Три черных дня октября: 10 лет спустя

Каждый год в день памяти жертв теракта на Дубровке, где погибли 130 заложников, звучит один и тот же вопрос – можно ли было избежать гибели людей. 

24 октября 2002 года в пять утра в квартирах родственников тех, кто был взят в заложники, стали раздаваться телефонные звонки - террористы заставили заложников звонить домой и просить выйти на улицу с плакатами «Остановите войну в Чечне». «Это было первое требование террористов. Мы собрались недалеко от театра, на улице Мельникова, в здании ПТУ, губными помадами писали эти лозунги, - вспоминает мать погибшего на Дубровке заложника Татьяна Карпова. – Потом вышли на площадь и старались как можно больше быть перед телевизионными камерами, чтобы чеченские террористы видели, что мы выполнили их условия, что мы готовы пойти на все, чтобы освободить своих родных и близких».

Потом заложников заставили позвонить родным еще раз и попросить собрать митинги. «Мы их собрали, - говорит Татьяна Карпова. - В тот вечер можно было видеть два таких митинга. Они были спонтанно собраны, никем не запланированы заранее. Я уже десять лет не могу забыть импровизированную сцену, которую смастерил Саша Цекало (Александр Цекало – продюсер мюзикла «Норд-ост», - прим. ред.), где собрал своих артистов, которые не были заняты в этот день в спектакле. Среди них были маленькие артисты, дети, которые кулаками размазывали слезы по щекам и кричали, обращаясь к террористам: «Пожалуйста, отпустите тех, кто в зале, там наши друзья!» Им, наверное, казалось, что их слышат террористы, и, может быть, дрогнут их ледяные сердца. Среди профессиональных переговорщиков нам на помощь пришли люди с очень добрыми сердцами, с очень светлыми душами - Ирина Хакамада, Аня Политковская, Иосиф Давыдович Кобзон и многие другие, которые готовы были обменять себя на заложников, лишь бы спасти как можно больше людей. Они пытались что-то сделать. Удалось немногим. Иосиф Давыдович Кобзон сумел уговорить террористов, и они вывели четверых людей. Это уже была наша маленькая, но общая победа.

После этих митингов мы не спали всю ночь в ожидании какого-то чуда. Все думали - столько людей в зале, что-то должны были придумать, что-то должны сделать. На рассвете, около пяти часов утра, когда стали звучать автоматные очереди, мы поняли, что случилось самое страшное - начался штурм. Я не понимаю, как можно такой термин применять – «штурм прошел блестяще». Блестяще были расстреляны террористы. К нам в ПТУ влетела радостная группа из нашего правительства. Я никогда не забуду слова: «Мы победили! Праздник, у нас праздник! Жертв нет». Эта фраза – «жертв нет» - режет наши сердца 10 лет. Это была первая ложь, сказанная в открытую.

Потом на стенках появляться списки. Люди, увидев знакомые фамилии, ехали в больницы. Но, к нашему ужасу, вскоре возвращались - в тех больницах заложников не было. Началась небольшая паника. Потом стало совсем страшно, когда вдруг мы увидели новые списки – погибло 8 человек. Через 10 минут – погибло 15. Потом 35, потом 70, и потом уже – 130 человек».

Рассказывает Иосиф Кобзон, которому удалось вывести из захваченного здания Любовь Корнилову и троих детей (двух ее дочерей и одного ребенка, которого она назвала своим): «Первое, что сделала Люба, выйдя из зала – бросилась к Абубакару (организатору акции, - прим. ред.). Вместо того чтобы броситься к детям, Люба бросилась к Абубакару и сказала: «Вы немедленно должны выпустить женщину, которая сидела со мной рядом, она беременна». Я испугался, что сейчас Абубакар заберет и детей, которых он мне передал, и Любу оставит, поэтому я взял ее за руку и сказал: «Женщина!» Она говорит: «Подождите!». Я говорю: «Женщина, пойдемте, пойдемте, мы разберемся и отпустим эту женщину, пойдемте». И мы вышли из этого ада. Вот характер русской женщины, которая думала не о себе, не о детях, а о женщине, которая находилась рядом».

Председатель Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров, напоминает, что захвату заложников на Дубровке предшествовала схожая террористическая акцию захватом больницы в Будённовске в 1995 году. «Тогда подразделение «Альфа» готовилось к штурму и получило приказ на штурм Буденновска. В той операции при начале штурма погибли три офицера «Альфы». А потом поступила команда «Отставить». Команду дал Виктор Степанович Черномырдин после прямых переговоров с бандитом Басаевым. По какой причине Борис Николаевич Ельцин покойный не захотел давать команду – это проблема уже истории, и не нам ее обсуждать. Потом все каналы, и наши, и мировые, показали выезд этих бандитов с победой, с их зелеными флагами, со стрельбой из автобусов и явной демонстрацией того, что они могут сделать с Россией, если захотят.

