Вопрос о статусе Каспия нужно решать на уровне глав государств

- Что касается Транскаспийского газопровода, то мы были против, и в первую очередь потому, что сначала надо решить правовые вопросы. В правовом аспекте решение подобных вопросов было общим, и мы обосновывали это сейсмической активностью. Когда мы начинаем залезать в недра (а если брать российскую территорию, то это угольные разрезы, где-то почва даже проседает), то начинаем воздействовать на природную среду, на процессы, которыми мы не можем управлять. То есть, во-первых, нельзя приступать к реализации проекта без решения проблемы правового статуса и коллегиальности в принятии решения. А вторая проблема – сейсмическая активность и ее непредсказуемость тогда, когда мы начинаем влезать в неуправляемые сферы природы. 

- Согласен. Но одно дело строить небольшого диаметра трубопроводы, в которых давление низкое и, можно сказать, неопасное. С газом все сложнее: нужны большие давления. «Газпром» сегодня работает с давлением в 75 атмосфер. Да, сегодня техника идет дальше, сегодня можно предложить массу защитных мероприятий. Но я человек осторожный и живу по принципу «палка стреляет», а Каспий может пострадать даже от одного такого «выстрела». Стоит ли рисковать? С нефтью можно справиться, если она пролилась, а с сероводородом справиться невозможно. Он погубит все, потому что это неуправляемый процесс.

- С одной стороны, очень хорошо, что Россия, Азербайджан и Казахстан подписали соглашение и начали работать. Это правильное решение, потому что можно долго спорить, но жизнь продолжается. Мы этот шаг сделали, и это правильный шаг. Но с другой стороны, Россия потеряла интерес как инициативная сторона и уровень людей, которые занимаются этим вопросом, сразу упал. Если я этим занимался на уровне заместителя министра иностранных дел, то сегодня это уровень полномочного посла по особым поручениям. А я считаю, что это уровень протокольной подготовки необходимых материалов для обсуждения высокими сторонами. Естественно, протокольная часть жесткая сегодня, а выше головы не прыгнешь. Мне удавалось при моем статусе проводить прямые переговоры с президентами стран. Сложнее было с Ираном, естественно, но, по крайней мере, уровень министра иностранных дел Ирана был доступен. С остальными президентами я мог свободно разговаривать. Посол по особым поручения этого сделать не может, при всем моем уважении к его должности.

- Конечно. Первый шаг к решению этого вопроса – это то, что нужно поднять вопрос на уровне глав государств и глав правительств. 

- Милитаризация впереди, на мой взгляд, особенно с учетом того, что мы сегодня услышали о стратегических перспективах его южной части, об открытии большого газового месторождения, которое находится в спорной, неурегулированной зоне. Думаю, это должно стать «звоночком» для того, чтобы все-таки возобновить более активно и серьезно работу по нахождению компромисса в решении вопроса статуса.

- Роль Азербайджана на Каспии изначально была главная. На него равнялись все и вся даже в Советском Союзе. Он был основоположником практики шельфа и морской разработки месторождений. В том, что три государства пришли к единому мнению, это заслуга Гейдара Алиева. Я могу вспоминать о нем только хорошее, потому что это человек, который влёт понимал проблему, даже если она касалась конфликта, даже если она шла в разрез с общей позицией его окружения на тот момент. Он принимал абсолютно разумные решения с точки зрения того, что лучше худой мир, чем война. Я ему благодарен, потому что его заслуга в решении этого трехстороннего соглашения огромна. Даже не Казахстана, а Азербайджана, потому что там оппозиция была далеко не положительно настроена по поводу той основы, которую мы закладывали в решение о срединной линии. Поэтому перед Азербайджаном могу только склонить голову и сказать «огромное спасибо».