«В Грузии доминирует идеология радикального национализма»

- Главной проблемой в российско-грузинских отношениях я считаю идеологию радикального национализма, которая доминирует в Грузии. Именно эта идеология послужила причиной того, что Грузия «отскакивала» от России более энергично, чем другие. Она же привела к многочисленным конфликтам. Природа российско-грузинского конфликта состоит в радикальном национализме, присущем грузинской элите, грузинской интеллигенции и общественному мнению.

- Исторический процесс похож на качели - в процессе распада СССР к власти в Грузии на волне радикального национализма пришел радикальнейший националист Звиад Гамсахурдиа. Может быть, в начале он и не был националистом, но эта волна сделала его националистом. Гамсахурдиа начал преступную войну против Южной Осетии и пришел к катастрофе. Это сильно осложнило отношения между Россией и Грузией. 

Потом качели качнулись в другую сторону: из Москвы приехал Шеварднадзе, с более умеренной программой и линей. Он пытался проводить политику дружбы с Россией. Эдуард Шеварднадзе по своим взглядам не был националистом, но даже он не смог оказаться свободным от доминирующего радикального национализма. Поэтому Шеварднадзе был вынужден под давлением Тенгиза Китовани и Джабы Иоселиани (лидеры вооруженных формирований, действовавших в Грузии, – прим. ред.) дать согласие на начало военной интервенции в Абхазии, что опять привело к ухудшению отношений между Россией и Грузией.

После ухода Шеварднадзе качели качнулись в другую сторону: грузинское общество решило, что надо поддержать такого яркого, самобытного, радикального националиста как Михаил Саакашвили и его программу восстановления территориальной целостности Грузии военным путем. В результате, российско-грузинские отношения вновь резко ухудшились. 

Что касается самого Михаила Саакашвили. С моей точки зрения, он является очень ярким политиком XXI века. Он действует в стилистике века. Он прекрасно понимает, что в наш век пиар имеет для политика большее значение, чем какие-то конкретные действия. Саакашвили активно развивал свою пиар-активность, и в рамках этой активности, очень серьезно поссорился с российским руководством, потому что пиар предполагает ложь. Российские политики не лгут, они очень ценят доверительность в отношениях. Ценят, когда партнер держит слово.

Например, Саакашвили и Обама, с точки зрения Владимира Путина, абсолютные противоположности. Когда Обама пришел к власти, Путин относился к нему скептически. Но когда Путин увидел, что Обама держит слово, которое дает и выполняет обещания, то Путин стал относиться к Обаме с очень большим уважением. 

Михаил Саакашвили действовал наоборот: когда он пришел к власти, я, честно говоря, предполагал, что появляются неплохие возможности для улучшения отношений - он националист, поэтому будет ориентироваться на народ Грузии, а не вашингтонский обком. Потому что национальные интересы Грузии в большей степени зависят от отношений с Россией, а не с США. Наша логика была такой: если он искренний сторонник продвижения национальных интересов Грузии, то будет хотеть хороших отношений с Россией. Исходя из этой логики, Владимир Путин провел первую, очень хорошую встречу с Михаилом Саакашвили. Они обговорили очень важные вещи, но когда Саакашвили вернулся в Тбилиси, он, в отличие от Обамы, сорвал все договоренности. После этого Саакашвили потерял уважение Путина. А уж когда Саакашвили отдал приказ убивать русских солдат, то отношения стали враждебными.

Мы ожидаем, что новый грузинский лидер будет менее националистическим и, опять-таки, по принципу качелей, будет пытаться улучшить отношения между Грузией и Россией.

- Для России нет неприемлемых политиков кроме тех, кто хочет нас убивать. Гамсахурдиа тоже не был неприемлем. Нам казалось, что это очень слабый политик, даже не вполне адекватный. Мы считали, что он ведет Грузию к катастрофе, и он привел ее к катастрофе – к гражданской войне. Но он не был неприемлем для нас. Мы будем иметь дело со всеми, кого нам предложит в качестве партнера народ Грузии. С Шеварднадзе отношения были вполне активные, многосторонние. Кстати, ведь его же физически спасли российские войска: эвакуировали его из Сухуми. Иначе, с большой вероятностью, он был бы расстрелян как Сальвадор Альенде в здании правительства Абхазии. Россия спасла Шеварднадзе, потому что верила в возможность налаживания с ним отношений.

Саакашвили тоже поначалу был приемлем для России. Мы надеялись, что сможем построить с ним нормальные, взаимовыгодные отношения. Но он отдал приказ убивать русских солдат и, тем самым, оказался в числе наших врагов.

Россия – великая страна. Мы не определяемся в отношении кого бы то ни было. Наоборот, другие определяются в отношении к нам, а мы определяемся так, как они определяются по отношению к нам. Мы стоим на месте, а разные политики бегают вокруг нас. Кто-то бежит к нам, а кто-то убегает от нас.

Мне кажется, Грузия способна проявить больше благодарности в отношении России. Посмотрите, какой была Грузия, когда она вошла в состав России. Она была отсталой, забитой провинцией Персии. Грузины находились под угрозой полного исчезновения. У тогдашних персидских владык были планы полной ликвидации грузинского этноса путем выселения грузин на другие территории.

А какой она вышла из России? Самой богатой республикой СССР! Вообще, друзья есть только у тех, кто способен быть благодарным, потому, что благодарность – всегда на виду. Как и неблагодарность.