Новые парадигмы российской внешней политики

Северная Корея не откажется от своей военной ядерной программы под давлением санкций. Смысл санкций в том, чтобы они действовали на население, а население, чувствуя их, оказывало давление на власть, чтобы та изменила свою политику. Но общество в Северной Корее построено совершенно по другим принципам. Население не чувствует санкций, потому что оно находится под санкциями постоянно. Под санкции его поставило свое собственное руководство. Это закрытое общество. 

При этом руководство Северной Кореи должно демонстрировать населению какие-то успехи. Северная Корея запускает спутники, взрывает ядерные устройства, которые вполне могут стать боезарядами. Если они смогут устанавливать атомные боезаряды на ракетоносители, мы получим принципиально новую ситуацию на Корейском полуострове и вообще на Дальнем Востоке. Это нанесет удар по режиму нераспространения ядерного оружия. Мы не заинтересованы в этом. 

Вопрос в том, как воздействовать на северокорейский режим. Это безусловная сфера сотрудничества между Россией и США. Как бы Северная Корея ни была изолирована, все-таки она учитывает тот факт, что по ее проблеме есть международный консенсус. Все понимают, что превращение Северной Кореи в военную ядерную державу чревато последствиями. Последствия будут состоять в том, что ряд стран, ныне отказывающихся от ядерного оружия, могут задуматься о пересмотре своего ядерного статуса. Такие поползновения уже были в Японии. 

Сейчас несколько сменилась тональность в США. Еще летом очень говорили о военном решении иранской проблемы, но сейчас сделана ставка на дипломатическое решение вопроса. В Европе также господствует скорее миролюбивый настрой в этой области. С другой стороны, когда на сессии по Ирану появился министр иностранных дел Ирана и стал излагать позицию Тегерана, то фактически зал начал выражать ему свое недоверие, и его выступление было воспринято достаточно жестко и негативно. Призывая к диалогу, наши западные партнеры не хотят слушать Иран. Такой диалог глухих, конечно, может ни к чему не привести. Это чревато целым рядом последствий, в частности, тем, что ядерным оружием могут заинтересоваться государства этого региона – Саудовская Аравия, Турция.

Российско-американские отношения вступили в стадию переформатирования. Перезагрузка в том виде, в котором она существовала в 2009 году, исчерпала себя. Он выполнила свои задачи – тональность изменила, сферы сотрудничества обозначила, но она не смогла справиться с крупными сферами разногласий, прежде всего, проблемой ПРО. США после трех лет тактичного поведения по вопросам внутренней политики РФ не выдержали - Хиллари Клинтон сорвалась в декабре 2011 года, дала жесткую характеристику парламентских выборов в России. Путин сформулировал достаточно быстро свой ответ. Суть его состояла в том, что США поддерживают несистемную оппозицию в России. И с периода взаимной сдержанности по этому вопросу мы перешли опять к достаточно жестким обменам на тему внутренней политики РФ, что не способствует нашим отношениям с США. Одно дело, когда американцы нам выражают свои соображения в области непубличной дипломатии. Другое дело, когда начинаются заявления, фактически означающие, что США настроены на противостояние с руководством государства. 

У нас тоже есть возможность делать заявления о сомнительности американских выборов. Американские выборы проходят через систему выборщиков. Объявляя себя первой демократией мира, США являются единственной в мире демократической страной, где нет прямых выборов, где есть промежуточный слой между избирателями и президентом. Это само по себе атавизм. Чтобы быть избранным президентом, необходимо потратить около миллиарда долларов. Может ли считаться демократией страна, где люди без миллиарда долларов вообще не могут ни на что претендовать? Здесь есть многие вопросы, но мы не превращаем это в тему российско-американских отношений. Американцы в свойственной им манере считают, что они могут превращать нашу внутреннюю политику в тему наших отношений. Перезагрузка эту тему не сняла. 

Нужен новый формат отношений. Нам нужно жестко определить сферы возможного сотрудничества – Северная Корея, Афганистан, Иран за пределами обсуждения военных сценариев решения вопроса. Надо определиться с тем, где, по всей вероятности, мы не найдем общего языка, и стараться эти темы увести на третий план наших отношений.

Обама не был счастлив, что Конгресс принял закон Магнитского, потому что для Обамы это только проблемы. Совершенно очевидно, что существенного воздействия на российскую политику закон Магнитского оказать не может. Принято считать, что это закон против коррупции в России, но, к сожалению, с коррупцией нам надо бороться самим. Люди, которые у нас связаны с какими-то коррупционными делами, совершенно не покушаются на демократические права российских граждан, выражение мнения и свободу слова. При всех недостатках бывшего руководства Минобороны, вряд ли можно его обвинить в покушении на демократические принципы.

Закон Магнитского имеет совершенно другие цели. Во-первых, показать непреходящий характер веры США в демократические идеалы. Если бы они, скажем, оттолкнувшись от дела Магнитского, приняли закон, распространяющийся на все государства мира, можно было бы говорить о каких-то принципах. Когда они говорят, что только Россия должна быть предметом санкций, возникает вопрос: а как другие государства? Если бы американцы сделали «универсальный закон Магнитского», а такой проект был в Сенате, то это их столкнуло бы с Китаем, с их ближайшими союзниками в лице Саудовской Аравии, Катара, где не просто люди умирают в тюрьмах, а фактически узаконены внесудебные расправы. США предусмотрительно ограничили этот закон Россией и заявили, что это великий демократический акт. На самом деле это политический акт.

Второй его смысл состоит в том, чтобы связать руки Обаме в отношениях с Россией. В США достаточно мощное есть антироссийское лобби, правоконсервативное, в которое, кстати, входят не только республиканцы. Закон Магнитского –некий рычаг, которым можно воспользоваться, когда, по мнению американского правоконсервативного крыла, Обама будет слишком далеко заходить в отношениях с Россией.

Теперь многое будет зависеть от того, какие конкретные предложения сделают США Москве. В феврале ожидается приезд советника по национальной безопасности Барака Обамы, который должен привезти так называемое «секретное письмо». По всей вероятности, в нем будут какие-то предложения в области разоружения, в том числе ядерного разоружения. На наш взгляд, мяч сейчас находится на американской стороне, потому что не мы являемся инициатором кризиса вокруг системы ЕвроПРО, это была американская идея. Мы выразили свою позицию. Нам нужны гарантии ненаправленности этой системы против России, и американцы должны нам что-то в этой области предложить. Многое будет зависеть, конечно, от того, нащупаем ли мы какую-то серьезную сферу для взаимодействия, поскольку от этого будет зависеть, насколько успешной будет встреча Путина и Обамы.