Протесты в Египте

Проходящая в Германии традиционная Мюнхенская конференция по безопасности обещает быть явно непростой для дипломатов. За год, прошедший с прошлой конференции, в мире изменилось многое, и сегодня у ее участников немало весьма острых тем для дискуссий – и по известным темам, и по проблемам новым. Примечательно, что практически все они непосредственно связаны с последствиями так называемой "арабской весны", событиями вокруг Сирии и иранской атомной программой.

Сирийский кризис находится в центре внимания уже 10 месяцев, но реальных шансов на его скорое урегулирование пока что не просматривается. Можно с пеной у рта спорить, Запад и арабские монархии Залива, выступающие с ним единым фронтом, или сами сирийские власти, сделавшие ставку на силовое подавление беспорядков, виновны в том, что Сирия по сути скатилась к гражданской войне, но простым сирийцам от этих споров точно не легче. Здесь уже потерпели крах посреднические миссии Турции и Лиги Арабских государств. Попытка же вынести «сирийский вопрос» в ООН тоже не возымела успеха: СБ ООН, призванный решать конфликты такого рода, превратился в площадку, где столкнулись интересы ведущих мировых держав.

Но все же кризис в Сирии и обострение старой проблемы вокруг иранской ядерной программы - звенья одной цепи, и рассматривать оба этих вопроса необходимо в совокупности. В проблемах с Дамаском и Тегераном есть по крайней мере определенная ясность относительно того, каковы интересы геополитических игроков и к какому инструментарию для их достижения они могут прибегнуть. А вот новый масштабный всплеск насилия в Египте для большинства оказался полной неожиданностью. И выглядит весьма символичным, что еще в прошлом году участники Мюнхенской конференции буквально в режиме онлайн узнавали о новых событиях египетской революции, a теперь, спустя год, ситуация в стране так и не стабилизировалась, и что делать со «страной пирамид», Запад по-прежнему не представляет.

Беспорядки, начавшиеся с массовой драки на футбольном стадионе в Порт-Саиде, где погибло 74 человека и сотни были ранены, перекинулись на улицы других египетских городов, но уже под политическими лозунгами. Как сообщает РИА «Новости», футбольные болельщики, возмущенные трагедией на стадионе в Порт-Саиде, провели несколько акций протеста, самая крупная из которых прошла у здания МВД в Каире. В результате столкновений пострадали сотни человек. В городе Суэц, где также прошли демонстрации, погибли два человека.

При этом еще по «горячим следам» футбольной трагедии глава Высшего совета вооруженных сил маршал Хусейн Тантави отправил в отставку губернатора провинции Порт-Саид и руководство Футбольного союза Египта. Задержаны полицейские, отвечавшие за безопасность в Порт-Саиде. В стране объявлен трехдневный траур, соревнования национального футбольного первенства отложены на неопределенный срок. А демонстранты вновь выходят на улицы египетских городов, чтобы потребовать отставки правительства Египта и привлечения к ответственности министра внутренних дел.

В Египте бытует мнение, что расправа над ультрарадикальными фанатами каирского клуба "Аль-Ахри" на стадионе Порт-Саида во время злополучного матча с местной командой «Аль-Масри» была учинена при намеренном попустительстве сил правопорядка. В пользу версии о спланированной провокации косвенно говорит тот факт, что каирцы проиграли местной команде "Аль-Масри" со счетом 3:1, и принимающей стороне логичнее было бы праздновать победу, a не устраивать расправу над гостями. К тому же, на опубликованных видео с места трагедии отчетливо видно бездействие полиции и военных, со стороны наблюдающих за побоищем. Наконец, подозрителен крайне слабый (а по опубликованным в СМИ свидетельствам некоторых очевидцев – вообще избирательный) контроль на входе на футбольный стадион - иначе чем объяснить обилие холодного оружия, которое было применено во время столкновений, что и привело к такому огромному количеству жертв? Здесь следует отметить, что футбольные фанаты каирского клуба "Аль-Ахри" были одной из движущих сил египетской революции, результатом которой стала отставка экс-президента Хосни Мубарака. Таким образом, военные решили "отомстить" революционерам, считают представители фан-клуба.

