«Европейский» ислам: выход или ловушка?

Проблемы во взаимоотношениях людей, причисляющих себя к европейской, христианской цивилизации, с людьми, соотносящими себя с арабской, исламской цивилизацией, превратились в общее место для обеих сторон диалога. В общественном сознании они подминают под себя и привносят новые трактовки как в социальные противоречия, на которых прежде зиждился конфликт между идеалами капитализма и социализма, так и в противоречия между мировыми державами и странами третьего мира, вылившимися в прошлом в борьбу против колониализма.

Высказывается немало идей по поводу того, как разрешить эти проблемы и свести на нет причины, которые их порождают. Это занимает умы как профессиональных политиков, интеллектуалов и культурных деятелей, так и различных авантюристов и дилетантов, стремящихся удовлетворить тщеславие, повысить свою значимость в обществе, заработать политический капитал, а если повезет, то и добиться власти. Присутствие среди участников полемики лиц, которые только на ней и вырвались из тьмы безвестности на яркий свет общественного внимания, существенно затрудняет поиск ответов на актуальные вопросы, но без этого, как видно из истории Нового и Новейшего времени, не обойтись.

Одним представителей лагеря интеллектуалов и ученых считается Тарик Рамадан - швейцарский богослов египетского происхождения, чьи идеи могут сослужить хорошую службу в построении диалога между мусульманами, с одной стороны, секуляристами и христианами, с другой. Но эти же самые идеи способны разрушить всякую возможность диалога. Все зависит от того, как их понимают и трактуют.

В России о Рамадане заговорили летом прошедшего года, когда он прочел в Москве лекцию, посвященную «арабской весне». В ходе лекции профессор ислама много говорил о применении сетевых технологий в ходе тунисских, ливийских, египетских, сирийских событий, отмечал наличие связи между их организаторами и США, а также некоторыми европейскими странами. Такой ход мысли популярен в России. В то же время, Рамадан говорил о своем сдержанном оптимизме по отношению к этим событиям. Однако рассматривать его взгляды исключительно в связи с «арабской весной» было бы недостаточно, поскольку основное место в системе идей профессора занимает концепция «европейского» ислама.

Согласно ей, люди, исповедующие ислам, могут без проблем интегрироваться в европейское общество, если переосмыслят свою веру с точки зрения той культурной реальности, в которой оказались. Тарик Рамадан демонстрирует на собственном примере, что можно быть одновременно и современным европейцем, и мусульманином. Противоречие между этими двумя идентичностями возникает только тогда, когда ислам как религию начинают путать с культурными чертами, свойственными приверженцам этой религии. Эти черты, однако, являются по своей природе не исламскими, а арабскими, и, соответственно, малопригодны в условиях европейского окружения. Следовательно, сохраняя приверженность исламу, можно заменить этот культурный элемент на европейский, сделавшись более понятным для представителей христианской цивилизации и войдя в ряд тех религий и конфессий, которые уже давно пришли к мирному сосуществованию в Европе (христианство и иудаизм, внутри христианства — католицизм, протестантизм, православие). В рамках разрыва с арабской традицией Рамадан, в частности, выступает за широкое использование местных языков, издание на них как можно большего числа религиозно-философской литературы, произнесение проповедей. Это помогло бы, во-первых, лучше донести суть ислама до рядовых верующих, которые уже не первое поколение проживают в Европе (например, во Франции), а во-вторых, сделать мир исламской мысли более доступным и понятным для стороннего наблюдателя. Проблемы возникают там, где отсутствует осведомленность друг о друге, считает профессор.

Подобный подход вселяет надежду также за счет того, что позволит сузить влияние на европейских мусульман тех имамов, которые приезжают из арабских стран, на местных языках говорят плохо и не разбираются в местной ситуации. Конечно, в данный момент в самой Европе готовят слишком мало исламских духовных лиц, чтобы удовлетворить потребности верующих. Однако если духовное образование такого рода будет должным образом организованно, в странах ЕС появится прослойка «отечественных» исламских духовных лидеров, прекрасно разбирающихся в местной обстановке, понятных населению и независимых от влияния уммы арабских стран со всеми ее возможными антиевропейскими предрассудками.

Нельзя сказать, что Тарик Рамадан смог найти универсальную формулу разрешения подспудного конфликта между европейским обществом и мусульманами. Даже если не рассматривать те сложности, которые вызовет реализация вышеописанного проекта, стоит признать, что профессор и его идеи уже сейчас вызывают много недоверия и споров, причем недовольные им есть с обеих сторон. Ряд представителей европейского общества припоминает Рамадану его происхождение (дедом профессора по линии матери является Хасан Аль-Банна, основатель партии «Братья-мусульмане»), а также обвиняет его в игре на публику (проще говоря, считает, что профессор говорит не столько то, что действительно думает, сколько то, что от него хотят услышать). С исламской же стороны в адрес Рамадана звучит критика сразу двух типов. Официальные лидеры мусульманской общины Европы считают недопустимым отказ от арабского языка в проповедях и вольное обращение с традициями. Радикальные же деятели суннитского толка считают идеи Рамадана способом сокрытия веры