Потом случился «Норд-Ост». Было выдвинуто сразу три серьезных требования. Первое – вывести войска из Чечни, второе – дать свободу Ичкерии, и третье – всех их подельников, а мы их называем бандитами, выпустить из российских тюрем. Если кто-то считает, что в этот момент надо было делать второй Буденновск, лично у меня это мнение совершенно противоположное».

По мнению Юрия Торшина, в 2002 году возглавлявшего один из отделов Управления «А», «два подразделения спецназначения – «Альфа» и «Вымпел» - сделали все возможное, чтобы потери были как можно меньшие. Но, к сожалению, было мало врачей, карет «скорой помощи». Были определенные сложности при подъезде «Скорой помощи», так как площадь была полностью вся забита автотранспортом. Кареты подходили очень медленно, крайне затруднительно. Наверное, здесь была ошибка сотрудников МВД, которые вовремя не обеспечили проезд медицинских машин. Это из причин того, что после штурма наши сотрудники сложили оружие и начали на своих руках выносить всех людей, которые находились в зале, как живых, так и мертвых.

Подразделения готовились практически двое суток, был подобран аналогичный кинотеатр, метро «Профсоюзная», «Меридиан», Новые Черемушки. Раньше все строили стандартно, по одной архитектурной схеме. «Альфа» и «Вымпел» отрабатывал 5-6 вариантов штурма. Тренировки проходили 24 часа в сутки, сотрудники отдыхали по часу – по два, спали на полу в тех же креслах кинотеатра «Меридиан». Мы сами не знали, по какой именно схеме будем работать. Когда уже до штурма оставалось 5-6 часов, подразделения в сопровождении автомашин ГАИ были переброшены непосредственно на Дубровку. Штаб выработал план на основании оперативных данных, которые уже были получены в момент переговоров, в момент установления личностей террористов.

Почему все произошло мгновенно? Наверное, не только эти тренировки двухдневные сыграли свою роль. Дело в том, что сотрудники спецподразделения, в основном это офицеры (у нас нет рядовых, у нас нет сержантского состава), имеющие боевую выучку годами отрабатывают мероприятия по освобождению заложников в различных ситуациях – будь это автобус, будь это самолет, будь это железнодорожный вагон, будь то здание. И сотрудники уже настолько интуитивно действуют, работают, выполняют свой долг, что лишнего подсказывать не надо».

О том, как готовилась операция по освобождению заложников, рассказывает начальник отдела Управления «А» Александр Михайилов: «Прежде всего, мы узнали примерно, сколько взрывчатки, какое вооружение, сколько человек, насколько агрессивны (кровь уже пролилась). Тогда мы поняли, что люди готовились не один месяц и не два. Серьезная задача стояла перед ребятами, которые шли на смерть, чтобы спасать людей. Смертницы были, взрывчатки очень много, и мы знали, что может произойти взрыв и обвала здания, то есть 200-тонный потолок упадет на тех людей, которых мы идем спасать, заложников, и на ребят из спецназа. Смертницы сидели в шахматном порядке: одна взрывается – значит, погибает определенное количество людей. Пояс шахида – это около 100 шариков подшипника. Скорость полета одного шарика – около 1000 км/ч. Прошивает одного, второго, третьего человека, может прошить и бронежилет. Плюс еще 154-миллиметровые снаряды на потолке.

Конечно, в течение 3 дней велись переговоры. Конечно, мы тоже думали. И я хочу выразить неудовольствие: когда мы работали на крыше, искали пути проникновения, нас потом по телевизору показывали. После этого двери были и заминированы».

«Когда офицеры появились на крыше, тут же по каналам центрального телевидения эта информация была передана боевикам – конечно, не специально, а просто показана по телевизору как горячая новость, - добавляет вице-президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Алексей Филатов. - В оправдание службе спасения хочу сказать, что штаб был вынужден проводить эту операцию в совершенно секретных условиях. Офицеры до последнего не знали, что будет применен газ. Не могли об этом сообщить и в медицинские лечебные учреждения. Не могли выставить 500 карет рядом с Дубровкой, потому что, не дай бог, что-то просочилось бы к боевикам, операция была бы сорвана, и жертв было бы намного больше».