Однако Мубарак - уже отработанная политическая фигура, и маловероятно, что кто-то за него всерьез решил мстить, a тем более спустя почти год после его отставки. Другое дело, что особенность египетской революции заключается как раз в том, что правившая военная элита, своевременно пожертвовав Мубараком, смогла сохранить свои властные позиции в стране. Президентские полномочия перешли Военному Совету, в то время как подконтрольный "братьям-мусульманам" парламент не способен существенно влиять на принимаемые в стране решения. К примеру, египетский парламент хоть и может официально потребовать отставки главы МВД Мохаммедa Ибрагима, но это требование будет носить лишь рекомендательный характер. Окончательное же решение выносить будет, в любом случае, Военный Совет. Иначе говоря, реальная власть в стране находится, как и раньше, в руках военных. Но эта ситуация может поменяться после того, как летом этого года будет избран новый президент Египта, и военные вернутся в казармы.

Нестабильность, которая складывается в Египте в результате предположительно спланированной провокации, теоретически дает военным возможность оттянуть передачу власти президенту, выбирать которого планировалось в июне. Уже сейчас в стране введено чрезвычайное положение. Именно об этом заговоре генералов говорят "Братья-мусульмане", являющиеся основной политической силой в стране. Приход к власти новой "военной хунты" для наведения порядка в стране с последующей узурпацией власти - довольно распространенный механизм, опробованный во многих странах. В некоторых случаях военные действительно выполняют стабилизирующую функцию, и без лишних проволочек передают власть новоизбранному гражданскому правительству, как это не раз бывало в новейшей истории Турции. Но есть и пример Мьянмы, где военная хунта, придя к власти в 1988 году, удерживала ее более 20 лет.

Примечательно, что несмотря на применяемое сейчас египетскими силами правопорядка насилие против демонстрантов, которое приводит к человеческим жертвам, из столиц европейских стран и Вашингтона не слышно праведного гнева. В США не могут не считаться с той опасностью, которой грозит уход военных с политической сцены Египта на фоне роста популярности «братьев-мусульман» и еще более радикальных салафитов: пересмотр Кэмп-дэвидских соглашений, прекращение поставок газа в Израиль (40% всего импорта газа)… Вновь вытеснить с политической сцены поддерживаемых населением исламистов ("братья-мусульмане" и салафиты из партии "Нур" в совокупности собрали около 70% голосов избирателей) военные вряд ли смогут. Но США могут использовать военных как эффективный инструмент для "отрезвления" партий исламистского толка по крайней мере в том, что касается их политики по отношению к Израилю. Наконец, есть и пример Алжира, где исламистов удалось «выдавить» на периферию политической жизни и эффективно провести этакий «рестарт» политических реформ. Поэтому у генералитета в Египте пока что имеется некий "карт-бланш" на подавление беспорядков – во всяком случае, до тех пор, пока демонстранты ведут себя достаточно радикально, а полицейские не переходят «к неизбирательному и чрезмерному применению силы»/

Но, так или иначе, новый всплеск насилия в Египте стал еще одним доказательством, что революции – это удобный повод порассуждать о «гласе народа», но в качестве инструмента для строительства стабильного политического будущего они подходят не очень. «Заряд нестабильности», созданный «арабской весной», оказался слишком сильным. Пока что у Египта есть шансы создать внятную новую систему власти и даже продвинуть демократические реформы. Но и недооценивать опасности продолжения попыток решать все политические проблемы путем «людской волны» тоже не следует. Особенно с учетом печального опыта той же Киргизии, где уже через пять лет произошла новая революция, и с куда большим количеством жертв.