Смерть за Францию, или Борьба за молодое поколение

12 человек погибли, еще 10 получили ранения в результате вчерашней террористической атаки на французский сатирический журнал Charlie Hebdo. Он стал объектом угроз экстремистов еще девять лет назад после перепечатки карикатур на пророка Мухаммеда из датского издания Jyllands-Posten. Угрозы в адрес редакции поступали не раз - мусульмане были возмущены откровенно провокационными публикациями.

Бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский в своем Twitter призвал СМИ публиковать карикатуры на пророка Мухаммеда, выражая таким образом журналистскую солидарность. К чему это может привести, господин Ходорковский, вероятно, не анализировал.
Ситуацией владеет консультант по арабским вопросам, докторант Еврейского университета в Иерусалиме, соавтор книги "Братья мусульмане" и эксперт по пропаганде радикального ислама на Западе Дина Лиснянская. "Вестник Кавказа" предлагает читателям перепечатку из www.polosa.co.il, где Лиснянская высказывает свою точку зрения на происходящее.

В своей книге "Умер за Францию" Латифа ибн Зайтен, мать Имада, мусульманского солдата, погибшего от рук террориста Мухаммеда Мера в Тулузе, описывает следующую сцену:

"Я шла по улицам района, где жил убийца моего сына. 11 марта 2012 года Мера договорился с Имадом по телефону о продаже своего мопеда. Имад приехал посмотреть мопед, и убийца Мера выстрелил в него лишь за то, что тот служил в армии и якобы сражался против мусульман. Возле дома Мера сидели подростки. Они курили, плевались и громко разговаривали. Все они были мусульманами. Я подошла к ним и спросила: "Добрый день. Не могли бы вы сделать мне одолжение? Вы знаете, где жил Мухаммед Мера?"

- Конечно, знаем, - ответили парни, - Все знают, где жил Мера. Вот в этом доме. Вы смотрели по телевизору, в газетах читали про него, да?

Латифа, игнорируя их вопросы, продолжала: "Что вы о нем думаете? О Мухаммеде Мера?"

- Мадам, Мера-шахид. Он умер ради Аллаха и теперь он герой ислама. Ему удалось поставить всю Францию на колени!

Латифа больше не может сдерживаться и в сердцах говорит им:

- Вы знаете, кто я?

- Нет, мадам.
- Я- мать Имада, первого солдата застреленного Мухаммедом Мера.

Парни опускают головы и говорят:

- Мадам, извините нас, пожалуйста, мы действительно не знали. Простите.
Но, Латифа уже не может остановиться: "Вы хоть понимаете, что говорите?! Это герой ислама? Вот этот человек, который убил моего сына? Мухаммад Мера – не герой, не пример и не символ! Он обычный убийца, не достойный имени нашего пророка. Как вы можете так говорить?! Ислам – это не религия убийства и мученической смерти. Ислам – религия мира и щедрости!"

Подростки, пытаясь как-то ее успокоить, говорят ей:

- Мадам, мы уверены, что если бы Мера знал, что ваш сын мусульманин, он никогда бы его не убивал.
Однако, когда Латифа говорит о том, что религия не имеет значения, и иудея, и христианина Мера тоже не имел бы права убивать, парни уже начинают горячо спорить, объясняя ей плачевное положение мусульман во всем мире, и о том, что сейчас идет джихад против всех, кто в этом виноват – иными словами, против всех, кто не является мусульманами.

Диалог между Латифой и агрессивно настроенными подростками является миниатюрой диалога, который вот уже несколько десятков лет ведут умеренные мусульмане с приверженцами радикальных течений ислама во Франции и, по сути, в любой другой стране.

И у тех и у других есть представители на политическом уровне, которые утверждают, что защищают интересы всех мусульман Франции, несмотря на то, что ни один из них не представляет все мусульманские общины и идеологические течения.

К примеру, наиболее известными представителями умеренных мусульман являются две фигуры: Далиль Бубакер и Сохиб Беншейх.

Бубакер, родившийся в Алжире, является главой Французского Комитета по делам мусульман (Conseil français du culte musulman) - CFCM. Правительство считает его главным муфтием французских мусульман, поскольку он более 20 лет является ректором Главной парижской мечети. Бубакер считается прототипом политических назначений, поскольку был определен на должность главы комитета самим Николя Саркози, когда тот занимал пост министра внутренних дел с 2002 по 2007 год. Саркози выразил желание полностью интегрировать мусульман страны во французское общество и пытался поощрять ярко выраженных "франко-мусульман", таких как Бубакер, одетого в европейский костюм, говорящего с рождения на чистом французском языке без акцента. По сути, Бубакер являлся символом образа мусульманина, каким хотело бы видеть всех мусульман французское правительство. И Бубакер не подкачал, превратив Главную парижскую мечеть в оплот умеренного ислама.

Второй видный представитель либерального течения ислама – это вышеупомянутый Сохиб Беншейх, также родившийся в Алжире. Беншейх является мусульманским теологом и придерживается либеральных интерпретаций священных писаний, отрицающих агрессию и джихад по отношению к кому-либо.

