Кто прогрессист, а кто – ретроград

Предстоит пройти еще очень большой путь перед тем как Общественная палата РФ и общественные советы при министерствах превратятся в настоящие эффективные инструменты общественного контроля над властью. Однако само включение вопроса о функционировании этих структур в повестку дня, выдвинутую кандидатом в президенты Владимиром Путиным, уже о многом свидетельствует. На данный момент существует всего три возможных пути развития политической системы.

Первый – путь неконтролируемых изменений, и именно он связан с митинговой активностью. Сейчас сценарии развития этой общественной инициативы многих участников этой политической игры не определяют конкретную конфигурацию того, что будет в результате. В ближайшей перспективе митинговая активность вряд ли будет способствовать реальному реформированию политической системы в интересах общества. Да, она способна привлечь внимание граждан к определенным болевым точкам, консолидировать их вокруг вопросов, связанных с протестным движением. Собственно, часть этого митингового феномена, так называемый «синдром Болотной» - и есть протестное движение. Я не верю в то, что и из акции на Поклонной горе может вырасти какая-то позитивная и конструктивная общественная инициатива. Антиоранжистский митинг – это, все-таки, тоже агрессия, хоть и другого рода. Это движение не способствует ни проведению реформы политической системы, ни укреплению институтов гражданского общества и развитию системы гражданского контроля.

Второй путь - вариант верхушечных изменений. Мы много наблюдали такого рода действий. Власть, предлагая изменения от собственного имени, внося и даже выполняя целые пакеты реформ, действует иногда очень даже последовательно. Такова была логика президента Медведева, который предлагал пакеты политических реформ. Последний, предложенный в декабре, был весьма радикальным. Но ведь совершенно очевидно, что власть вводит эти пакеты инициативно, и процедура широкого общественного обсуждения привлекается далеко не всегда.

Третий путь – развитие институтов гражданского общества, механизмов гражданского контроля и формирования общественного запроса на реформирование властных институтов. Механизм развития нашей демократии, который предлагает «Остальная Россия» и который, с моей точки зрения, был поддержан в последней статье Владимиром Путиным, я бы назвал «земским». Это путь, который учитывает низовые потребности граждан, потребности гражданских сообществ, комитетов политического и гражданского действия, потребительских организаций и вообще всех тех, кому есть что сказать, в том числе и тех, кто дает критические оценки действий власти. Если в XIX веке лидеры земского движения, охватывавшего всю Россию, говорили, что «нужно достроить здание», то сегодня, несмотря на все существующие проблемы, это «здание» демократической системы в основном достроено. Проблема же заключается в том, что ядро нашей политической системы в центре не опирается на институты гражданского общества. Эти институты часто носят либо неоформленный, конфликтующий с властью и лишенный характер, либо слишком формализованы. То, как формируется Общественная палата и общественные советы при министерствах, совершенно неприемлемо. Они должны быть инструментами влияния общества на власть, а не инструментами трансляции позиции власти в отношении различных общественных групп. Необходимо достраивать «здание земской модели» снизу, создать для граждан возможность постоянно влиять на власть. В движении «Остальная Россия» есть организации, способные сегодня реально осуществлять такое влияние. «Дружественный интерфейс» в отношении граждан, о котором говорит власть, - это не однонаправленная система. В ней должны быть представлены и институты гражданского общества, которые позволяют власти осуществлять коммуникацию с обществом.

Модель «демократии малых дел» является оптимальной, так как позволяет реально создать механизмы диалога, и именно вокруг нее возможен максимально широкий общественный консенсус. Если о регистрации политических партий с числом членов 500 человек идет напряженная дискуссия, и вряд ли этот законопроект будет принят, если существует ряд других остро-дискуссионных инициатив, то развитие институтов гражданского общества и общественного контроля – это тема широкого общественного консенсуса. Только в случае осуществления настоящего общественного контроля над властью на всех уровнях у нашей политической системы существует реальная перспектива.

У нас не партия, а союз граждански активных групп, поэтому каждый решает для себя сам, организовывать митинги, или нет, поддерживать, или нет. Но нам все-таки кажется, что проблем в коммуникации между гражданами так много, что на митингах они не решатся. На митингах решаются политические вопросы, а мы говорим о том, что повесток гораздо больше, они касаются вообще отношения людей с государством, не только в лице Кремля, но и в лице местных властей, которые душат все гражданские инициативы, в лице общефедеральных структур типа полиции.

Общественные советы – лишнее звено между властью и обществом», в отличие от инертных общественных советов, существуют весьма активные гражданские группы, готовые бороться за отмену неправильных законов, принятие новых и т.д. Однако их никто не слушает. Мы просто предлагаем заменить одно на другое. Мы хотим, чтобы эти активные гражданские группы, которые борются с различными ведомствами, просто вошли в состав этих ведомств и влияли на их работу. У этих групп гражданского контроля должен быть особый статус, который бы им позволял оказывать это влияние на жизнь ведомств. То, что в своей статье Путин признал, что нужен некий новый «общественный договор» между властью и гражданским обществом, говорит о желании власти пойти на диалог с этим обществом. Однако власть не знает еще, с кем именно вести этот диалог. Мы предлагаем реформирование Общественной палаты через прямые выборы, что решит проблему придания гражданскому обществу должного статуса. Тем не менее внимание Путина к их программе может оказаться лишь «предвыборной надстройкой». А нам интересно все-таки добиться выполнения наших требований.

Есть две точки зрения на взаимодействие государства и граждан: государство должно помогать гражданским группам, или же просто не мешать им? Нам кажется, что некоторые точечные действия государство все-таки должно совершать. Ту же Общественную палату, например, может реформировать только президент. Смена общественных советов при министерствах тоже должна проходить под жестким контролем со стороны президента, а иначе она будет неэффективной. Этим гражданским группам нужно придать конституционный статус.

Что касается митингов, то уровень агрессии и с той и с другой стороны зашкаливает. Сейчас уже рассуждают о том, у кого больше боевых отрядов, которые при случае пойдут крошить головы друг другу. Мы же выступаем за то, чтобы не решать проблему разности политических взглядов путем наращивания конфронтации или формирования «паритета вооружений» как во времена холодной войны. Мы предлагаем сформировать большое гражданское объединение всех гражданских групп. Ведь два «боевых отряда» на разных полюсах порою не понимают, что происходит во всем остальном поле. Было бы хорошо, если бы сегодня существовали активные гражданские группы, которые координируются между собой. Тогда бы не приходилось определенным деятелям с Болотной прикрываться общественным мнением и не приходилось бы возить автобусы на Поклонную. Тогда все сами бы пришли и выразили свое мнение. С обеих сторон идет ложная пропаганда, которая унижает достоинство граждан, пришедших на тот или другой митинг.

Я был на Поклонной и чувствовал себя в абсолютно комфортной среде. На Болотной, наверное, почище публика, но что-то мне туда не хочется. Этот личностный момент очень важен. Много говорят, что туда «автобусами возили» и т.п., но если учесть, что организаторы ошиблись с количеством участников в разы, то простое арифметическое вычисление покажет, что такое количество народа не могло быть только привезено автобусами. Они и туда и с Поклонной шли толпами – в метро, то есть явно не из области приехали». Хотя автобусы все-таки были.

Никакой агрессии в толпе на Поклонной, о которой говорят, я не заметил. Люди просто пришли поддержать власть, а вот на счет «оранжевой опасности», может, и не все они поняли, где она, хоть им и разъясняли с трибуны. Опасность, на самом деле, есть, но когда ты имеешь дело с остальной Россией, градус надо несколько менять. Москва – это Москва, Болотная – это Болотная... Но и в Москве «остальная Россия» тоже есть, Москва – это очень поделенный город. В этом отношении Поклонная для социологов и журналистов была крайне интересна.

Не так уж важно, сколько на самом деле людей пришло на митинги властей и оппозиции. Пусть те, кому надо, меряются митингами, но если ты хочешь понять, что происходит на самом деле, надо чуть-чуть поглубже туда заглядывать. Существующие у нас стереотипы этому мешают. Недавно в своей статье писатель Ерофеев утверждал, что на наших глазах в борьбу вступают некие ценностные системы: «советская» система Поклонной и более продвинутая система Болотной. Он не дает каких-то явных оценок, это хорошо, а это плохо, он просто рассказывает такую философскую историю. Но и у него проскакивают очень важные человеческие «проговорки», а такие моменты надо учитывать, когда ты хочешь кого-то в чем-то убедить и вести за собой.

На Поклонную пришли солидные люди выразить поддержку властям, а не оскорблять кого-то. Там не было ни одного плаката про, например, «оранжевых крыс» и т.п., плакатов, которые гордо носит наша интеллигенция, вроде чистая, мыслящая талантливая публика... Болотная и Поклонная – это как две шестеренки, от которых зависит, куда двинется страна.

Мне очень интересна идея общественных советов и реформы общественных палат. Сейчас общественные советы при министерствах, за редким исключением, вещь абсолютно бесполезная. А «Лига избирателей»? Они вдруг проснулись: надо ездить по регионам, надо ходить в избирательные комиссии... Так мы ездим давно уже! Это они только что проснулись. Если бы мы этим не занимались, тогда выборы были бы действительно нечестными. Спокойная и уверенная в себе «Остальная Россия» сможет это втолковать людям, несмотря на всю болотную активность. Кропотливая разъяснительная работа ожидает и многие вопросы, которые мы сейчас обсуждаем: кто тут прогрессист, а кто - ретроград.