Средиземному морю. Про французов нельзя сказать, что они холодные.

- Любовь к вину ведь…

- Да, любовь к вину, конечно.

- В меру. Пьяных я там тоже не видел. И вот потихонечку мы переходим с Парижа на наши города. Там лично меня удивило обилие выходцев из Африки и Ближнего Востока. Арабы, темнокожие люди. Таким Париж нам кинематографисты обычно не показывают, а там их много. А сейчас в Москве мы видим много очень выходцев из Средней Азии. Есть какие-то параллели в этом плане? Москва может учитывать опыт Парижа, который из исключительно французского города стал конгломератом? Ведь сейчас нечто похожее ждет и Москву. Какие здесь могут быть особенности? Какие могут проблемы возникать у города?

- Сент-Экзюпери сказал: ""Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил". Если взять Францию, в основном, это касается стран Магриба – Туниса, Алжира, Марокко. Жители этих стран как бы считались своими во Франции. Сейчас, конечно, больше уже из других стран туда едут. И они предоставляли им там такие же права, как французам. Кроме того, они старались приезжих все-таки интегрировать во французское общество. Если посмотрите особенно на окраины Парижа, в основном там живут приезжие, конечно. Из стран Африки, Азии. Но в каждом районе есть обязательно Дом культуры…

- Французской культуры имеется в виду?

- Да, французской культуры. Есть стадион, спортивные площадки, то есть где они общаются с французами. Они вот так стараются интегрировать приезжих. С другой стороны, есть опыт в Москве - типа Дома национальностей, где этнические общества, диаспоры могут проводить мероприятия бесплатно. Вам надо провести день своей республики? Пожалуйста, можно. Я, скажем, тоже в Москве себя чувствую, как в родном городе. У меня проблем нет.

- Кавказцы – это немножко другая история. Кавказский слой в Москве довольно-таки значительный.

- Еще в советское время…

- И в царское время.

- В царское время – Грузинская улица, грузинская слобода, Армянский переулок. Это было же все.

- Да, это имеет давнюю историю. Как важно учитывать опыт таких городов, как Париж, который перерабатывает национальности в нечто новое. Москву ведь тоже подобный процесс ждет. Никуда от этого не деться.

- Еще можно добавить Англию, в которой выходцы из Индии, Пакистана сразу получают гражданство Великобритании.

- Как это сделать правильно? Как это сделать по-парижски и по-лондонски? Много сейчас критиков в Москве миграционной политики. У меня ощущение, что до конца она еще не выстроена. А вот Баку? Интернациональный город, и не надо ничего нового придумывать.

- Как-то мы ездили в деревню, не помню в какую. Смотрю, идет парень из Юго-Восточной Азии. В деревне торгует мелочью. То есть представляете, в Азербайджане тоже появляются. Не только как бы "наши", скажем, из бывшего Советского Союза.

- Из дальнего зарубежья приезжают?

- Да, из дальнего зарубежья довольно много. Особенно из Юго-Восточной Азии очень много занято на строительных работах. Вначале было больше строителей из Турции, но потом азербайджанцы освоили строительное дело, и сейчас уже больше из Юго-Восточной Азии приезжают.

- Это все-таки временные люди - приехали, поработали, уехали.

- Посмотрим. Но такой проблемы, конечно, нет. Нельзя сказать, что в Азербайджане большой наплыв приезжих.

- А в принципе ведь и без наплыва Баку – город интернациональный.

- Он всегда был таким. Баку, насколько я себя помню с детства…

- Я слышал, что вы выросли в квартале, где было преобладание одной национальности. Расскажите.

- Дело в том, что в Баку тогда были своеобразные кварталы, они появлялись до революции. Улица, на которую мы переехали жить, называлась Воронцовской. А потом стала улицей Азизбекова, сейчас уже Сафарали. Но в этом районе жили большей частью евреи. И мои родители говорили, что давай переедем туда, потому что у нас единственный сын, а евреи умные, их дети не только бегают и в футбол играют, а еще в шахматы.

- На скрипке.