Беншейх, который пытается сколотить себе политическую карьеру и уже не раз неудачно баллотировался на выборах во французский парламент, считает своей главной целью "освободить мусульман от невежества", как он сам выражается. Де-факто, Беншейх, в прошлом занимавший должность главного муфтия Марселя, выступает против любых внешних проявлений приверженности к исламу, как например, мусульманские одежды и другие атрибуты религии. Именно он внедрил во французский дискурс о мусульманах такие определения как "хороший мусульманин" (то есть, мусульманин, который, по сути является французом и выглядит, мыслит и ведет себя как француз) и "плохой мусульманин" (то есть, человек, который носит традиционную исламскую одежду и призывает жить по законам шариата).

Если же посмотреть на противоположную сторону шкалы, проигнорировав множество средних вариантов, включающих в себя множество форм религиозных и гражданских идентификаций, можно найти во Франции массу исламских радикальных организаций, которые призывают не становиться французами, а оставаться мусульманами. Более того, главная точка опоры всех мусульман мира, и в частности, мусульман Франции, если следовать идеям этих организаций, - это эксклюзивная лояльность исламской Умме (нации), которая не терпит соперничества. В том числе, это означает и то, что у мусульманина нет возможности хранить верность государству, которое не живет по законам шариата.

Молодое поколение часто выбирает именно эту сторону политической приверженности и идентифицирует себя именно с антигосударственными организациями, призывающими к власти мусульман Франции над теми, кто мусульманами не является.

В частности, таким образом многие юные мусульмане Франции оказываются приверженцами салафитских идей и настроев, а также привлекают на свою сторону и христиан, которые выбирают наиболее радикальные течения ислама и становятся главными идеологами местных течений салафийи. К примеру, главный автор статей на сайте салафитов Франции называет себя Михаил Абу Лайна аль-Фаранси. Аль-Фаранси, или "француз" - это его псевдоним, как впрочем и остальные части его имени, возможно, кроме имени- Михаил.
В отличие от умеренных лидеров мусульман Франции, салафиты не торопятся "светиться" в СМИ. Хотя бы потому, что они не хотят быть депортированными из страны за подстрекательство и поддержку террористической деятельности на идеологическом уровне. Зато "Братья мусульмане", которые, как и салафиты, призывают к жизни в рамках мусульманского закона, но, в отличие от экстремистов, в открытую к джихаду против Франции не призывают, не только известны своими сильными лидерами, но и являются наиболее признанными представителями мусульманских общин страны. Именно представитель "Братьев мусульман" Ахмад Джабалла стоит во главе Союза Мусульманских Организаций Франции – UOIF (Union des Organisations Islamiques de France). Джабалла также является членом Европейского совета по фетвам и исследованиям (ECFR-European Council for Fatwa and Research), созданного известным шейхом Юсуфом Карадави.

Как оказалось, в результате проведения ряда опросов среди мусульманского населения Франции, большая часть мусульман этой страны считает, что именно UOIF, возглавляемый "Братьями мусульманами", наилучшим образом представляет их интересы в правительстве, а не искусственно созданный самим правительством CFCM, куда избираются такие зубры старого поколения мусульманской политики во Франции, как Далиль Бубакер,со своими же друзьями.

Если вернуться к подросткам, которых описывает Латифа Ибн Зайтен в своей книге, то можно предположить, что они видят в террористе Мухаммаде Мера символ борьбы ислама против всемирного зла, поскольку они растут в районах, подверженных влиянию социального протеста арабов и мусульман Франции против правительства. У этого движения нет политического представительства, хоть идеологическую подпитку оно получает именно от экстремистских течений. При этом именно это движение имеет реальную силу и влияние на мусульманских подростков Франции через уличную культуру и музыку. К примеру, в жанре французского рэпа, как и в Америке, доминируют французы африканского происхождения и арабы из Северной Африки. Большинство из них мусульмане, и они используют в своих песнях как исламскую тематику и терминологию, так и идеи арабской революции, которая ожидается во Франции.

Например, в данном отрезке из песни группы Снайпер "La France", запрещенной Николя Саркози в 2000 году за подстрекательство против правительства и агрессию, звучат следующие слова:
Франция-сука и мы были преданы ею,
Система толкает нас ненавидеть их (министров, правительство, полицию)
Ненависть превращает наши слова в мат.
Скоро вы увидите арабов и черных у власти во дворце Элизе (президентский дворец).

Подростки, которых Латифа описывает в своей книге, растут на этих песнях и на идеологии ненависти и агрессии. Они живут в бедных районах, пригородах больших городов Франции. Речь идет о варианте арабского Гарлема, куда даже полиция боится приезжать. Именно о них говорит Латифа, религиозная мусульманка, ищущая смысл в жизни, а не в смерти: "Я видела перед собой стаю маленьких Мухаммедов Мера, позорящих имя Пророка, будущих убийц, которые будут завербованы теми, кто искажает мою религию ради жажды власти".