Спорный геноцид: Дело армян (I): планы геноцида

Множество работ было написано о том, что армяне называют первым геноцидом в XX веке и к чему большинство турок относятся как к примеру межобщинной вражды и депортаций в военное время. Тем не менее, несмотря на огромное количество литературы, ожесточенные споры вокруг того, что на самом деле произошло около ста лет назад, не утихают. Насыщенный исторический спор осложняет отношения между Турцией и Арменией и ведет к напряжению в неспокойном регионе. Он также дает о себе знать в других частях мира в моменты, когда представители армянской диаспоры лоббируют признание геноцида армян в парламентах других стран, а турецкое правительство угрожает принять контрмеры. "Вестник Кавказа" публикует главы из книги Гюнтера Леви "Армянские погромы в османской Турции: спорный геноцид", раскрывающей суть вопроса.

До сегодняшнего дня, наиболее распространенное мнение среди армян заключается в том, что депортация сотен тысяч их соплеменников в 1915 году производилось согласно хорошо организованному государственному плану уничтожения. Утверждается, что османское правительство, управляемое Комитетом «Единение и Прогресс» (КЕП), использовало войну как прикрытие для осуществления своих давних идеологических целей. Ричард Ованнисян пишет, что «методом, который был использован для того, чтобы превратить плюралистическое османское общество в однородное турецкое, был геноцид. Более половины армянского населения погибло, «а оставшиеся в живых были насильно выдворены из земли своих предков»[1]. Большинство сторонников армянской позиции придерживаются мнения о том, что план истребления данного народа был выработан задолго до начала войны в 1914 году, что, таким образом, способствует доказательству преднамеренности действий, повлекших за собой гибель множества армян. Как утверждал Дадрян, к началу конгресса в Салониках в ноябре 1910 года основной целью КЕП стала «насильственная гомогенизация Турции»[2]. В заключение, авторы приводят большую цифру армян, погибших в результате геноцида, как свидетельство того, что произошедшие убийства были частью общего плана по уничтожению армянского народа[3].

Турецкий национализм, туранизм и роль Зии Гёкальпа

Как уже отмечалось в предыдущей главе, некоторые члены КЕП давно были обеспокоены националистическими настроениями, нараставшими среди немусульманских меньшинств империи, и постепенно восприняли шовинистическую идеологию, которая подчеркивала лидирующую роль турок – их языка, культуры и религии. Однако есть только одно подтверждение того, что это изменение в идеологии включало в себя планы истребления армян.

Считается, что 6 августа 1910 года, за несколько недель до открытия конгресса в Салониках, Талаат-паша произнес секретную речь на стратегическом собрании КЕП, в которой отвергал конституционное равенство мусульман и неверных и выступил за участие армии в гомогенизации империи. Считается, что этот план подразумевал истребление различных причиняющих беспокойство национальностей и был ратифицирован на секретной сессии в ходе конгресса в Салониках. Дадрян пишет, «что планируемое уничтожение армян было лишь одной ступенью всеобъемлющего плана, направленного против всех других национальностей, который воспринимались как чуждые, несогласные и тревожащие»[4].

Источники, сообщающие об этом секретном заседании, основываются на информации из вторых рук, и ни один из них не говорит конкретно о плане уничтожения армянского сообщества. Британский вице-консул в Монастире, Артур Б. Гири, считается одним из немногих иностранных дипломатов, которому удалось заполучить текст речи Талаата. Однако, согласно его рапорту от 28 августа, соответствующая часть речи была посвящена лишь тому, что необходимо было «оттоманизировать империю»[5].

Среди тех, кто утверждал, что знал о секретных решениях, был также Галиб-бей, бывший директор почты и телеграфа в Эрзеруме и участник конгресса. Согласно Дадряну, Галиб «признался своему близкому другу Тиграну Зурабяну, армянскому католику и официальному переводчику при французском посольстве в Эрзеруме, что от этих планов волосы дыбом встают (faire dresser les cheveux sur la tкte)».

Дадрян цитирует в качестве основного источника информации воспоминания Жана Насляна, епископа Трапезундского[6]. Однако даже такие проармянские авторы, как Джеймс Ташьян и Ив Тернон, признают, что в работе епископа Насляна содержатся многочисленные ошибки[7].

