Психолог Эльмира Мирзоева: "Тридцать лет мы жили со стигмой проигравшей стороны, сейчас мы победители"

Война в Карабахе закончилась, но раны этой войны будут заживать десятилетиями. Слишком свежи в памяти азербайджанских детей воспоминания об их отцах, павших в боях за родину. (В ходе осенней эскалации в Карабахе погибло 2783 военнослужащих). Невозможно вернуть детям отцов, можно лишь заглушить их боль от потери, оказав моральную поддержку. Эта миссия легла на плечи психологов, работающих в прифронтовой зоне с семьями, чьи родственники пострадали в этой войне. О том, как война поменяла сознание миллионов азербайджанцев, "Вестнику Кавказа" рассказала главный психолог Центра психологической помощи и развития речи "Логос", президент Ассоциации практических психологов Азербайджана, к.п.н. Эльмира Мирзоева, которая в разные годы была координатором проектов, реализуемых UNICEF, Международным Комитетом Красного Креста, Фондом Гейдара Алиева.

- Вы оказывали психологическую помощь родственникам убитых и пропавших без вести в Первой Карабахской войне почти 30 лет назад. Сейчас вы работаете с родственниками пострадавших уже во Второй Карабахской войне. Отличается ли психология войны тогда и сейчас?

- Конечно. Тридцать лет мы жили со стигмой проигравшей стороны, сейчас мы победители. А у победителей совершенно другое психологическое состояние: другой настрой, другие эмоции, другие перспективы. Сыновья тех, кто погиб на первой войне, отправлялись на фронт, не задумываясь ни на секунду о том, что могут распрощаться с жизнью. Война изменила не только молодых азербайджанских мужчин, обретших колоссальный жизненный опыт, закалившихся в боях за Родину, она изменила нас всех. Мы стали еще более сплоченными, а значит, еще более сильными.

- В каких районах Азербайджана вы работали?

- Я совершила уже две поездки: первая длилась с 9 по 16 ноября, вторая – с 23 по 29 ноября. Мне удалось поработать с семьями шехидов и раненых в городах Тертер, Агджабеди, Агдам, Барда, Геранбой. Я разговаривала с девушкой, чья мать погибла у нее на глазах в результате ракетной бомбардировки Барды. Она помогала вытаскивать раненых из-под завалов, пока не прогремел очередной взрыв, в результате которого пострадала сама. Девушка отвезла свою мать в больницу и умоляла врачей спасти ее жизнь. Тогда один пожилой врач встал перед ней на колени и сказал: "Ты же сама работаешь в больнице, спасаешь жизни людей. Должна понять, что твоей маме уже не помочь". Оказывается, в результате бомбардировки мать девушки получила смертельное ранение. Спереди оно выглядело как небольшое отверстие на груди, а вот сзади, на спине – как огромная дыра.

- Кто из членов семей, пострадавших в войне, по вашему опыту, больше всего нуждается в психологической помощи?

- Безусловно, дети. Одна девочка, с которой я работала, спит с фотографией своего отца. Двое других постоянно спрашивают у мамы, когда отец вернется с войны, хотя слышали, что он стал шехидом. Порой детям непонятно значение слова "шехид". Им кажется, что в скором времени все закончится, и отец вернется. Вы, наверное, смотрели видео, где дети на церемонии погребения кричат, умоляя не бросать землю на отца. Они не понимают, что отца хоронят. Конечно, эта картина не для детской психики. Взрослые должны это понимать и не допускать детей к участию в похоронах. Это не значит, что им нужно врать. Это значит, что правду до них нужно доносить в той форме, в которой они способны ее воспринять.

- Как объяснить ребенку, что отца больше нет?

- Необходима ювелирная работа психолога, с учетом того, что каждый ребенок уникален. В нашей работе важен индивидуальный подход. Однако на определенном этапе работы наиболее эффективной является работа в группе, потому как ребенку рано или поздно надоедает общение с психологом тет-а-тет. Ему становится скучно. Тогда на помощь приходит игровая терапия в группе.

- Как потеря отца может сказаться на психике ребенка?

- Для ребенка это колоссальный стресс, вследствие которого он может впасть в депрессию, начать заикаться. Каждый случай уникален. Однако важно знать: чем быстрее с ребенком начнет работу психолог, тем лучше. Свежие раны гораздо легче залечить.

- Мы довольно подробно поговорили о том, какую психологическую помощь следует оказывать детям погибших в войне. А как быть их матерям, вдовам шехидов? В чем больше всего нуждаются эти женщины?

- В моральной поддержке. В том, чтобы их выслушали и поддержали. Важно осознание того, что они не одни. Азербайджанские женщины по натуре своей таковы, что готовы принести себя в жертву семье. Порой они не могут даже высказаться, наоборот, держат все в себе, замыкаются, живут один на один со своим горем. С психологом же они бывают более откровенными, могут эмоционально разгрузиться, раскрыть свои тайны, поговорить по душам, найти ответы на вопросы, которые давно их мучают. Сейчас эти женщины нуждаются в психологе больше как в хорошем собеседнике. Позже будет необходимо начать психотерапию. Очень важно работать поэтапно, не спеша. Тогда оказанная им помощь даст гораздо более эффективные результаты.

Когда я общаюсь с матерями, потерявшими своих сыновей на войне, всегда говорю: "Ваша боль – также и моя боль, и боль всех азербайджанских матерей. Ваш сын отдал жизнь за территориальную целостность своей Родины. Такие подвиги не забываются в одночасье". И поверьте, для меня это не просто слова, я мать троих сыновей, записавшихся добровольцами на войну. Если бы я могла пойти на войну сама, с удовольствием сделала бы это. Помогая людям, потерявшим своих родных на войне, я чувствую себя чуточку счастливее.

Беседовала Улькер Мехдиева, член Союза журналистов РФ и Международной федерации журналистов, специально для "Вестника Кавказа"