Защита Бута

Не согласна с приговором и жена осужденного Алла Бут: «Мы будем использовать все возможности, которые дает здешняя юридическая система. Мы будем пытаться подать апелляцию, но ее особенность заключается в том, что мы можем использовать только те аргументы защиты и обвинения, которые были приведены в суде. В основном она будет строиться на тех процессуальных ошибках, которые допускались во время судебного процесса. Но так как дело достаточно сложное, то я не думаю, что при той судебной системе, которая рассматривала в США дело Виктора, будет возможность выиграть эту апелляцию. Процесс политизирован, и Виктор не надеется, что по этому вопросу будет какое-то объективное решение, что уже подтвердилось решением жюри присяжных касаемо самого вердикта в суде. Что же касается каких-то других возможностей, то неизвестно, насколько затянется эта апелляция, и мы не можем говорить о каких-то конкретных сроках, но они достаточно большие. По опыту, это может быть от года и более».

«Он говорил, что он даже «расценки» не знает, но примерная сумма от 15 до 20 миллионов, - поясняет адвокат Бута Альберт Даян. - В законе говориться, что судья может вынести штраф, который упоминался во время этих разговоров, то есть 15 миллионов. Но этот штраф по нашим законам никоим образом не связан с возможностью его освобождения. На самом деле, штраф и срок заключения под стражу никак не связаны. Штраф зависит от его способности выплатить эту сумму, есть ли у него средства, чтобы выплатить этот штраф. Есть много прецедентов, когда обвиняемого обязывали уплатить штраф, но он не мог этого сделать, и тогда против него регистрируется окончательное решение, состоящее в том, что если у него когда-либо появятся эти средства, он должен будет уплатить штраф. Пока средств нет, с него нечего брать. То есть в случае, если у подсудимого нет средств, этот вердикт становится, так сказать, фиктивным.

Я попросил судью, чтобы она порекомендовала перевести его поближе к Нью-Йорку. Тогда у его семьи будет возможность навещать его, раза два в неделю или больше. Когда судья вынесла приговор, мы, защита, восприняли это как свою победу по следующим причинам: мы считаем, что если бы судья считала, что у Виктора и вправду были намерения продавать оружие, которое могло бы быть использовано для убийства американцев, она бы никогда не вынесла минимальный срок по приговору.

США наняли агентов... Они предложили Виктору поставить оружие в Центральную Америку. В четырех разных случаях Виктор сказал, что не будет и не может этого сделать. Тогда эти агенты сказали, что они также заинтересованы в покупке его самолетов. Один из агентов отправил Виктору мейл, в котором говорилось: «Виктор, нам не надо будет обязательно заниматься поставками оружия, нам просто нужно убедить их, что мы способны это сделать».

Именно с этой подачи Виктор поехал на встречу, на которую он привез буклеты про два самолета, которые был готов продать и за которые просил 5 миллионов. Они тогда спросили его еще раз о поставках оружия. Тогда Виктор понял, что они могут не купить у него самолеты, если он не начнет обещать, что хотя бы попытается узнать про оружие. Он им говорит, что не знает цены, что должен поговорить с правительством. Он им также сказал, что должен спросить у министра иностранных дел, возможно ли это вообще. Они сказали ему попробовать договориться и спросили, что ему нужно, чтобы начать. Он сказал: «Дайте мне 5 миллионов за мои самолеты, которые я сейчас вам сейчас могу продать, а про остальное я для вас узнаю». Для Виктора, как и для большинства россиян, непонятно, почему в Америке, просто разговора, просто того, что у него якобы было намерение и возможность довезти оружие, было для присяжных достаточно для обвинительного приговора. Агенты все подстроили, чтобы привести его на эту встречу, якобы чтобы купить его самолеты и просто поговорить об оружии, и он на это клюнул, не понимая, что этого достаточно в Америке, чтобы тебя посадили на 25 лет. Они таким образом все подстроили, что сами выступили в роли судьи – они связали судье руки так, что она не могла дать меньше, чем 25 лет, хотя она несколько раз почти напрямую нам говорила, что если могла бы дать меньше, она бы дала меньше. Они также «связали» и присяжных, манипулируя их эмоциями: когда они говорили на встрече с Бутом про оружие, они специально стали говорить ужасные вещи про американский народ, а Виктор стал участвовать в этом спектакле, чтобы продать свои самолеты. Это нормальное явление для любого бизнеса: когда у тебя покупатель готов купить что-то за 5 миллионов, ты будешь ему поддакивать во всем».

Чтобы Бута перевели в Россию, он должен будет признать свою вину, но защита считает, что этого делать не надо, что он должен следовать своей позиции, что он невиновен. «Россия не будет держать человека в тюрьме, если не верит, что он виновен, - поясняет Альберт Даян. - Поэтому, если его переведут в Россию для отбывания тюремного заключения, то России понадобится какое-то моральное основание, какая-то вина, чтобы держать человека в тюрьме. То есть будет нелогично его перевести, если он не признается ни в чем. А признаться в чем-то он не может, потому что на самом деле никакого закона он не нарушал, ни в какой стране».

Сам Виктор Бут уверен, что вернется в Россию: «Я бы также хотел, чтобы депутаты Госдумы назначили комиссию, которая бы наконец-то разобралась и установила факты и правду в отношении тех мифических 6 миллиардов долларов, которые финансовое ведомство США арестовало и теперь пытается конфисковать 15 миллионов по решению суда. Также прошу расследовать доклады мнимых экспертов ООН, которые были сделаны Совету безопасности, начиная с 2000 года, которые основывались на непроверенных фактах, на слухах и лжи, и не имеют под собой ничего реального. Я не рассчитываю ни на какую апелляцию, потому что то, что здесь со мной произошло – это был не суд, а инквизиция. Меня судили не за то, что я совершил, а за тот миф, который они сами создали и в него поверили. Я верю в то, что, если Россия разберется в том, что произошло, и заявит об этом уверено и жестко, то я очень быстро вернусь домой. Я ничего не совершал, и для меня это принципиальный вопрос, я не пойду ни на какие сделки и признания.

Я думал, что меня ждет пожизненный срок, и то, что дали всего 25 лет – это сама судья в своем приговоре сказала, что нет никаких доказательств того, что я пытался совершить это преступление. И она ссылалась на те же мифические доклады ООН, на мою репутацию, что я якобы торговал оружием, но ни одного факта во время суда приведено не было. Более того, сама судья запретила защите проводить слушания и приглашать этих экспертов ООН, и, вроде, ограничила все слушание этим одним конкретным делом, но потом сама же на эти слухи и сослалась. Это, конечно, вопиющее нарушение правосудия. В отличие от американского законодательства, для того, чтобы попасть в российскую тюрьму, я все-таки должен совершить какие-то преступления, а все слухи абсолютно не подтверждены, нет никаких доказательств того, что я торговал оружием.

Условия в Бруклинской тюрьме, куда меня перевели, хорошие, у меня нет никаких жалоб, отношение ко мне ровное, как ко всем остальным».

«Я как американский адвокат продолжаю верить в американское правосудие и буду делать все возможное здесь, - говорит Альберт Даян. - Что же касается интернационального суда, я, конечно, помогу везде где смогу, соберу весь материал, но в самом интернациональном суде он должен будет работать уже с другими адвокатами».