Более того, цепочка передачи информации кажется слишком длинной: Галиб признается Зурабяну, который предположительно сообщил об этом епископу Насляну. Дадрян понимает все «ограничения и проблемы» подобных источников[8], и большинство читателей, вероятнее всего, сочтут этот оборот слишком сдержанным.

В отношении допущения, согласно которому конгресс в Салониках принял решение об истреблении армян, Тернон пишет: «У этого предположения нет никаких серьезных доказательств»[9]. Британский историк Эндрю Манго выразился еще более резко: «Я не знаю ни одного доказательства, подкрепляющего утверждение о том, что на нескольких секретных конференциях Комитета «Единение и Прогресс», которые проводились в Салониках, начиная с 1910, уничтожение всех армян было принято в качестве центральной цели политики младотурок»[10].

Предположение о том, что известный социолог и педагог Зия Гёкальп (1876-1924) и его поддержка идеи туранизма сыграли важную роль в планировании уничтожения армян, еще менее подкреплено фактами, хотя об этом и часто говорится. «Вагнер был для Гитлера тем», – пишет историк Джеймс Рид, – «кем Гёкальп был для Энвер-паши. Утверждается, что «теория Гёкальпа и ее реализация предполагали полное уничтожение всех нетурецких сообществ в уменьшающейся Османской империи»[11]. Согласно Стефану Астуряну, Гёкальп исповедовал «мистическое видение крови и расы», которое стало «разрушительным для армян и многих других нетюркских народов»[12]. Питер Балакян называет Гёкальпа «отъявленным расистом… который предвосхитил появление ведущих нацистских пропагандистов Альфреда Розенберга и Йозефа Геббельса»[13].

Казарян утверждает, что учения Гёкальпа «заложили философскую базу для уничтожения армян», и включает Гёкальпа в список 160 турок, которых он считает несущими наибольшую ответственность за убийства[14].

Такое прочтение идей Гёкальпа является натянутым, если не сказать — абсолютно неверным.

Гёкальп стал членом центрального комитета КЕП в 1909 году и по праву считается «духовным отцом турецкого национализма» и «философом “революции Ататюрка”»[15]. Он пытался возвеличить турецкую нацию и пробудить гордость турецкой культурой. В последней строфе его стихотворения «Туран», опубликованного около 1911 года, Гёкальп заявляет, что родиной турок была не Турция, а «широкая и бескрайняя земля: Туран». Идея Турана (таково древнее иранское название территории, расположенной к северо-востоку от Персии) была для него символом культурного единства всех тюрок. Гёкальп писал в своей книге «Принципы тюркизма», что «Туран» – это «великая родина всех турок, и так было встарь, и так может стать вновь». Он верил, что культурное единство всех тюрок, достигнутое однажды, могло послужить основой для окончательного политического объединения. Турецкая нация должны была основываться на «общности образования и культуры», а не на расовой или этнической принадлежности. Османы же, наоборот, пошли «по пути империализма, который так навредил турецкой культуре и быту»[16].

Практически все толкователи идей Гёкальпа подчеркивали, что его концепции Турана и туранизма не подразумевали захватнических планов.

Национализм Гёкальпа, по словам Тахи Парлы, «безусловно покоится на языке и культуре». Гёкальп был «человеком широких гуманитарных взглядов». Турецкий национализм для него означал «культурный идеал», «основу для общественной солидарности», в соответствии с теорией Эмиля Дюркгейма. Его национализм «был не расистским, не захватническим, а, напротив, плюралистичным национализмом»[17].

Готхард Яшке доказывает, что Гёкальп имел в виду туранизм в аполитичном смысле. Мечты о большой империи «противоречили всей его внутренней сущности»[18]. Ниязи Беркес подчеркивает, что Гёкальп никогда не обращался к «антизападному агрессивному шовинизму» или «расизму» и что в последние годы жизни он даже не упоминал слово «Туран»[19]. Действительно, в начале Первой мировой войны Гёкальп на волне всеобщего патриотизма написал стихотворение, в котором он предсказал, что «земля врага должна быть опустошена, Турция расширится и станет Тураном». Не позднее апреля 1918 года Гёкальп выразил надежду, что тюрки в России породят лидера, который возьмется за выполнение задачи освобождения Турана.