- Музыкой я, конечно, не занялся. Но увлекался коллекционированием. Может быть, то, что я собираю документы по эмиграции, мне передалось от моего друга Юры Шакова, который собирал марки и который постоянно меня приобщал к коллекционированию. Мы с ним собирали марки, багажные этикетки.

- Как важно в детстве найти улицу нужную!

- Юра Шаков, покойный сейчас… Можно сказать, мой друг детства, который любил коллекционировать. И эта любовь передалась мне. Но марками я не увлекся.

- Более того, вы рассказывали о том, что застали представителей первой и второй волны эмиграции. Чем эти люди отличались?

- Конечно, самой интересной была первая эмиграция. Можно сказать, что с 1920 по 1945 год был пик деятельности первой эмиграции. Она была идейной. Например, такие крупные деятели, как Милюков. "Последние новости" - одна из лучших газет. Кавказцы, кстати, выпускали журнал "Прометей", с 1926 по 1939 год. Конечно, они массу воспоминаний оставили. Писатели Бунин, Гиппиус, Мережковский, наш земляк ГайтоГазданов. Первая эмиграция была очень интересной. Вторая уже чуть-чуть слабее, я бы сказал, в интеллектуальном плане. Это было уже после войны. Я знал несколько человек, которые из деревень попали в армию, потом - в плен, потом - за границу.

- Это была миграция поневоле, получается?

- Ну да. Но сравните уровень. В первую эмиграцию были сливки общества, а вторая... Такой группы интеллектуалов, которые были в первой эмиграции, во второй не было. А третья — это уже чисто экономическая.

- В какие годы?

- Начиная с перестройки и позже, когда стали ездить. Ну, я их никого не упрекаю. Каждый ищет, где лучше устроиться. Первая эмиграция, находясь там, дала возможность узнать Россию, которую мы не видели.

- Сохранили?

- Сохранили язык, обычаи, ту Россию. И нам, советским гражданам, было интересно с ними общаться.

- Потому что этот слой на территории СССР был почти уничтожен, по нему очень сильно прошлись.

- А там сохранился. А вторая эмиграция была ближе к нам, мы их знаем. Это мой дядя, или отец, или брат. Они даже у меня спрашивали о старой России.

- Эксклюзива в них было меньше, чем в первой.

- Да, как Георгий Иванов про первую волну говорил, "мы не в эмиграции, мы в послании". Они привезли русскую культуру в Ев

- Рамиз, вы очень интересно рассказываете про первую волну эмиграции, я так чувствую, что у вас больше душа к ней лежит. Кого из её наиболее ярких деятелей вы могли бы поставить в пример? Кто вас больше всего заинтересовал?

- Вы знаете, мне нравились люди, которых я не знал, но о них читал, военные. Я всегда удивлялся, что в таких тяжелейших условиях были еще люди, которые хотели бороться и вернуться в Россию. Они работали на заводе «Рено» или «Ситроен», а в субботу и воскресенье тренировались, чтобы не потерять военные навыки. Люди были идейные, патриоты России, царской России. Меня всегда, конечно, удивляло, что они эту любовь сохранили… «Мы еще вернемся, мы будем бороться!»

- Они жили с мыслью вернуться?

- Да, понимаете. Я был лично знаком с Банин, нашей писательницей. Она меня познакомила с несколькими представителями первой волны эмиграции. Николай Павлович Ростелецкий. Я знал поэта Александра Кусикова, друга Есенина. О нем Маяковский писал: «Не будем спорить о вкусах и вкусиках, одним нравится Маяковский, другим - Кусиков». Мы жили в одном подъезде. Это случайное совпадение.

- Неслучайное. Раз вы этим занимались, вам подарок судьбы.

- Конечно, очень были интересны для нас, советских людей, книжные магазины эмигрантские. Там были такие книги, которые не издавались.

- На русском языке?

- На русском языке. Солженицын — это уже позднее. Вначале, это Мережковский, Алданов, Гайто Газданов, Набоков. Слой, о котором мы совершенно не имели понятия. Ну, вы знаете, запретный плод сладок. Нам нельзя было туда, но втихую мы ходили, конечно. Мы покупали «Русскую мысль». И если сравнить «Русскую мысль» сегодня с той, то это, конечно, небо и земля.

