Карабахское возрождение
Северный Кавказ
Мое здоровье
После совершенного в понедельник в метро Санкт-Петербурга теракта российские спецслужбы усилили свою деятельность, результатом чего стало выявление значительного числа потенциальных боевиков, их вербовщиков и взрывных устройств; на правительственном уровне было принято решение об усилении безопасности в метрополитене. О том, как защитить общество от дальнейших террористических атак, "Вестник Кавказа" побеседовал с генерал-майором ФСБ в запасе, разведчиком, экс-руководителем Управления правительственной информации РФ, членом совета по внешней и оборонной политике Александром Михайловым.
- В первую очередь, как можно обезопасить наше метро, если действующая система рамок металлоискателей показывает свою неэффективность?
- Для этого нужно решить несколько проблем. Во-первых, добиться улучшения оперативно-розыскной деятельности и выявления на ранней стадии потенциальных преступников со стороны спецслужб. При этом спецслужбы не самодостаточны, они выстраивают свои действия на той информации, которую получают, в том числе, от гражданского общества. Сигнальная информация является основой для того, чтобы каким бы то ни было образом начинать работу по конкретным людям. Беда заключается в том, что очень часто даже на прямые сигналы граждан бывает очень вялая реакция, мы с этим сталкивались не раз. Человек говорит, что к нему ломятся бандиты, а милиция отвечает, что у них все на выезде и наряд приедет, когда освободится. Отсутствие прямого диалога и оперативного реагирования приводят к неуверенности общества в том, что им кто-то поможет – только когда у нас все будет работать эффективно и в едином кулаке, мы сможем гарантировать безопасность граждан.
В связи с этим необходимо понимать, что любые технические средства, которые мы внедряем на транспорте, в промышленности и на других объектах повышенной опасности, слепы и глухи без первичной оперативной информации. Сейчас ставится вопрос о дорогостоящем оснащении метро – а распознавание лиц в потоке граждан стоит больших денег – но, чтобы начать распознавать, прежде всего нужно понимать, кого искать. Так что поможет только повышение эффективности работы специальных служб с использованием традиционных форм и методов противодействия угрозам при одновременной активности гражданского общества, которое, я бы сказал, должно побуждать специальные службы к более эффективной работе. Мы, к сожалению, очень часто в оценках и самооценках представителей силовых ведомств принимаем заявления на веру, не пытаясь анализировать их, никто не говорит, например, о чем свидетельствует снижение преступности – это общество становится лучше или плохо работает правоохранительная система? Оценку спецслужбам должны давать не они сами, а общество, в том числе нужно оценивать работу и полиции, и МЧС, и других структур, которые сегодня получают государственные деньги. Мы должны понимать, за что они получают эти деньги, устраивает нас их деятельность или нет.
- Можно ли как-либо выявить в толпе экстремиста, который уже вышел на теракт? Как в этом случае обыватели, которые должны подавать сигнал спецслужбам, могут его определить?
- Подозрительное поведение людей, большая концентрация незнакомых, неизвестных лиц, агрессивное поведение – на это надо обращать внимание. Конечно, при этом надо понимать, что очень часто неадекватное поведение связано не только с тем, что у человека есть некие коварные планы, быть может, он всегда себя так ведет, бывают же странные люди. Знал я многих странных людей, которых легко могли бы задержать милиционеры, если бы они им попались в толпе. И все же все сигналы граждан должны записываться на ленту сообщений в отделениях соответствующих структур для того, чтобы потом можно было их проверить, ведь без информации провести проверку невозможно.
- Сегодня утром пришло сообщение о взрыве в Ростове-на-Дону, позже в Санкт-Петербурге обезвредили взрывное устройство. На ваш взгляд, связанные ли это между собой и с недавним терактом события?
- После каждого крупного террористического акта запускается один и тот же двоякий механизм. С одной стороны, инициируется деятельность специальных служб, и изъятие какой-нибудь ржавой гранаты воспринимается и подается как обезвреживание взрывного устройства. С другой стороны, происходит объективная стимуляция неадекватных людей: за большим терактом всегда следует череда поступков существенного числа людей, которые уже готовы к какому-то шагу, и теперь действуют все разом. Также всегда есть некий элемент клонирования. Например, когда в Москве в 1977 году был взорван поезд метро, произошли пакетно три взрыва: второй 40 минут спустя после первого на улице 25 октября, а еще через 20 минут третий на пересечении 25 октября и Лубянской площади в отделе "Молоко" продовольственного магазина. Сразу же за этим последовали анонимные звонки о заложенных в других местах бомбах. Мы постоянно с такими вещами сталкиваемся. В данной ситуации, я думаю, все могло сойтись в одну точку, но с Ростовом надо разбираться отдельно, потому что это была явная ловушка: сторож увидел сумку, нашел там фонарик, включил его и тот взорвался. Надо смотреть, что это было: теракт или хулиганство.
- Насколько активно сегодня между собой контактируют спецслужбы России и стран СНГ, к чему накануне призвал президент Владимир Путин?
- Контакты ведутся адекватно тем международным отношениям, которые есть между нашими странами. Как говорил Аллен Даллес, существуют разведки дружественных стран, но не существует дружественных разведок. Поэтому каждая разведка работает на своего руководителя, и, как следствие, если там, на верхах, нормальные взаимоотношения, то и на уровне специальных служб они будут такими же.
Дзен
Новости
Telegram
