Россия–Китай–США: треугольный мир

Четыре года назад, после событий в Грузии, Россия и США оказались, фактически, на грани новой «холодной войны», и так называемая политика «перезагрузки» была призвана наладить отношения между двумя странами. Пришедшая к власти администрация Обамы предприняла попытку начать отношения с чистого листа. Эта попытка удалась. Безусловным успехом стало подписание, а затем и ратификация договора о СНВ, что заложило основу для предсказуемости в стратегической сфере на ближайшее десятилетие и стабильности наших отношений с США. Был подписан ряд других важных соглашений, например, соглашение о сотрудничестве в области «мирного атома», так называемое «соглашение 1:2:3».

Наконец-то завершились затянувшиеся переговоры о вступлении России в ВТО. Это очень важный этап в процессе интеграции России в глобальный рынок. Конечно, это связано с некоторыми проблемами для нашей экономики, но мы живем в глобальном мире и, хотим мы этого или не хотим, должны играть по правилам этого глобального мира. А в качестве члена ВТО мы сможем влиять на выработку этих правил.

Российско-американская торговля, хоть она и не велика, практически вернулась на докризисный уровень. Так что я считаю, что «перезагрузка» была успешной, но она себя уже исчерпала. Теперь встал вопрос о том, какова дальнейшая повестка дня в российско-американских отношениях. Дело в том, что сама атмосфера предвыборной борьбы делает сложным достижение каких-либо компромиссных решений.

В данный момент с дипломатическим визитом в Вашингтон прибыл заместитель председателя КНР. Этот дипломатический визит очень важен, так как российско-американские и американо-китайские отношения превращаются в современном мире в главное звено международных отношений. Китай уже обогнал США и по промышленному производству, и по объему экспорта. Где-то в 2016-2018 гг. Китай догонит США по объему ВВП, а в 2025 году - по объему военных расходов. США сегодня пытаются приспособиться к возникновению полицентричного мира, так как попытка консолидировать однополярный мир оказалась провальной. США «перенапряглись»: они выводят солдат из Ирака, собираются выводить из Афганистана, Америка сегодня сталкивается с колоссальным бюджетным дефицитом. По расчетам на 2013 финансовый год, из каждого расходуемого по бюджету доллара США должны брать 30 центов в долг – в первую очередь, у Китая. Экономические вопросы в переговорах этих стран теперь на первом месте, но наращивание военного потенциала Китаем вызывает все большую и большую обеспокоенность в Вашингтоне. Теперь Китай не только может защитить свою территорию, но и начинает наращивать потенциал, который даст ему возможность проецировать свою силу за ее пределы, расширить свой «периметр безопасности» в Тихий океан. В прошлом месяце в США был опубликован новый доктринальный документ Пентагона, который вносит важное изменение в военную стратегию США. «Центр тяжести» этой политики переносится в азиатско-тихоокеанский регион. У нас особого внимания на этот документ не обратили, но ведь там впервые Китай назван потенциальным противником США. Если цитировать дословно, в документе присутствует такая фраза: «потенциальные противники США, такие как Иран и Китай...». Судя по всему, мы с вами станем свидетелями начала американо-китайского военного соперничества. Именно соперничество с Китаем, а не с Россией, доминирует сейчас во внешней политике США. То есть начинается американо-китайское военное соперничество в условиях, когда эти страны экономически взаимозависимы. 

У России с Китаем много общих интересов, но они не совпадают полностью. Так, у нас одна позиция по поводу «одностороннего применения силы» США и их союзниками, но, например, признать независимость Абхазии и Южной Осетии КНР категорически отказалась. Для Китая вопрос объединения территорий, вопрос «воссоединения» с Тайванем стоит очень остро. В треугольнике «Россия-Китай-США» наши интересы заключаются в том, чтобы стараться поддерживать ровные отношения и с Пекином, и с Вашингтоном, не блокируясь с Америкой против Китая или с Китаем против Америки. Это нам не выгодно, тем более что, если называть вещи своими именами, блокироваться мы сможем только в роли «младшего брата», и нет гарантии, что такая коалиция принесет выгоду нам, а не только «большому брату». 

Сейчас в США дискутируется вопрос о возможности нанесения удара по Ирану. Как сторонники, так и противники удара находятся и среди демократов, и среди республиканцев. Одни говорят, что надо нанести удар, пока Иран не создал ядерного оружия и ракет большой дальности, другие обращают внимание на то, что системы сдерживания будут также работать и против Ирана, как это когда-то сработало против СССР и Китая. Сторонники военного решения вопроса на это отвечают, что традиционная система сдерживания не подействует на «исламских фанатиков». Я же считаю, что администрации Обамы, особенно в условиях избирательной кампании и посткризисной экономической ситуации, такая война абсолютно не нужна. Тем более, американцы ушли из Ирака, где у власти шиитское правительство, и собрались уходить из Афганистана, и в этот момент создавать ситуацию с непредсказуемым исходом просто опасно.

Однако существует большая вероятность того, что удар по Ирану нанесет Израиль. Ирано-израильская война фактически уже идет. Конечно, сражаются не армии - стороны убивают то ученых, то дипломатов соперника, плюс идет кибервойна. Год выборов в США – это всегда удобно для Израиля, так как кандидаты стремятся заручиться поддержкой еврейской общины, обещая полную поддержу Израилю. До конца прошлого года США формально были оккупирующей державой в Ираке и контролировали его воздушное пространство, и если бы Америка пропустила через него истребители Израиля, то автоматически стала бы соучастницей. Теперь же воздушное пространство Ирака под контролем иракских властей, у которых, однако, нет ни авиации, ни противовоздушной обороны, то есть они никак не могут помешать Израилю. Я думаю, такое «окно» откроется для Израиля весной-летом нынешнего года. Сегодня я читал статью в газете Washington Post, где говорится о том, как США пытаются уговорить Израиль не делать этого. Но насколько таким сообщениям можно верить – сказать сложно.