Однако даже Уриэль Хейд, который обращался к этим высказываниям, признает, что Гёкальп вскоре отказался от этих призывов к политическому союзу всех тюркских народов и подчеркивал, что «первостепенная задача – объединить тюрок в культурном плане»[20].

В любом случае нужно добавить, что существует большая разница между желанием возродить турецкое национальное величие и побуждением к жестокому уничтожению всех этнических меньшинств. Дадрян назвал Гёкальпа поборником расовых чисток, одним из «вождей партии в этом деле истребления»[21], но он не приводит доказательств, подкрепляющих эти обвинения, кроме зловещей цитаты из интеллектуальной биографии Гёкальпа, написанной Уриэлем Хейдом: «Значительная часть его соображений была воспринята партией и осуществлена правительством во время Первой мировой войны»[22]. Это же предложение цитирует Роберт Мелсон, который также пытается усмотреть вину Гёкальпа в поддержке геноцида[23]. Однако как Дадрян, так и Мелсон искажают позицию Хейда, который в отрывке, предшествующем процитированному, очень четко дает понять, что предложения, касающиеся данного предмета, были сделаны осенью 1917 года, после депортации армян, и относились к религиозным образованию и основам, а также к законам семьи. «Как член центрального совета Партии Единения и Прогресса, – пишет Хейд, – Гёкальп занимался социальными, правовыми и культурными проблемами. Он изучал историю турецких гильдий, развитие орденов дервишей и вопрос меньшинств, в особенности – армянского»[24]. Гёкальп был уважаемым советником по вопросам культуры и образования, но он никогда не становился одним из людей, определявших политический курс КЕП[25].

После поражения Турции и заключения мира в 1918 году Гёкальп был арестован и предстал перед военным судом, организованным новым турецким руководством с целью допроса лидеров младотурок. В отличие от многих своих коллег Гёкальп, очевидно, был убежден, что не сделал ничего плохого, поэтому отказался покинуть страну и остался преподавать в Константинопольском университете. Когда его спросили на суде о концепции туранизма, он отрицал, что поддерживал идею ради причинения вреда любому из меньшинств, проживающих в Турции. Эти суды и значение их результатов будут детально рассмотрены в следующей главе.

«Десять заповедей»

В начале 1919 года британский чиновник в Константинополе получил несколько турецких документов, наиболее важный из которых, как он пояснял в сопроводительной записке к документам, которые были отправлены в ведомство иностранных дел в Лондоне, «считается подлинным проектом инструкций, разработанных Комитетом «Единение и прогресс» в связи с планом по уничтожению армян. Он известен как Десять заповедей Комитета «Единение и прогресс»». Документы были предложены ему в обмен на крупную сумму денег членом турецкого Министерства обороны, однако в конце концов он получил их бесплатно, пообещав турецкому чиновнику, который выкрал или самовольно изъял документы, свою протекцию, «если в будущем у него будут неприятности». «Десять заповедей» были довольно приблизительным и неподписанным проектом, однако говорилось, что почерк, которым они были написаны, был почерком Эссад-бея, который во время создания документа (декабрь 1914 года – январь 1915 года) был одним из чиновников, ведавших секретными архивами в Министерстве внутренних дел. По данным информатора, на собрании, где этот документ был составлен, присутствовали высокие чины комитета «Единение и прогресс», включая Талаат-пашу, доктора Бехаэддина Шакира и доктора Назима, а также полковника Шефи, заместителя директора политического отдела Военного Министерства. Инструкции должны были быть разосланы вали различных провинций «с указанием зачитать им эти приказы и возвратить оригиналы, которые подлежали обязательному уничтожению»[26].

Как пишет Дадрян, «Десять заповедей» стали плодом серии собраний верхушки Комитета в начале Первой мировой войны. Проект, как он утверждает, был результатом решения осуществить геноцид и задумывался как план действий. «И решение, и его претворение в жизнь отражают тот факт, что преступление, совершенное против армян, было спланировано заранее, и его целью являлось полное уничтожение всех жертв»[27]. Кристофер Уолкер также опирается на этот документ[28]; по его мнению, если рассматривать его как оригинальный и принимать за чистую монету, он действительно являет собой серьезное обвинение, которое можно вменить руководству Комитета. Текст, в дословном и довольно грубом переводе, выглядит так:

Документ, относящийся к плану по уничтожению армян

Комитета «Единение и прогресс»:

Десять заповедей Комитета «Единение и прогресс»

1. Пользуясь статьями 3 и 4 Устава Комитета, закрывайте все армянские объединения и арестуйте тех, кто действует против правительства, в любое время, ссылайте их в такие провинции, как Багдад или Мосул, и уничтожайте их по дороге или на месте.

2. Проводите сбор оружия у населения.

3. Подогревайте настроения мусульман подходящими особыми и подходящими средствами в таких местах, как Ван, Эрзерум, Адана, где армяне уже снискали ненависть мусульман, провоцируйте организованные погромы, как это делали русские в Баку.

4. Оставьте всю исполнительную власть (sic!) народу в таких провинциях, как Эрзерум, Ван, Мамурет-уль-Азиз и Битлис и используйте силы охраны правопорядка (то есть жандармерию), чтобы демонстративно подавлять погромы, в то время как в Адане, Сивасе, Бурсе, Измите и Смирне, наоборот, оказывайте активную военную помощь мусульманам.

5. Принимайте меры по уничтожению всех мужчин моложе 50 лет, священников и учителей, а женщин и детей обращайте в ислам.

6. Схватите членов семей тех, кому удалось убежать, и сделайте все, чтобы они оказались отрезаны от своих родных мест.

7. На основании того, что армянские чиновники могут быть шпионами, выгоняйте их из абсолютно всех государственных департаментов и со всех постов.

8. Должным образом уничтожьте всех армян в армии – указание военным.

9. Все действия следует начинать повсюду одновременно: это не оставит никакого времени на подготовку защитных мер.

10. Соблюдайте строгую конфиденциальность в отношении этих инструкций,, насчитывающего двоих или троих человек[29].

По-видимому, британские чиновники в Константинополе в начале 1919 года относились к “Десяти заповедям” как к подлинному документу и надеялись, что он поможет привлечь к ответственности тех, кто виновен в армянских погромах. Однако (как будет описано более подробно в главе 7), когда королевские юристы пытались завести дело на турецких чиновников, арестованных и привезенных на Мальту, годом позже, они не пользовались «Десятью заповедями» и жаловались на отсутствие очевидных доказательств, которые удовлетворили бы британский суд[30]. К тому времени британские власти в Константинополе также вынуждены были осознать, что не любой предположительно секретный документ, находящийся в свободном обороте, можно признать подлинным.

Значительное число иностранных разведывательных организаций действовали в турецкой столице, докладывал в феврале 1920 года британский офицер, «и все они, естественно, желали бы получить оригинальные документы или их фотографии. Такое положение дел позволяет существовать обширному рынку подобных материалов, и в результате появляется налаженное производство поддельных документов на продажу»[31]. Пресса также была переполнена всевозможными «сенсационными откровениями». Армянская газета «Верчинлюр» опубликовала текст «Десяти заповедей» 23 марта 1919 года.

Статья в «Верчинлюре», содержащая «Десять заповедей», хотя и в другом переводе, была отправлена в Вашингтон Верховным комиссаром США Льюисом Хеком 26 марта 1919 года. Хек комментирует: «Неизвестно, является ли этот документ аутентичным, но по, крайней мере, можно утверждать, что инструкции, которые там содержатся, похожи на те, что применялись во время депортации»[32].

Дадрян приводит аналогичный довод: «То, что порядок действий, описанный в “Десяти заповедях” и других документах, выполнялся во время геноцида, подтверждает причастность Эссада [рукой которого был якобы написан документ]».

Он продолжает обращаться к доказательствам, принятым одним из военных судов над официальными лицами, которых обвиняли в участии в армянских погромах; суды проводились в марте 1919 года новым турецким правительством. Этот суд не упоминает «Десять заповедей», но ссылается на свидетельства одного офицера, который сообщил, что он получал секретные приказы касательно погромов, передававшиеся в регионы. «Другими словами, – заключает Дадрян, – достоверность документа Эссада о передаче официального указа османского военного министра [треть документов скупили британцы в начале 1919 года] подтверждается свидетельствами военного командира, который получил этот указ. Продемонстрированная подлинность одного документа, предоставленного Эссадом, указывает на подлинность остальных»[33].

Существуют некоторые проблемы, связанные с таким обоснованием. Когда комиссар Хек выразил свое мнение о природе указаний, бывших в силе во время депортаций, немногие надежные доказательства в отношении этих указаний все еще были доступны; Хек же несомненно, основывался на источниках, которые не могли быть по-настоящему доказательными. Та же самая проблема возникает в отношении свидетельских показаний военного трибунала, на которые ссылается Дадрян. От всего процесса в Йозгате (см. Главу 6), где они предположительно были даны, сохранился только вердикт.[34]

Таким образом, утверждение Дадряна должно основываться на статье в одной из газет Константинополя — «Ренессанс». Оригинальный текст свидетельства недоступен. Поэтому оно, как я полагаю, едва ли может служить доказательством подлинности какого-либо документа.

Британский чиновник, который направил «Десять заповедей» в Лондон тогда же, предположил, что Эссад должен быть арестован, для «доказательства подлинности документа “Десять заповедей”»[35]. Если бы он находился под стражей, предположительно, можно было бы сравнить его почерк с тем, которым написан документ, который он предположительно написал, будучи работником секретного архива Министерства иностранных дел. Однако этого не произошло, как показано в тщательном анализе «Десяти заповедей», сделанном Дэйером.

В самом деле, не было необходимости арестовывать Эссада: согласно документам Министерства иностранных дел, Эссад являлся агентом британского консульства в Константинополе, по крайней мере, до конца сентября 1919 года. Сотрудник разведки, который следил за ним, описывал его как «посредника низкого класса», задействованного в курьерской системе, функционирующей между столицей и бежавшими за границу членами КЕП. То, что англичане спрашивали у него о «Десяти заповедях», говорит о том, что они начали сомневаться в подлинности этого документа[36]. Как было сказано выше, этот документ никогда не упоминался и не был использован служащими судебного ведомства, собиравшими доказательства против младотурок.

Дадрян попытался установить подлинность «Десяти заповедей», указав на сходства между положениями программы и реальным ходом депортации. Его версия тех событий, конечно, не может считаться решающим словом в этом деле. Однако, даже если бы его описание депортаций было принято как абсолютно точное, сходство между положениями “Десяти заповедей” и депортациями не исключает подделку.

Дэйер резюмировал общее впечатление от прочтения «Десяти заповедей»: они «напоминают результат попытки постфактум восстановить то, что могло быть сказано, если бы истинные события апреля 1915 — середины 1916 гг. были предопределены в общем официальном документе за месяцы до их начала»[37].

Секретное собрание КЕП в феврале 1915 года, описанное Мевланзаде Рифатом

Еще одно секретное собрание, которое якобы доказывает элемент участия и вины руководства КЕП в погромах, описано в воспоминаниях предполагаемого члена центрального комитета КЕП Мевланзаде Рифата. Эта книга, «Внутренние аспекты турецкой революции», была издана в Алеппо в 1929 году. По мнению нескольких армянских авторов, Мевланзаде Рифат участвовал в собрании, которое состоялось в феврале 1915 года, где «был впервые сформулирован ужасный план уничтожения армянского народа»[38].

Заявляется, что собрание проходило под председательством Талаата и что на нем также присутствовало несколько других высокопоставленных лидеров КЕП. Рифат рассказывает, что основной доклад был зачитан доктором Назимом, который предложил полное уничтожение армянского меньшинства:

«Если мы собираемся остановиться на отдельных погромах, подобных тем, которые произошли в Адане и в других местах в 1909 году… если эта чистка не станет всеобщей и окончательной, то вместо добра она обратится во вред. Совершенно необходимо, чтобы армянский народ был окончательно уничтожен, чтобы ни одного армянина не осталось на нашей земле, а слово “армянин” было забыто. Сейчас мы ведем войну, и нет более подходящего случая, чем этот. Интервенция великих держав и протесты прессы даже не будут рассматриваться. А даже если и будут, все предприятие станет свершившимся фактом, а значит, с этим будет покончено навсегда. На этот раз все обернется полным уничтожением – крайне важно, чтобы ни один армянин не выжил в нем»[39].

Далее Рифат пишет, что после того, как свое мнение высказали некоторые другие члены центрального комитета, резолюция, воплотившая в себе предложение доктора Назима по уничтожению всех до единого армян, была принята единогласно:

«КЕП рекомендовал создать специальную организацию, состоящую из преступников и убийц под руководством “исполнительного комитета в составе трех человек”: доктора Назима, доктора Бехаэддина Шакира и министра образования Шукри, для выполнения этого решения»[40].

