Комментарий «ВК»
В последнее время, особенно в связи с 20-ой годовщиной распада СССР, из уст его бывшего президента Михаила Горбачёва не раз звучали рекомендации в адрес нынешнего российского руководства. Между тем, многие эксперты задаются вопросом – дает ли негативный политический опыт Горбачёва ему право давать советы. Помнит ли он о промахах своей национальной политики во времена президентства, когда обсуждение бытовых вопросов или споры на исторические темы выливались в погромы и в полномасштабные войны? Когда споры в среде интеллигенции на тему «кто древнее, кто лучше» были выведены на уровень общественного сознания и вышли в массы. Именно от таких немногочисленных искр разгорелось всепожирающее пламя межнациональных конфликтов, которые ни политики, ни дипломаты не могут потушить до сих пор. Многие бывшие советские граждане, понесшие духовные, территориальные и человеческие потери в межнациональных военных конфликтах, еще помнят ввод войск в города, расстрелы мирных жителей.
Кстати, Аллея шахидов, появившийся в Баку после расстрела мирных жителей в результате указа президента СССР о вводе войск, стала первым местом посещения Путина во время его первого официального визита в столицу Азербайджана. В Баку этот жест российского президента расценили как осуждение им указа президента СССР и акт солидарности с Азербайджаном отказ, что, безусловно, делает ему честь и как человеку, и как политику.
Каждый год в январе, двадцатого числа в Азербайджане и тринадцатого в Литве, два очень разных государства СНГ вспоминают весьма схожие трагические события новейшей истории: массовую гибель своих граждан вследствие силового подавления советской армией политического протеста.
Пролитая кровь перестроечных лет по этим и другим республиканским столицам империи теперь воспринимается и как весомая причина в распаде Советского Союза, и как морально-политическое основание в создании новых национальных государств. В анализе причин и последствий этих драматических дней особое место всегда занимала тема исторической ответственности высших руководителей СССР, в частности личная ответственность Генсека ЦК КПСС Михаила Горбачева. Данная тема имеет несколько блоков взаимосвязанных вопросов.
Во-первых, есть ли вообще необходимость обсуждать тему юридической ответственности бывшего руководства СССР? Как это делать, чтобы избежать ненужной конъюнктурщины, экзальтации и «охоты на ведьм»? Нужно ли обвинять Горбачева сначала в бездействии при националистических погромах, а затем в неадекватном применении силы в отношении политических протестов граждан?
Во-вторых, насколько вообще достижим юридический вердикт по этим событиям в современных реалиях? В-третьих, могут ли общественные организации бывших советских республик объединиться в одном иске против Горбачева и найти союзников в этом деле в России? В-четвертых, есть ли противопоставление в попытке юридического рассмотрения истории от желания организовать моральное порицание Горбачева со стороны групп пострадавших граждан?
Вопросы как минимум непростые. Их стараются не трогать, учитывая сколько скрещено копий, сколько поломано отношений между убежденными сторонниками одной или другой позиции. И, тем не менее, есть смысл окунуться в эту проблему, потому как она может дать необходимые политические уроки настоящему.
Победителей не судят
Хорошо известен китайский опыт трансформации коммунистической системы. Последние годы его активно популяризируют. Подвергая ретроспективному анализу сценарии развития СССР на рубеже 1980-1990-х, можно услышать суждения о том, что если бы руководство Политбюро ЦК КПСС имело бы волю следовать стратегии сочетания силовых акций и экономических реформ, Союз удалось бы сохранить и реформировать. Так как это удалось Пекину после расстрела оппозиционных студентов на площади Тяньаньмэнь. Соответственно, если бы советская власть пережила свой период кризиса и окрепла, возможно, очень мало людей, лишь отдельные диссиденты стали бы задавать вопросы об ответственности...
