Итоги саммита "Восточного партнерства": ЕС перезагружает мягкую силу на Южном Кавказе

Самым неожиданным моментом состоявшегося на прошлой неделе саммита программы "Восточное партнерство" в Брюсселе оказалось отсутствие России в итоговых документах как основного события, так и прошедшего на его полях раунда переговоров по армяно-азербайджанскому урегулированию, пишет главный редактор информационно-аналитического агентства "Вестник Кавказа" Андрей Петров в статье для РСМД.

На пресс-конференциях о России было сказано немало. К примеру, президент Украины Владимир Зеленский призвал ввести антироссийские санкции "превентивно", а глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен потребовала от Москвы "воздержаться от агрессивных актов" в отношении украинских территорий. Генсек НАТО Йенс Столтенберг после переговоров с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым выразил недоверие российскому предложению о моратории на ракеты средней дальности в Европе. Глава Евросовета Шарль Мишель в заключительной речи пообещал России "твердую и единую позицию" ЕС и дополнительные санкции.

Однако в декларации саммита Россия не упоминается, как и какие-либо антироссийские меры. Нет ее и в заявлении Шарля Мишеля по итогам самых значительных переговоров "на полях" с Ильхамом Алиевым и премьер-министром Армении Николом Пашиняном. Таким образом, ЕС не стал включать в работу программы "Восточное партнерство" ни антироссийскую повестку, ни даже какие-либо намеки на противостояние Москве на постсоветском пространстве. Понятно, что в позитивном ключе Россия и не могла упоминаться в итоговых документах формата, созданного для перетягивания государств из российской сферы влияния в европейскую (единственным, кто на саммите говорил о России в положительном ключе, был президент Азербайджана, отметивший синергию российских и европейских усилий по армяно-азербайджанскому урегулированию). Но что случилось со много раз озвученным, но не прописанным негативом?

Представляется оправданным предположить, что Евросоюз начал новый этап применения мягкой силы к постсоветским государствам — к тем, которые не удалось подчинить в первую пятилетку "Восточного партнерства" 2009–2014 гг. По Украине, Молдове и Грузии план был выполнен еще 27 июня 2014 г., когда все три страны подписали Соглашение об ассоциации, и сейчас они находятся под контролем Брюсселя (в Молдове пророссийские силы проиграли президентские выборы год назад, в Грузии власть и оппозиция с 2012 г. соревнуются в том, кто из них более европоцентричен, об Украине и говорить не приходится), поэтому очередной саммит не принес им ничего нового, за исключением доли в 2,3 млрд евро, которые ЕС инвестирует в экономики стран формата. В декларации они упоминаются через запятую в пунктах, где одобряется их ассоциация с Евросоюзом.

На современной Беларуси, судя по пункту 11 декларации, Евросоюз поставил крест, поскольку формальные сожаления о приостановке белорусскими властями участия в "Восточном партнерстве" тут же сменяются требованиями "создания условий, необходимых для мирной демократической передачи власти" и обещанием поддержки "белорусскому гражданскому обществу и независимым СМИ", пока власть в стране не сменится. Также ЕС выразил неудовольствие миграционной проблемой на польско-белорусской границе, представив ее как "безответственное использование мигрантов и беженцев белорусскими властями". Таким образом, мягкой силы у Европы для перетягивания российского союзника и части Союзного государства не осталось, Брюссель теперь интересует лишь уход президента Александра Лукашенко, поэтому из "Восточного партнерства" Минск пока вычеркнут.

В итоге на сегодня не завершена борьба в отношении всего двух стран — Азербайджана и Армении. Специфика их отношений друг с другом, а также с Россией и определяет причину возвращения ЕС к политике мягкой силы.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что для Брюсселя Азербайджан и Армения — это равновеликие цели, и если до саммита этот факт выявлялся только аналитически (1. Западу нужны все российские соседи. 2. Армения экономически менее интересна, но более податлива политически. 3. Азербайджан менее политически податлив, но более интересен экономически), то в заявлении Шарля Мишеля по итогам переговоров с Ильхамом Алиевым и Николом Пашиняном он обозначен прямо. В документе страны всюду упоминаются вместе в виде "Армения и Азербайджан", кроме предложения: "[Мишель] приветствовал недавнее возвращение Азербайджаном десяти задержанных армянских граждан и передачу Арменией оставшихся карт минных полей". Нет отдельных требований или призывов только к одной из сторон — они сформулированы либо для обеих, либо безадресно. Таким образом, ЕС показал, что ищет сближения и с Арменией, и с Азербайджаном в равной степени.

Обнажение этого факта само по себе — новшество для современной европейской политики на постсоветском пространстве. После завершения Карабахской войны корпус европейских заявлений по армяно-азербайджанскому урегулированию указывал скорее на поддержку Армении и безразличное отношение к Азербайджану, в особенности со стороны Франции, где через две недели после конца войны Сенат принял резолюцию о признании сепаратистского проекта в Карабахе как независимого государства. Франция в целом активно уделяла внимание Южному Кавказу в своей риторике и неизменно принимала сторону Еревана, президент Эмманюэль Макрон даже требовал на армянском языке, чтобы Баку вывел войска с озера Гарагель. В середине лета оживился официальный Брюссель, но и тогда, во время визита Шарля Мишеля в регион, Армении было обещано 2,6 млрд евро финансовой помощи из-за "желания ЕС проявить вовлеченность в регионе", а Азербайджану — только 150 млн евро.