После этого голосования доктор Шакир, как сообщается, подробно изложил план казни. Офицерам полиции, сопровождавшим колонны депортируемых из разных городов, предписывалось передать армян специальным формированиям, состоявшим из уголовников, выпущенных из тюрем, которые должны были ждать «на различных заранее обозначенных удобных участках дороги». Головорезам предписывалось истребить всех армян до единого, бросить их в заранее выкопанные ямы и забрать деньги, украшения и другие личные вещи, которые они найдут у убитых[41].

Среди относительно небольшого числа авторов, которые поверили в историю, рассказанную Мевланзаде Рифатом, оказался Ованнисян[42].

В 1973 году Уолкер приводит этот источник в качестве доказательства того, что убийство армян было заранее продумано и представляло собой тщательно разработанный заговор, но к 1997 году он изменил свое мнение и признал, что заявления Рифата о тайном собрании КЕП «похожи на обман и не могут быть приняты как правдивые свидетельства, по крайней мере, пока не будет опубликовано тщательное библиографическое исследование происхождения, подлинности и содержания книги»[43].

Флоренс Мазян (в книге, поддерживающей точку зрения о геноциде армян и опубликованной в 1990 году) ссылается на работу Рифата, которого она называет «бывшим членом центрального комитета Иттихад»[44]. По причинам, которые станут ясны чуть позже, курдский историк Камаль Мадхар Ахмад также цитирует воспоминания «одного из лидеров Союза» Рифата в качестве доказательства того, что турецкое правительство планировало уничтожить армян[45].

Отчет Мевзанладе Рифата был в целом воспринят скептически из-за кропотливого исследования Гвина Дэйера о прошлом предполагаемого лидера младотурок, которое было опубликовано в 1973 году и которое впоследствии поддержали другие ученые[46]. Оказалось, что Рифат был курдом, который никогда не входил в КЕП. Тем более он никогда не был членом центрального комитета этой партии и не занимал должности, позволявшей ему иметь доступ к секретным планам уничтожения армян.

Наоборот, со времен революции 1908 года Рифат возглавлял партию, оппозиционную по отношению к младотуркам. В 1909 году, когда он был вовлечен в реакционное нападение на КЕП, военно-полевой суд приговорил его к 10 годам ссылки из Константинополя. После прекращения военных действий в 1918 году Рифат вернулся в турецкую столицу, где принимал участие в усилиях курдов, направленные на достижение независимости Курдистана, но после захвата власти кемалистами он снова отправился в политическую ссылку.

Несмотря на значимую роль курдов в погромах армян в военное время, эти народы начали сотрудничать на Парижской мирной конференции и продолжили свои усилия по построению общего фронта против кемалистского режима в последующие годы[47]. В это время Рифат выступал в качестве посредника между курдами и армянами.

Его книга, опубликованная в 1929 году, должна рассматриваться в этом контексте. Она представляет собой попытку снять с курдов ответственность за погромы военного времени, переложив всю вину за убийства на лидеров КЕП и бывших заключенных, мобилизованных ими.

Михаэль М. Гюнтер пишет, что «предположительно, такие “разоблачения” могли содействовать армяно-курдскому альянсу»[48]. Дэйер делает вывод, что книга была способна облегчить армяно-курдское взаимодействие путем «перекладывания всей вины на злых иттихадистов, которые подготовили операцию и руководили ею из Стамбула»[49].

Дадрян признает, что Рифат был курдом и «общепризнанным противником иттихадистов», но, тем не менее, цитирует его как источник информации об «одном из наиболее секретных собраний Иттихада, где обсуждалось решение о геноциде армян»[50]. Дадряну не удалось объяснить, каким образом «явный противник КЕП» мог получить информацию о решении, принятом на одном из «чрезвычайно секретных собраний» КЕП.

Насколько мне известно, Сюни – единственный ученый из «армянского лагеря», открыто выразивший свой скептицизм в отношении данного свидетельства, которое Дадрян и другие авторы, придерживающиеся аналогичной точки зрения, использовали для подкрепления гипотезы о предумышленности. Заявляя, что он рассматривает погромы как геноцид, Сюни отрицает, что это преступление стало результатом «долговременного плана воинствующих националистов». Когда Дадрян раскритиковал его за более «умеренный» подход, Сюни вновь заявил, что останется «убежденным, что не существовало подобного умысла и довоенных планов по геноциду, как часто утверждал Дадрян»[51].