В данном анализе часто забывают, что такой сценарий в постбрежневский период мог быть реализован не столько методом страха, сколько при наличии морального авторитета у партии в целом и ее лидеров на среднем и высшем уровне в частности. Подобного ресурса КПСС не имела. И в этом отличие тех китайских реалий от советских. Если для Пекина после расстрела студентов работала максима - победителей не судят, то для Москвы тех лет работала логика диффузии и постепенной десоветизации не только национальных окраин, но и собственно центральных институтов власти в РСФСР. Гася антипекинские выступления в Тибете, сепаратизм уйгуров на северо-западе, используя силовые акции в центральном Китае, Пекин имел реальный мандат доверия от большинства населения, пусть и замешан он был на страхе. Плюс к этому КПК оставалась едина в отношении главных политических вопросов. Китайская трансформация не подошла в 1980-е к той развилке, к которой подошел СССР при Горбачеве, минуя которую распад стал необратим. Парадокс заключался в том, что по всем внешним признакам сила советской армии, КГБ СССР, МВД, наконец, партийных органов административного контроля лишь маскировала внутреннюю коррозию, скрывала признаки деморализованности правящей элиты. Кремль уже не обладал возможностью идеологического диктата. Советская социалистическая система вроде бы попыталась, но так и не смогла найти возможность конкурентного экономического доминирования над принципами частной собственности. Партийные ответы на вызовы национализма также не работали. Роль Горбачева в итоге свелась к оформлению саморазрушения советской системы, а следовательно и государственности. К 1990-1991 году у него не было никаких возможностей реального контроля над политическими процессами, кроме силовых акций принуждения. В Китае напротив, Пекин располагал идеологическими ресурсами для экономической трансформации системы, а КПК вела страну в мировые лидеры. К началу 1991 года исторический акт распада СССР был фактически сыгран. Августовское выступления ГКЧП или новый Союзный договор с Назарбаевым во главе правительства – оба эти сценарии были направлены на сохранение Союза разными методами, но оба они были лишены морального основания и стали «опоздавшими ответами» историческим реалиям дезинтеграции. Прибалтика, Закавказье, Средняя Азия, и конечно Украина: огромные территории пошли по маршруту десоветизации.
Вина Горбачева не в том, что он оказался у штурвала власти в тот момент, а в том, что став полновластным руководителем Союза в период когда еще могли быть найдены способы затормозить эти процессы, он сделал массу ошибок так и не найдя механизмов позитивной трансформации государства. Поэтому он стал олицетворением деградации, саморазрушения власти, олицетворением могильщика КПСС, и конечно символом распада советской империи. Сторонники Горбачева назовут это несомненным достижением, и в определенном смысле это справедливо. Однако даже многие либералы из демократического лагеря перестройки не снимают с него исторической ответственности.
Учитывая, что крах СССР ударил по судьбам миллионов людей, понятно, почему организуются многочисленные группы граждан, по разным основаниям готовых возложить на Горбачева юридическую ответственность за крах СССР. Правда, на мой взгляд, такая позиция к ответственности Горбачева носит скорее дискуссионный характер. К сожалению, есть чисто конкретные преступные события, требующие его ответа. В любой исторической драме мы имеем дело с уже реализованными действиями, шагами, выбранными конкретными руководителями. В том случае, если это влечет массовую гибель людей, ответственность несет власть. Там, где в результате активных или пассивных действий гибнут люди, там, где руководитель страны неоднократно уклонялся от принятия решений (известный стиль Горбачева), он все равно несет ответственность. И таких событий, по которым у нынешнего Горбачева есть лишь односложное сожаление или молчание, набирается изрядная масса.
Возьмем события Сумгаита февраля 1989 года. Спасшиеся бегством, выселенные из города армяне (до 14 тыс. человек) и их родственники вправе требовать у Горбачева объяснения того, по какой причине МВД и КГБ СССР не смогли предотвратить эту загодя спланированную акцию. Азербайджанцы вправе требовать объяснения почему вмиг был обрушен интернациональный характер их столицы? Почему в Москве не реагировали на первые вспышки насилия в 1987 году в отношении азербайджанцев в Армении? Почему Кремль пропустил первые сигналы межнационального обострения в Карабахе, отдав все на откуп местным органам власти и республиканским силовикам?