- То есть вы, занимаясь этим, рисковали как советский дипломат.

- Рисковал, конечно.

- Запретная тема, антисоветские эмигранты. А вот кавказцы за рубежом. Интересен их стиль поведения, как они друг к другу относились? Было ли у них такое ощущение, допустим, «я не из Грузии, я из Абхазии».

- Нет. В 1919 году в Париже находились дипломатические делегации четырех республик Кавказа. От Азербайджана - Топчибашев, от Армении - Арамян, от Грузии - Чхенкели и от Горской республики - Чермоев. Они с первых дней старались быть вместе, потому что еще во время Гражданской войны на контакт с белыми не шли, т. к. они требовали независимости четырех республик. Скажем, тот же Деникин воевал на Кавказе… Но в Париже ему кавказцы говорили: «Мы не вмешиваемся. Гражданская война — это внутреннее дело России». В эмиграции были монархисты, которые кавказцам говорили: «Мы ваши взгляды не воспринимаем, потому что вы - сепаратисты». Но сами кавказцы старались все-таки быть вместе. Первая декларация четырех дипломатических представителей Кавказа о создании кавказского государства в перспективе была подписана в июне 1921 года. Вторая в 1924 году. Но потом пошел немножко раздел, потому что армянская делегация стала отказываться: «Мы все-таки себя считали больше Ближним Востоком, а на Кавказе у нас маленький кусочек». Но вот три делегации - Горская, Азербайджанская и Грузинская - очень тесно работали, и в 1934 году подписали декларацию о создании Комитета независимости Кавказа. Это было 14 июля 1934 года. Последнее их выступление было в Мюнхене в 1952 году об объединенном Кавказе. Журнал «Прометей» у них был, кавказский. А также издания «Северный Кавказ», «Независимый Кавказ», много журналов. Но самым мощным был «Прометей», который объединял кавказцев, туркестанцев и украинцев, как ни странно - угнетенные народы России, как они говорили.

- Там кавказцы добились того, чего они не могут добиться у себя на родине - единства.

- Кстати, Топчибашев был одним из поборников этого процесса.

- Сейчас понимаю, что на самом деле все-таки лучшие люди туда уехали.

- Да, это была передовая интеллигенция Кавказа. И дагестанцы, и осетины, и грузины, и армяне, и азербайджанцы.

- Этой теме посвящены книги, диссертации, монографии, а нам бы не грех и отдельную программу посвятить. Мы вас позовем и более подробно поговорим о том, как жили кавказцы и в первую, и во вторую волну эмиграции. И сейчас, как Вы правильно говорите, это в основном бизнесмены - эмигранты. Я тоже с ними встречался, живя в Европе. Многие уже целенаправленно принимают гражданство тех стран, где они живут, отказываясь от российского, но это уже личное дело.

В заключении программы мы обычно прибегаем к специальному вопроснику, но не к такому серьезному, как у Марселя Пруста и Владимира Познера на Первом канале. У нас он более житейский и отвечать можно не одной фразой. Вы жалеете, что не живете в Европе? Для вас это очень актуальный вопрос, потому что вы там 16 лет прожили.

- Двояко себя чувствую. Конечно, мне в Париже очень нравится, хотелось бы сегодня жить в этом городе. Но с другой стороны, у меня в Москве правнук растет. Для меня нет более близкого человека, чем мой правнук. Говорят, если человек видит правнука, это счастливый человек. Поэтому для меня Москва на первом месте. С другой стороны, сейчас такое время - были бы деньги. Если завтра надо поехать, я могу поехать в любую точку мира. Я раз в год в Париж езжу.

- У молодежи сейчас такое бурное поветрие — хочу уехать, хоть в Австралию! Ни разу не бывая там, не зная, что это такое. Вы - верующий человек?

- Вы знаете, я верующий, но не практикующий. Потому что с детства я рос при бабушке-дедушке и до сих пор какие-то молитвы знаю, бабушка учила. Но я не практикую, намаз не совершаю, в мечеть не хожу.