Хотя на саммите "Восточного партнерства" Макрон все так же демонстрировал поддержку Еревану, даже он предпочел продемонстрировать заинтересованность Франции в развитии, а не разрыве отношений с Азербайджаном, организовав трехстороннюю встречу с Ильхамом Алиевым и Николом Пашиняном. В заявлении Шарля Мишеля не нашли места раздражающие Баку формулировки, к примеру, задержанные после войны граждане Армении не называются "военнопленными", как их именует Ереван, а Минская группа ОБСЕ, тем более необходимость политического урегулирования под ее эгидой, не упоминается вовсе. При этом глава Евросовета подчеркнул необходимость исполнения трех заключенных при посредничестве России трехсторонних Заявлений (пусть и старательно избегая слова "Россия" в документе). Важно, что заявление Мишеля является односторонним, Алиев и Пашинян наверняка его и видели, и обсуждали, но не могли повлиять на итоговый текст юридически, то есть оно прежде всего отражает новейшую позицию Евросоюза по Южному Кавказу — быть привлекательным и для Азербайджана, и для Армении, — а не является результатом армяно-азербайджанского компромисса.

Что это означает для России, которой не хотелось бы утрачивать ни влияние на союзника Армению, ни партнерские связи с Азербайджаном, ни лидирующую роль в армяно-азербайджанском урегулировании? Документы "Восточного партнерства", как ни парадоксально, говорят о позитиве. Если бы Шарль Мишель продолжил линию на одностороннюю политическую и экономическую поддержку Армении, это создало бы основу для беспокойства: Европа пытается нарушить баланс сил в регионе, следовательно, работает на дестабилизацию и продолжение армяно-азербайджанских столкновений. Но курс на равномерное влияние на Азербайджан и Армению обязывает Евросоюз вести себя конструктивно. Дело тут прежде всего в позиции азербайджанского руководства, которое на всех площадках заявляет о нацеленности на стабильный мир и нормальные отношения с соседом, включая открытые коммуникации, делимитацию границы и взаимное признание территориальной целостности, закрепленное в мирном договоре. Азербайджан действительно заинтересован в этом, поскольку добился исполнения ключевой задачи — освобождения захваченных земель. И если в Баку увидят, что внешний игрок пытается создать новые проблемы на Южном Кавказе, уровень отношений с ним будет понижен.

Вместе с тем сказался эффект российской сбалансированной политики на Южном Кавказе, суть которой — сотрудничать с обеими странами в тех сферах, в которых это возможно, несмотря на все сложности их отношений. Благодаря этой политике Россия имеет развитые политические, экономические и гуманитарные связи и с Азербайджаном, и Арменией и на федеральном уровне, и на уровне российских регионов. Хотя в Армении в 2018 г. к власти пришла прозападная команда Никола Пашиняна, российско-армянские связи практически не изменились, поскольку две страны связаны таким большим числом всесторонних контактов, какое трудно разорвать, не повредив национальным интересам Республики Армения. Азербайджан со своей стороны сам заинтересован в наращивании взаимодействия с РФ, дабы дополнительно стабилизировать российскую политику в регионе. Из-за этого Брюссель, если он действительно намерен конкурировать с Москвой за влияние на Азербайджан и Армению, просто не может жестко выбрать какую-то одну из сторон и начать тащить ее на себя, поскольку, во-первых, у другой стороны немедленно укрепятся отношения с Россией, а во-вторых, Россия успеет нейтрализовать процесс до того, как российским интересам будет нанесен существенный урон. Поэтому ЕС вынужден вновь действовать мягко.

Решение Евросоюза отказаться от односторонней поддержки Армении позитивно не только потому, что упрощает российско-армянские отношения, но и потому, что Азербайджан ставит на первое место собственный суверенитет, а во внешней политике предпочитает придерживаться принципов, а не следовать конъюнктуре. Это делает его крайне неудобным переговорщиком даже для союзников (в частности, Баку не признает независимость Турецкого Кипра, как того хотела бы Анкара), но обеспечивает предсказуемость поведения республики на международном уровне. Поэтому Азербайджан единственный из участников программы выразил несогласие с 11-м пунктом декларации "Восточного партнерства", где поставлено условие смены власти в Беларуси, позднее пояснив, что данная часть документа не соответствует принципам азербайджанской внешней политики. Баку нацелен на развитие экономического и гуманитарного сотрудничества с ЕС, особенно в том, что касается участия европейских компаний в проектах возрождения Карабаха и Восточного Зангезура, но не в ущерб своим интересам в политике.

Желание Евросоюза мягко конкурировать с Россией за Армению и Азербайджан выгодно всем. Южнокавказские республики получат больше инвестиций, и баланс Брюсселя между ними снизит риски дестабилизации послевоенных процессов, останется меньше помех для российского посредничества в армяно-азербайджанском урегулировании и прибавится синергии в международных усилиях по установлению в регионе полноценного мира, а ЕС обеспечит желанное возвращение на Южный Кавказ. Разумеется, это будет работать только до тех пор, пока европейцы, в остальном все так же настроенные на жесткую конфронтацию с Россией, продолжат удивлять партнерским подходом к задаче нормализации отношений Азербайджана и Армении. На прошлой неделе Брюссель показал, что поддерживает все российские инициативы, не предлагает от себя ничего, кроме консультаций и гуманитарной помощи, не требует от Еревана и Баку подписываться под антироссийскими воззваниями и как будто действительно стремится вернуться в регион с миром. Возможно, продлится такой настрой недолго. Возможно, все было сделано для отвлечения внимания. Москве, безусловно. необходимо оставаться бдительной, но и исключать позитивную трактовку открытых документов также нельзя.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram