Признает ли Грузия Абхазию?

В Грузии давно не было такой истерики и «ярости масс». Политолог, кавказовед Мамука Арешидзе высказал «еретическую» мысль о возможности признания независимости Абхазии. По его мнению, только признание давно реально отколовшейся бывшей автономии Грузинской ССР позволит Тбилиси «вывести грузино-абхазский переговорный процесс из тупика и начать диалог о возвращении в Абхазию сотен тысяч грузинских беженцев».

Между строк заявления эксперта читается и другая функция исторического шага - признание со стороны Грузии приведет к широкому международному признанию независимости Абхазии, то есть появлению в Сухуми посольств США, Турции и европейских стран, а рост влияния Запада в абхазо–адыго-черкесском «подбрюшье» невыгодно Москве. А то, что невыгодно Москве, априори выгодно Грузии. Крамольная мысль Арешидзе вызвала в Грузии негодование и бурю возмущения - власть, оппозиция, духовенство, интеллигенция, «буржуазия» (мелкая и крупная), а также новая общность, называемая «социально-сетевой», обрушилась на Арешидзе с такой силой, что эксперт, еще совсем недавно охотно дававший интервью всем желающим, даже отключил телефон.

«Изменник», «предатель» - это самые мягкие выражения в блогах и постах. Открыто поддержать Арешидзе решился только многолетний руководитель Грузии Эдуард Шеварднадзе. Он заявил, что поскольку Абхазия «уже никогда не будет частью Грузии», то Тбилиси не остается ничего иного как признать реальность. Но если общественная реакция на высказывание Арешидзе не выходит за рамки хотя бы элементарных норм приличия, принятых в культурном обществе, то воспроизвести комментарии к словам Шеварднадзе той же «новой исторической общности» нет просто никакой возможности.

Почему же сама констатация факта (то есть окончательной потери Абхазии) вызывает столь бурную реакцию? Для россиян, потерявших (по словам Владимира Путина) «десятки тысяч территорий» в процессе распада СССР смирившихся с этим, такая реакция непонятна. Но для грузин Абхазия и Южная Осетия это не просто территории, но «сакральные земли», исторически ставшие факторами национальной идентичности, как Иерусалим для евреев или Косово для сербов. Абхазия и Южная Осетия – неотъемлемые части этно-национального мифа, без которых прежняя идентичность теряет релевантность. Не проводя никаких параллелей, напомню, что по мнению некоторых историков, немцы, смирившиеся с окончательной потерей Кенигсберга, это уже другая нация с другой идентичностью. Не «худшей» или «лучшей», а просто иной.

Еще одной причиной явно различной реакции российского и грузинского обществ стал типично советский парадокс: в СССР все народы имели право и возможность развивать свои этно-национальные мифы и конструировать на их основе собственную этническую идентичность. Все, кроме русских. Русские как раз воспитывались на основе рыхлой и мертворожденной теории о «новой исторической общности» - «советском народе». Парадокс тут в том, что именно благодаря этому, распад СССР оказался сравнительно безболезненным, не повторив балканскую катастрофу в тысячекратном масштабе.

Что касается инициативы Арешидзе, она по большому счету, абсолютно бесперспективна и беспредметна. Ни один президент Абхазии никогда не согласится с возвращением грузинских беженцев даже в обмен на признание независимости, поскольку в этом случае абхазы вновь окажутся в меньшинстве в Абхазии, то есть полностью восстановится ситуация «клинча» двух этно-националистических проектов, которая и привела к грузино-абхазским противоречиям, а в конечном счете и кровавому конфликту 1992-1993 годов.

В то же время, ни один грузинский президент не признает, что Абхазия – это не Грузия, а независимое государство. Если даже отрешиться от сакральных моментов и «травм идентичности», возникает вопрос: «А зачем это грузинским властям?» На Грузию ведь никто не давит с требованием признать независимость Абхазии. Даже Россия. Москва требует лишь уважения нынешнего военно-политического статус-кво. Не говоря уже о позиции Запада - в отличие от Сербии, от которой требовали и требуют отказа от Косово, международных санкций против Грузии нет никаких, никто не увязывает вопрос признания Грузией независимости Абхазии с ее интеграцией в европейские структуры или развитием двусторонних отношений. Та же Москва готова возобновить отношения с Грузией по всем направлениям в обмен на молчаливое согласие с нынешним положением вещей и отказом от реванша. Словом, признания независимости Абхазии от Тбилиси никто не требует (кроме самих абхазов естественно), этим никто ничего не обусловливает. Так с какой стати Грузии признавать Абхазию?

Если у власти страны будут находиться прагматики, они на этот шаг никогда не пойдут, а приход к власти романтиков приведет лишь к новой войне. Главная причина столь печальной дихотомии в том, что август 2008 года, осуждение большинством стран единоличных решений Москвы и тот факт, что независимость Абхазии признана лишь самой Россией наряду с несколькими государствами третьего и четвертого миров, закрепляет в Грузии прежнюю идентичность, согласно которой Абхазия и Южная Осетия - «наша священная земля, временно оккупированная кровным врагом, и мы ее потери никогда не признаем».
«Может и смиримся. Но не признаем».