Тбилиси, апреля 1989 года. Схожие вопросы есть и у грузин. Почему Кремль так вяло реагировал на остроту абхазско-грузинских трений тех лет, предпочитая наблюдать и лишь слушать доклады. Почему, наконец, вмешавшись, на улицах Тбилиси оказались военные части не готовые профессионально реагировать на толпу и подстрекателей, почему они применили не адекватные меры, в результате которых погибло 19 участников митинга и сотни получили ранения? Почему, имея полную информацию о деятельности Гамсахурдии, Коставы, Чантурии других лидеров, Москва не блокировала их деятельность, а лишь ожидала жесточайшей жандармской развязки. Ведь в логике партии они вели «вражескую» антисоветскую деятельность, и на них лежит часть ответственности за апрель 1989 года. А из этого вытекает противоположный вопрос. Почему, понимая, что Грузия ускользает из политической орбиты Кремля и силовые акции на окраинах не находят поддержки в стране, Кремль не идет на переговоры с местными национал-патриотами? Подобные вопросы исследовались комиссией Съезда народных депутатов СССР во главе с Анатолием Собчаком. Причем на очередном Съезде (май-июнь 1989 года) Горбачёву пришлось выступить по этой теме, но он отказался взять на себя ответственность за ситуацию в Тбилиси и возложил всю вину за жертвы на армию.
Затем, в Баку случилось 20 января 1990 года. К тому моменту Кремль фактически терял Азербайджан. КГБ уже не контролировал ситуацию на иранской границе. Баку был парализован митингами. В разных частях страны власть фактически контролировал Народный Фронт, происходили захваты райисполкомов. Все это происходило на фоне потерь в карабахском конфликте, поэтому Народный Фронт в середине января организовал в Баку постоянный массовый митинг выражавший протест против бездеятельности правительства. Пикетчики заняли телецентр, активисты стали вооружаться, сформировались силы самообороны. Тогда же, 19 числа чрезвычайная сессия Верховного Совета Нахичеванской АССР приняла постановление о выходе Нахичевани из Союза ССР и объявлении независимости. Если бы у Горбачева было желание обуздать ситуацию, Кремль мог использовать силу гораздо раньше января. Возникает вопрос -- почему ввод войск и чрезвычайное положение в Баку 20 января 1990 года произошло уже после того, как акции протеста вошли в политическое русло и были направлены против власти, в поддержку Народного Фронта? Хотя неделей ранее, когда события приобретали погромный сумгаитский характер от чрезвычайного положения и ввода в действие армии Горбачев отказывался. Таким образом, войска и чрезвычайное положение ввели уже после массовой эвакуации армянских семей. Спустя сутки даже Левон Тер-Петросян, будущий первый президент Армении, в заявлении на радио «Свобода», указал, что «радикальные меры Москвы против Баку были предприняты не в целях обеспечения безопасности армянского населения республики, а лишь после того, как создалась серьезная угроза существованию Советской власти». Получается 132 человека, включая женщин, детей, работников скорой помощи и милиции бессмысленно погибли ради акции «устрашения» и спасения теряющего власть советского руководства. К таким выводам пришла и часть российской интеллигенции. В частности Станислав Говорухин в статье «Репетиция?», опубликованной в «Московских новостях» 18 февраля 1990 года писал о том, что «советская армия вошла в советский город как оккупационная, под покровом ночи», давя автомобили и кареты скорой помощи. Все это конечно эмоционально, но иных, рациональных объяснений власть так и не предоставила.
Теперь о Вильнюсе 1991 года. В январе в Литве начались массовые акции протеста, после чего в республику были переброшены бойцы спецподразделений и частей ВДВ, которые заняли ряд стратегических объектов. К тому времени было очевидно, что Прибалтика «уходит» на Запад. Уже случились трагедии в Баку и Тбилиси. Зачем Кремль наступает на те же грабли? Зачем в ночь на 13 января отправлять в город колонну бронетехники с приказом о подавлении митингов, если было ясно, что секретарь ЦК КПЛ Юозас Ермалавичюс потерял доверие в сознании граждан республики? В результате в ходе столкновений митингующих с военными у телецентра погибли 14 человек, свыше 600 были ранены.
Партия не виновата.
По горячим следам, данные события получили внимание со стороны следственных органов Союза. Было несколько судебных разбирательств. По Сумгаиту согласно решению Генпрокуратуры СССР единого общего судебного процесса не проводилось; дело было разбито на 80 эпизодов, подавляющее большинство которых рассматривалось в Баку. Лишь один процесс прошел в Верховном суде СССР. Из числа задержанных погромщиков к судебной ответственности привлекли 94 рядовых участника - преимущественно подростков и юношей. Около восьмидесяти человек было осуждено, включая одного армянина-погромщика. Во всех случаях мотивами преступлений назывались «хулиганские побуждения». Такой подход исключил возможность выявления вдохновителей и организаторов массового насилия. К судебной ответственности не были привлечены подстрекатели из числа выступавших на митингах. Не рассматривалась ответственность должностных лиц партийных и правоохранительных органов Сумгаита за преступное бездействие.