[1] Richard G. Hovannisian, ed., Remembrance and Denial: The Case of the Armenian Genocide, pp. 14—15.

[2] Dadrian, Warrant for Genocide, p. 97.

[3] В этой и последующей главах я главным образом сосредоточусь на обсуждении работы Ваагна Дадряна, наиболее известного защитника тезиса о преднамеренности, которого называли «самым выдающимся исследователем геноцида армян» ( Peter Balakian, The Burning Tigris: The Armenian Genocide and America's Response). Подход Дадряна, как верно заметил Малкольм Йапп в рецензии на одну из его последних книг — это «скорее не взгляд историка, стремящегося узнать, что произошло и почему, а подход адвоката, собирающего материалы для уголовного дела во враждебной системе» (рецензия на The History of the Armenian Genocide by V. N. Dadrian, в Middle Eastern Studies 32 [1996]: 397). Немецкий ученый Хильмар Кайзер, главным образом поддерживающий армянскую точку зрения и обвинение в геноциде, тем не менее, указывал на «избирательное использование источников» в другой книге Дадряна и сделал вывод, что «серьезные ученые должны быть осторожны и не принимать все утверждения Дадряна за чистую монету» ("Germany and the Armenian Genocide: Reply to Vahakn N. Dadrian's Response," Journal of the Society for Armenian Studies 9 [1996-99}: 139—40). Яучел это предупреждение.

[4] Dadrian, Warrant for Genocide, p. 95. Другие попытки связать массовые убийства армян во время Первой мировой войны и идеологию младотурок были сделаны в следующих работах: Mihran Dabag, "Jungtiirkische Visionen und der Volkermord an den Armeniern," in Genozid und Mod erne, ed. Mihran Dabag and Kristin Piatt, vol. 1, pp. 152—205; Taner Akcam, From Empire to Republic: Turkish Nationalism and the Armenian Genocide, p. 150.

[5] Great Britain, Foreign Office, British Documents on the Origin of the War 1898—1914, p. 208.

[6] Jean Naslian, Les memoires des Mgr. Jean Naslian, eveque de Trebizonde, p. 10 (n. 6), 148, 412; цит. по: Vahakn N. Dadrian, "The Secret Young-Turk Ittihadist Conference and the Decision for the World War 1 Genocide of the Armenians," Journal of Political and Military Sociology 22 (1994): 194 (n. 14).

[7] James H. Tashjian, "On a 'Statement' Condemning the Armenian Genocide of 1915-18 Attributed in Error to Mustafa Kemal, Later The Ataturk,'" Armenian Review 35 (1982): 228, 232-33; Ternon, The Armenians, p. 289 (n. 24).

[8] Dadrian, "The Secret Young-Turk Ittihadist Conference," p. 179.

[9] Ternon, The Armenians, p. 134.

[10] Andrew Mango, "Understanding Turkey," Middle Eastern Studies 18 (1982): 212.

[11] James Reid, "The Armenian Massacres in Ottoman and Turkish Historiography," Armenian Review 37, no. 1 (Spring 1984): 31.

[12] Stephan H. Astourian, "Genocidal Process: Reflections on the ArmenoTurkish Polarization," в The Armenian Genocide: History, Politics, Ethics, ed. Richard G. Hovannisian, p. 69.

[13] Balakian, The Burning Tigris, p. 163.

[14] Haigazn K. Kazarian, "A Catalogue of Those Principally Responsible for the 1915—1918 Massacres," Armenian Revieiv 29 (1976): 272.

[15] Uriel Heyd, Foundations of Turkish Nationalism: The life and Teachings of Ziya Gokalp, p. ix; Robert Devereux, preface to Ziya Gokalp, The Principles of Turkism, p. x.

[16] Gokalp, Principles of Turkism, pp. 20, 28.

[17] Taha Parla, The Social and Political Thought of Ziya Gokalp, 1876—1921], pp. 120, 19, 25—26.

