Певец любви, певец печали. Тайна русской природы открылась бедному еврейскому юноше

Он не дожил и до сорока лет, но за свою двадцатилетнюю творческую деятельность создал несколько сотен картин и получил неформальное звания мастера "пейзажа настроения". Его именем названы улицы в Тель-Авиве, Киеве, Алма-Ате, Москве, Ломоносове, других российских городах и даже самолет "Аэрофлота".

Исаак Левитан родился в 1860 году. Его отец окончил раввинское училище, но священнослужителем не стал - в разное время он был преподавателем иностранных языков, железнодорожным служащим. Юношеские годы Левитана прошли в тяжелой нужде и лишениях. Рано оставшись без матери и отца, он испытал всю горечь бедности, унижений и даже гонений. Необыкновенное дарование художника было замечено уже во время обучения его в Училище живописи, ваяния и зодчества, куда он поступил в 1873 году и стал любимым учеником Саврасова. В 1880 году его картину "Осенний день. Сокольники", написанную годом ранее Павел Третьяков купил для своей галереи. "В этой ранней работе проявились те неповторимые черты творчества, которые отличают его от других пейзажистов. Умение выразить через пейзаж состояние человеческой души, не отстраненное, но глубоко личностное проникновенное переживание того или иного состояния или мотива природы были драгоценными качествами его дарования. В картине "Осенний день. Сокольники" художник достигает тонкого соответствия внутреннего строя человека с образом природы. Чувствам смятения, какого-то разлада в душе торопливо идущей женщины оказываются созвучными вид пустынной аллеи с трепещущими на ветру молоденькими кленами и неяркие краски последних дней осени", - пишет ведущий российский специалист по творчеству Левитана Любовь Захаренкова.

Фото с сайта Третьяковской галереи

Считается, что именно Левитан открыл для современников скромную красоту русской природы. Он не любил изображать внешне эффектные места. В самом простом деревенском мотиве он находил то родное и бесконечно близкое, что так неотразимо действует на душу русского человека; то, что не поддается разуму, анализу, а постигается одной лишь любовью: хмурые перелески, бедные поля и покосившиеся избенки, грустящие под ситцевым небом.

"Самым замечательным и драгоценным среди русских художников, внесших в черствый реализм живительный дух поэзии, является безвременно умерший Левитан… [Он] сказал новое слово, запел новую чудную песнь, и эта песнь о давно знакомых вещах так по-новому очаровывала, что самые вещи казались невиданными, только что открытыми. Они прямо поражали своей нетронутой, свежей поэзией… Картины Левитана не виды местностей, не справочные документы, но сама русская природа с ее неизъяснимо тонким очарованием, тихая, скромная, милая русская природа", - утверждал художник Александр Бенуа.

Тайна русской природы открылась бедному еврейскому юноше, на котором до конца жизни стояло клеймо его происхождения. Левитан наполнил русский пейзаж чувствами - у нее появилось свое неповторимое лицо и неотразимое очарование, перед которым меркли красоты заморских стран. "Не понимаю себя вне живописи… Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения", - говорил сам Левитан.

Близким его другом, человеком, наиболее глубоко понимавшим его творчество, был русский писатель Антон Павлович Чехов. Они познакомились в конце 1870-х годов, когда оба были бедными студентами, но особенно душевной их дружба стала с 1885 года, когда Левитан вместе с семьей Чеховых провел лето в подмосковной усадьбе Бабкино близ Нового Иерусалима. Только что переживший тяжелый душевный кризис, доведший его до попытки самоубийства (к счастью, неудачной), Левитан нашел в семье Чеховых теплое, родственное отношение и искреннюю дружескую помощь. Правда, в 1892 году, был в истории дружбы Левитана и Чехова эпизод, ненадолго омрачивший их отношения и связанный с чеховским рассказом "Попрыгунья", в котором Чехов использовал некоторые моменты отношений Левитана, его ученицы Софьи Кувшинниковой и ее мужа, врача Дмитрия Кувшинникова. Левитан усмотрел в рассказе обидные намеки и даже собирался вызвать Чехова на дуэль, но после примирения их дружба стала еще крепче.

Еще одним известным поклонником творчества Левитана был оперный певец Федор Шаляпин: "Чем больше я видался и говорил с удивительно душевным, простым, задумчиво-добрым Левитаном, чем больше смотрел на его глубоко поэтические пейзажи, тем больше я стал понимать и ценить большое чувство и поэзию в искусстве... Я понял, что не нужно копировать предметы и усердно их раскрашивать, чтобы они казались возможно более эффектными, - это не искусство. Понял я, что во всяком искусстве важнее всего чувство и дух - тот глагол, которым пророку было велено жечь сердца людей. Что этот глагол может звучать и в краске, и в линии, и в жесте - как в речи. Я сделал из этих новых для меня впечатлений надлежащие выводы для моей собственной работы в театре".

В зрелые годы Левитан, превратившийся, по замечанию его первого биографа Соломона Вермеля, "из нищего мальчика в изящного джентльмена", воспринимался как "удивительно душевный, простой, задумчиво-добрый" человек, который "поражал всякого своим замечательным лицом и чуткими, вдумчивыми глазами, в которых светилась редкая и до крайности чуткая, поэтическая душа".

Одним из свидетельств признания особой духовной красоты Левитана стало обретение в нем Поленовым модели для изображения Христа в нескольких работах, где Иисус являлся как обыкновенный, но только более любящий, ясный, добрый и умный, нежели другие, человек, несущий людям "свет от света". Левитан не был верующим, крещеным христианином и в своем отношении к религии, но остро чувствовал и стремился выразить на холсте "божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью". Левитан всем существом - психикой, "музыкальным" мышлением был проникнут присущими русской природе ритмами, мелодиями, аккордами.

Художник Леонид Пастернак скажет после смерти Левитана: "Ему было всего около 40 лет. Смерть вырвала его у искусства в самый разгар его деятельности, когда так пышно расцветал его талант! В последние годы его успехи были поразительны. Талант его мощно рос вширь и вглубь. Несмотря на отчаянную борьбу, которую он должен был вести с своим смертельным врагом - болезнью сердца - ему часто удавалось выходить победителем, и тогда он со всей энергией брался вновь за работу и посылал свои произведения почти на все выставки не только Москвы и Петербурга, но и Европы, где за ним, как и в России, упрочилась известность".

"Я почти всегда думаю о Левитане. Это он ходит в лесу и слушает свирели звук унылый и простой. Это он — певец любви, певец печали. Это он увидел какую-нибудь церковку, увидел какую-нибудь тропинку в лесу, одинокое деревцо, изгиб реки, монастырскую стену, — но не протокольно взглянули на все это грустные глаза милого Левитана. Нет, он вздохнул и на тропинке, и у колокольни, и у деревца одинокого, и в облаках вздохнул", - напишет Шаляпин в своей книге "Маска и душа".

При написании статьи использованы материалы сайта isaak-levitan.ru.