- То есть Бог в вашем сердце?

- Да, так можно сказать.

- Вы знаете, почему вас родители назвали Рамизом?

- По-арабски это якобы «указывающий путь». Надеялись, что я буду указывать им путь. «Рамиз» - это знак. Так мне объясняли.

- Если бы от вас зависела судьба Нобелевской премии в любой номинации, кому бы вы ее вручили?

- Я даже не знаю.

- В области культуры, в области литературы.

- Мне трудно сказать.

- Видимо, у вас много претендентов.

- Очень трудно сказать.

- Какую книгу вы сейчас читаете?

- Я только что начал читать дневники Ахматовой— очень интересная книга, опять же связана с тем периодом, о котором мы сегодня много говорили. Мне стало интересно читать биографические книги в последнее время, видимо, интерес этот проявился с возрастом, что ли. До этого я читал роман «Бегущий за ветром» Халеда Хоссейни, про Афганистан. Очень интересно. Я не могу сказать, что читаю много, но читаю.

- Это ваша привычка.

- Да, газету прочитать, книгу прочитать. Интернет тоже читаю. Это привычка.

- Важно интернетом не увлекаться чрезмерно в ущерб другому чтению?

- Но вы знаете, о Халеде Хоссейни я в Интернете узнал, это популярный роман. Я не знал о нём ничего, честно скажу. Он дает много информации. Я пошел и тут же купил на Новом Арбате в книжном магазине.

- То есть вы узнаете о романе в интернете, а покупаете его в магазине. Ваш любимый афоризм или поэтические строки? Вы уже сегодня Маяковского нам приводили. Наверняка, что-нибудь из азербайджанской поэзии?

- У меня есть любимая фраза: «Я сделал все, что мог, пусть другие сделают лучше».

- Мудро. Многие вопросы снимаются после этого. За какую футбольную команду вы болеете?

- Я с молодости болел за бакинское «Нефтчи» и московское «Динамо». Сейчас, честно говоря, уже не смотрю почти футбол.

- А сериалы вы смотрите?

- Сериалы некоторые смотрю, да. Зависит от актеров, которые играют. Скажем, я с удовольствием смотрю сериалы с Машковым. Кому-то не нравится, а мне, скажем, очень нравится «Ликвидация» про Одессу...

- По актерам выбираете? Любопытный принцип. Я благодаря этому принципу неожиданно выходил на очень интересные фильмы.

- Был сериал «Савва Морозов», про его жизнь, очень интересно.

- А какая у вас любимая телепередача?

- Я больше всего смотрю канал «Культура». Это самый мой любимый телеканал. Вчера смотрел передачу про французского писателя Ромэна Гари. По «Культуре» я с удовольствием смотрю и исторические передачи.

- Слава Богу, что этот канал есть. Потому что я многих спрашиваю о российском ТВ, и люди говорят о канале «Культура», как о любимом канале, где есть многообразие. А есть города, которые вас завораживают? Ответ я понимаю, какой будет.

- Конечно.

- И молодежи дайте совет: в каком возрасте лучше жениться или выходить замуж?

- Жениться с 20 до 30, а девушкам я не знаю, наверное, с 18 до 23.

- Можно пораньше.

- Ну, раньше сложно.

- И закон запрещает. Предложите формулу успеха для молодежи?

- Трудиться и добиваться того, что хочешь, самим.

- Не с помощью чего-то, кого-то. И о чем я вас сегодня не спросил? Какой вопрос я сегодня не задал, о котором бы вы хотели порассуждать?

- Ну, скажем, как моя супруга относится к моим делам.

- Можете нам рассказать об этом?

- Я хочу сказать, что у меня жена - идеал. Представляете себе, в субботу, в выходной, ходить по архивам, сидеть со стариками и оставлять ее одну с детьми. Она терпела и до сих пор терпит. Я ей очень благодарен, потому что многое я смог сделать благодаря ее терпению и ее любви ко мне и моей любви к ней, конечно.