[18] Gotthard Jaschke, Der Turanismus der Jungtiirken: Zur Osmanischen Aussenpolitik im Weltkriege, pp. 5, 8.

[19] Introduction to Ziya Gokalp, Turkish Nationalism and Western Civilization: Selected Essays, trans. Niyazi Berkes, pp. 15, 8.

[20] Heyd, Foundations of Turkish Nationalism, p. 129.

[21] Dadrian, "The Convergent Roles of the State and Governmental Party in the Armenian Genocide," p. 114.

[22] Heyd, Foundations of Turkish Nationalism, p. 36

[23] Robert Melson, "Provocation or Nationalism: A Critical Inquiry into the Armenian Genocide of 1915," в The Armenian Genocide, ed. Hovannisian, p. 76.

[24] Heyd, Foundations of Turkish Nationalism, p. 35.

[25] Parla, Social and Political Thought of Ziya Gokalp, p. 15. См. также Niyazi Berkes, The Development of Secularism in Turkey, pp. 415—16.

[26] Memo of C. E. Heathcote Smith, February 4, 1919, FO 371/4172/31307, pp. 384-86.

[27] Dadrian, "The Secret Young-Turk Ittihadist Conference," p. 177. 235

[28] Christopher J. Walker, "Letter to the Editor," Middle Eastern Studies 9 (1973): 376.

[29] FO 371/4172/3T307, pp. 388-89.

[30] См., напр., протокол сэра Лэмба от 11 августа 1920 г. (Sir H. Lamb's minute of August 11, 1920, FO

371/6500/3557).

[31] Memo of Major Cameron, February 25, 1920, WO 32/5620/5897, p. 16.

[32] Heck's memo (867.4016/409) (microfiche collection edited by Rouben Paul Adalian, The Armenian Genocide in the United States Archives. 1915-1918, fiche 95).

[33] Dadrian, "The Secret Young-Turk Ittihadist Conference," p. 178

[34] Taner Akcam, Armenien und der Volkermord: Die Istanbuler Prozesse und die turkische Nationalbewegung, p. 163.

[35] FO 371/4172/31307, p. 386.

[36] Gwynne Dyer, "Letter to the Editor," Middle Eastern Studies 9 (1973): 378.

[37] Ibid.

[38] Sarkisian and Sahakian, Vital Issues, p. 32. См. также Haigaz K. Kazarian,"Minutes of Secret Meetings Organizing the Turkish Genocide of Armenians," Armenian Review 18, no. 3 (Autumn 1965): 23.

[39] Rifac, Turkiye, pp. 159—60, цит. по: Sarkisian and Sahakian, Vital Issues in Modern Armenian History, p. 32.

[40] Rifat, Turkiye, p. 148, цит. по: Ibid., p. 34.

[41] Rifat, Turkiye, pp. 194—95, quoted in ibid., pp. 35-36.

[42] Hovannisian, Armenia on the Road to Independence, p. 174 (n. 47). Там же Ованнисян принимает как аутентичные такие же сомнительные документы Андоняна, о которых я буду говорить в следующей главе.

[43] Walker, "Letter to the Editor," p. 376; Christopher J. Walker, "World War I and the Armenian Genocide," в The Armenian People from Ancient to Modern Times, ed. Richard G. Hovannisian, p. 247.

[44] Florence Mazian, Why Genocide?: The Armenian and Jewish Experiences in Perspective, p. 61.

[45] Ahmad, Kurdistan during the First World War, p. 165.

[46] Dyer, "Letter to the Editor," pp. 379—82. См. также Kansu, Politics in PostRevolutionary Turkey, pp. 140, 184—85.

[47] ТекстсоглашениямеждудашнакамииКурдскойнациональнойлигой, подписанногов 1927 году, приведенвследующейработе: Hamit Bozarsian, "Histoire des relations kurdo-armeniennes," в Kurdistan und Europa: Einblicke in die kurdische Geschichte des 19. und 20. Jahrhunderts, ed. Hans-Lukas Kieser, pp. 182—86.

[48] Michael M. Gunter, The Kurds in Turkey: A Political Dilemma, p. 114.

[49] Dyer, "Letter to the Editor," p. 382.

[50] Dadrian, "The Convergent Roles of the State and Governmental Party," p. 100.

[51] Suny, "Empire and Nation," p. 17, и "Reply to My Critics," p. 134.