Комиссия Собчака по Тбилиси восстановила картину случившегося, но установить, кто дал приказ военным разогнать митинг, не удалось, так как никаких документов не было. Медицинская экспертиза установила наличие колотых и резаных ранений и признаки отравления сильнодействующими химическими веществами. Представители военных отрицали применение отравляющих веществ и использование сапёрных лопаток против митингующих. Жители Тбилиси демонстрировали солидарность, в массовом количестве возлагая цветы на место гибели демонстрантов. Начались новые демонстрации и в Грузии было объявлено чрезвычайное положение. В результате правительство Грузинской ССР было вынуждено подать в отставку. Против Гамсахурдии, Коставы, Церетели и Чантурии прокуратура республики возбудила уголовное дело, однако к 5 февраля 1990 года оно было прекращено «ввиду изменения обстановки».
Расследование событий 20 января в Баку также проводилась Генпрокуратурой СССР, которая не выявила состава преступления в действиях военнослужащих, в результате чего дело было прекращено.
Таким образом, власти всегда находили виновных исполнителей, иногда указывались организаторы. За эти годы много было сказано о чем угодно, о роковом стечении обстоятельств, о влиянии разведок Запада, на них было очень просто как и теперь списать любые катастрофы, и так далее. Но, даже принимая во внимание все эти аргументы, непонятно на каком основании по всем описанным эпизодам Кремль, силовики, руководство Политбюро ЦК выходили «чистыми из воды». Никто на высшем уровне не понес персональной ответственности, не был уволен за неэффективную работу спецслужб, за провалы в административной системе. Не считая кадровых перемещений (как например отставка грузинского республиканского руководства). И конечно Горбачев, он не понес никакой ответственности…
Да, можно было бы рассуждать по-другому, снисходительно. Если бы Горбачев принес извинения, склонил голову в адресном покаянии пострадавшим, наконец, признал свою ответственность как политик и последний руководитель Советского Союза. За двадцать лет этого не произошло ни в интервью, ни в других публичных выступлениях. Именно поэтому, с чисто формальных позиций он может понести юридическую ответственность. Его деструктивная роль не будет забыта.
Наконец, еще один негативный урок Горбачева, еще одно из исторических последствий того, что Горбачев не взял на себя хоть долю вины – и это прямо отражается на поведении нынешних руководителей России. В Кремле на протяжении последнего десятилетия почему-то не принято было делать отставки, демонстрировать чувство вины, допустим, за пропущенный теракт, за ту или иную катастрофу. Это считается проявлением слабости. Однако получается, что публичного наказания за ошибки власти для самой власти не существует.
Вопросы актуальному политику
Рассуждая о возможности привлечения к судебной ответственности первого и последнего президента СССР нужно яснее представлять современную атмосферу, сложившуюся вокруг Горбачева и его исторического наследия. И конечно нужно отдавать отчет тому как не одинаково воспринимаются теперь события Сумгаита, Баку, Вильнюса, Тбилиси в самих новых государствах. Теперь вокруг этих событий масса мифов и конъюнктуры, усложняющих поиск объективности. На прошлые драмы наслаиваются современные, как это произошло в Тбилиси после силового разгона митинга оппозиционных сил в 2009 году.
Сегодня 80-летний Михаил Горбачев, убеленный сединами старик, позиционирует себя в качестве крайне острого критика нынешней системы власти в России. Он активно критикует лично Владимира Путина, выступает против «Единой России», Горбачев–фонд ведет меценатские программы. Скажем прямо, эта деятельность находит отклик в России, очень популярна среди топ-политиков на Западе, и она не имеет для него никакого риска. Напротив, как бы возвращаясь в ряды патриархов российской демократии, он становится снова популярным среди демократов старшего поколения. Они готовы ему многое простить, или точнее забыть, как еще двадцать лет тому назад нещадно критиковали, как была обрушена его репутация политика. Такая диспозиция рождает непростое отношение к Горбачеву в политически активных слоях России. Часть демократов первой волны 1980-1990-х, в том числе и те, кто впоследствии работал с Ельциным, большая группа антисталинистов-шестидесятников готова аплодировать Горбачеву за перестройку и гласность. Другая часть, либерал-радикалы наподобие Валерии Новодворской – по-прежнему не готовы ему простить силовое подавление демократических движений в советских республиках. Ярчайший пример такого рода иск Владимира Буковского от 30 марта 2011 года в Вестминстерский мировой суд в Англии, с требованием арестовать Горбачева, прибывшего в Лондон для празднования своего 80-летия в Роял Алберт Холле. Буковский обвинил Горбачева именно по трем обсуждаемым событиям: приказы о разгоне демонстраций в 1989-1991 годах в Тбилиси, Баку и Вильнюсе.
Из открытого письма Буковского: «Обвинения, которые я выдвигаю против Горбачева в английском суде, самоочевидны: массовое убийство в Тбилиси 9 апреля 1989 года, массовое убийство в Баку 20 января 1989 года и массовое убийство в Вильнюсе 13 января 1991 года. .Оставим пока в стороне все остальное: Афганистан, Чернобыль, Алма-Ату, Карабах, Душанбе, Ригу. Оставим, до времени, и тот факт, что под большинством документов Политбюро о поддержке международного терроризма в 80-х гг. подпись секретаря ЦК Горбачева стоит, разумеется, в числе всех прочих. Давайте, для начала, разберемся с тремя бесспорными преступлениями, где вина Горбачева доказана и даже общеизвестна». К слову, кто не помнит или не знает масштаб личности Буковского, должен знать, что его ставят третьим в ряд икон диссидентского движения после Солженицына и Сахарова. Этот шаг очень серьезная заявка на постепенную консолидацию общественного запроса следственных действий в отношении Горбачева.
Похожие процессы идут на другом идеологическом фланге, далеком от либерально-демократических принципов. В январе этого года, одно из новых право-патриотических движений «Профсоюз граждан России» оформило заявление в Следственный комитет РФ с требованием возбудить уголовное дело в отношении Горбачева по факту измены Родине и развалу Советского Союза. По мнению руководителей этой группы, вполне возможно, что помимо заявления в Следственный комитет, организация оформит исковые заявления в суд. В таком случае, они призывают присоединиться к своим искам всех граждан, считающих это необходимым. Факт человеческих трагедий спровоцированных властью в советском распаде, движение рассматривает как преступление без срока давности.
Картину поданных исков завершает литовский сюжет. Спустя двадцать лет, в мае 2011 года Генпрокуратура Литвы направила российской стороне просьбу о правовой помощи в опросе Горбачева в качестве свидетеля по уголовному делу. В декабре 2010 года в Вильнюсе была создана специальная группа из пяти прокуроров по расследованию январских событий. В результате в Москву было направленно семь запросов о правовой помощи. На последний запрос, в начале 2012 года был получен ответ в виде отказа в проведении опроса Горбачева. Российская сторона в своем отказе сослалась на статью 2 конвенции Совета Европы 1959 года «О взаимопомощи в уголовных делах» и на статью 18 договора между Россией и Литвой «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам», согласно которой помощь не предоставляют, если это может повредить «суверенитету и безопасности, общественному порядку или другим существенным интересам страны, получившей заявку».
Однако и это результат. Тем более, что тема современного расследования вильнюсских событий заставляет возвращаться к и другим подобным событиям двадцатилетней давности российских публицистов и политиков.
Что касается реакции Азербайджана в отношении расследования деятельности Горбачева, она также не заставит себя ждать. В марте 2003 года Следственное управление по особо тяжким преступлениям прокуратуры Азербайджана возбудило уголовное дело против Горбачёва за нарушении ст. 119 Конституции СССР и ст. 71 Конституции Азербайджанской ССР. Однако официальный Баку был не готов обострять с Москвой эту проблему и официальные запросы по этому делу в российские ведомства не отправлялись. При этом общественные организации Азербайджана выступали весьма активно за допрос Горбачева. Недавно, вслед за Робертасом Повилайтисом (сын одного из погибших в Вильнюсе в январе 1991 года), который обратился в Нобелевский комитет Норвегии с просьбой обсудить возможность лишения Горбачева Нобелевской премии мира, с такой же просьбой в комитет обратились из общественного объединения «Защита прав мигрантов и вынужденных переселенцев Азербайджана».
Последний вопрос советскому руководителю
Обсуждаемая проблема для всех заинтересованных граждан бывшего СССР крайне непростая. Вопросы, которые должны ставиться Горбачеву, не должны носить характер травли. Но при этом, они должны звучать громко и ясно. Вывод из исторического затемнения этой азербайджанской, литовской, грузинской и в целом советской драмы, требует неординарных и не всегда прямых усилий. Необходима многоплановая, отчасти опосредованная работа по этой проблеме, формирующая общественное мнение политически активных слоев не совпадающих идеологических убеждений. Возможно, что общественные организации заинтересованных стран СНГ могут обнаружить союзников в этом деле как в среде национал-патриотических партий, так и в кругах либеральных демократов России, где есть лидеры объективно знающие историю. И хотя это процесс не одного года, тем не менее ситуация постепенно меняется.
В заключении нужно затронуть главный сюжет этой проблемы – существуют ли реальные документы или иные данные точно подтверждающие причастность Горбачева к бакинской, вильнюсской, тбилисской трагедии. Вообще, был ли у Горбачева силовой ресурс для репрессий, коль скоро мы начали статью с утверждения о том, что Советский Союз серьезно деградировал в командно-административном смысле? Известно, что кроме «внутренних войск», армии, в СССР существовали спецподразделения исполняющие любые приказы без душевных терзаний. Но при этом, офицеры этих подразделений были готовы идти «на подвиги» только в ситуации полной и абсолютной защищённости, когда точно известно, что ни за какую жесткость их никогда не спросят, а спросят только за недостаточное рвение. Если в этом есть сомнения, силовики требовали и требуют поныне письменный приказ, если сомнения крепнут – и письменного приказа становится мало. Офицеры КГБ СССР практически единодушны в том, что устного распоряжения в отношении применения спецопераций на территории СССР было как минимум мало. Руководитель страны, как главнокомандующий, всегда несет ответственность за силовые акции. Это правило руководства, оно всегда работает и будет работать, будь то в США, в Египте, в Ливии, или в Сирии.
Однако при этом роль главы государства не всегда может быть доказана документально. Недавно, в одном из выпусков документального сериала «Крах империи» на канале НТВ прозвучало ряд высказываний со стороны высокопоставленных участников ГКЧП, утверждающих, что Горбачев принял в течении 1991 года несколько докладов председателя КГБ СССР Крючкова с планами введения в стране чрезвычайного положения, и в результате одобрил планы путчистов. Кроме того, появились дополнительные свидетельства, что находясь на даче в Форосе он не был захвачен или отрезан от мира, а по сути, ожидал чья возьмет – ГКЧП или Верховный Совет России во главе с Ельциным. По своему, это куда более серьезное осуждение Горбачева на всем протяжении двадцати лет рассказывавшего о том, как КГЧП сорвало его планы по новому союзному Договору. Но эта роль Горбачева не может быть установлена документально. Однако не трудно представить, если Горбачев даже в этом ключевом своем проекте перезапуска Союза страховался силовиками, то что говорить о тех днях растерянности, когда выступления демонстрантов в Баку, Тбилиси, Вильнюсе грозили и впоследствии приводили к преждевременному падению советской власти на отдельно взятой территории.
Главный позитивный вывод из этой истории про последние акты советской истории в принципе банален. Нужно смотреть в будущее и извлекать уроки из прошлого. Вопрос уголовного преследования Горбачева, на самом деле не предмет мести, это необходимость выработки цивилизованных правил общественного порицания бывших руководителей за ошибки и преступления их правления. Наконец это вопрос выработки единого и одинакового понятного для постсоветских государств ритуала поминовения прошлого, поминовения граждан выступавших и погибших за изменения, против наследия тоталитарных устоев, поминовения тех кто погиб по чистой случайности оказавшись на улице. Таким образом «борьбу» с престарелым Горбачевым нужно воспринимать не как его личное преследование, а как борьбу с химерами прошлого, живым олицетворением которого он является.