Месяц в Сирии: Россия показала, что умеет воевать

Сегодня исполняется месяц с начала российской военной операции в Сирии. За месяц, прошедший с начала операции, авиагруппа Воздушно-космических сил России (ВКС) в Сирии уничтожила более 1,6 тыс объектов инфраструктуры террористов, сообщил сегодня начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ генерал-полковник Андрей Картаполов.

"Прошел месяц с начала действий российской авиагруппы в САР, и настало время подвести некоторые итоги. Всего за месяц наши самолеты совершили 1391 боевой вылет, уничтожив при этом 1623 объекта террористов", - сказал Картаполов.

В это число входят 249 различных пунктов управления и узлов связи, 51 лагерь для подготовки террористов, 35 заводов и мастерских, где террористы начиняли взрывчатые вещества в адские машины, 131 склад боеприпасов и топлива, а также 371 опорный пункт и укрепленный узел, а также 786 полевых лагерей и различных баз. Только за последние трое суток самолеты российской авиагруппы выполнили 164 боевых вылета по 285 объектам террористической организации ИГ.

"За последние сутки российская авиагруппа совершила 59 вылетов, в ходе которых поражено 94 объекта террористов в провинциях Хама, Идлиб, Латакия, Дамаск, Алеппо, Дэйр-эз-Зор", - сообщил сегодня официальный представитель Минобороны РФ генерал-майор Игорь Конашенков.

Насколько эффективно российские войска действуют в этой стране, как показывает себя российская военная техника и каков предел эффективности российской военной операции, "Вестнику Кавказа" рассказали ведущие российские эксперты.

Как заявил в беседе с корреспондентом "Вестника Кавказа" президент Центра глобальных интересов в Вашингтоне (США) Николай Злобин, хорошо, что Россия стала второй после США страной, которая начала использовать военную силу в регионе, далеком от себя.

"В принципе, это могут позволить себе страны, называющиеся сверхдержавами. И если Россия хочет стать сверхдержавой, то это правильный шаг для нее в этом направлении. Другое дело, что для США это не самая лучшая новость, потому что военные доктрины США, которые одна за одной принимались в последние годы, подразумевает отсутствие любой страны, которая может, кроме США, называться сверхдержавой. Поэтому в принципе отношение пацифическим не является. Но фактически, американская элита была довольна тем, что Россия начала участвовать в этой операции, потому что многие друзья России считают, что это полезно, в том числе и для Америки. Другие "нелюбители" России считают, что Россия погрязнет в этой войне надолго, начнутся потери. Но в любом случае, это дело никого равнодушным не оставило", - отметил эксперт. 

"Глобальные результаты этой операции пока не очень понятны - месяц прошел, это не очень много. Там было, по-моему, 600 вылетов и это меньше, чем то, что сделала западная коалиция, надо еще судить об эффективности этой операции. Но по тому, что мы знаем, все больше в Америке и в России приходят к выводу о том, что, конечно, военной операцией эту проблему не решить. Нужны еще как минимум три составляющие: политическая, политическое урегулирование, нужен обязательно какой-то экономический вариант, чтобы что-то делать с этим людьми в Сирии, которые безработные, восстанавливать страну - такая местная "маршрутная карта" в Сирии. Россия готова в этом участвовать, у Запада ответа нет. И третье - это идеологическая составляющая. Что предложить людям, которые пока не занимают позицию экстремистов, но исламские террористы, радикалы, ультра-радикалы могут склонить их на свою сторону? Надо предложить идею такого здорового ислама", - поведал президент Центра глобальных интересов в Вашингтоне. 

"Здесь есть много полезного в сотрудничестве между Россией и Западом, но у Вашингтона сегодня нет ответа на эти вопросы, кроме как очевидного, что Россия готова участвовать в военной части операции. А что касается всего остального, пока ответа нет. Поэтому здесь России как-то надо себя, по большому счету, показать, проявить, и продемонстрировать свои метафизические намерения. И последнее, четвертое - сейчас в Вашингтоне очень многие не верят, что Россия в Сирии борется с терроризмом, считая, что Россия просто решает свои внешнеполитические задачи: сохранение военной базы, сохранение влияния в регионе, максимальное удержание Асада у власти и т.д.  Поэтому отношение к российской операции у этих людей очень неоднозначное. Я думаю, что их можно понять. Очень много вопросов, очень мало ответов из Москвы. Поэтому сегодня все наблюдают и ожидают, как дальше Москва будет развивать свое поведение", - заключил Николай Злобин. 

Как рассказал корреспонденту "Вестника Кавказа" ветеран военной журналистики, ответственный редактор газеты "Независимое военное обозрение" Виктор Литовкин, качество российских ракет и бомб выше всяких похвал, эффективность их действия очень высокая.

"За этот месяц уничтожено более 1000 объектов боевиков. Это штабы, командные пункты, это их лагеря подготовки, их боевая техника, склады с боеприпасами, пути подвода боеприпасов и людских резервов и многие другие объекты. В том числе и заводы по производству взрывчатых веществ, производству боевой техники. Запуск 26 крылатых ракет из акватории Каспийского моря, с юго-западной его части по территории Сирии, по 11 объектам высокоточных крылатых ракет, которые пролетели над территорией Ирана, Ирака, ОАЭ на скорости, близкой к сверхзвуковой, и долетели до цели, точно попали туда, куда надо - это произвело не только военный эффект, но и морально-психологический, и политический. Многие страны поняли, что у России есть современное вооружение, и разговоры о том, что Россия - колосс с соломенными ногами, оказались неправдой. Мы показали, что мы действительно умеем воевать на самом современном уровне и самыми эффективными методами. Месяц боевых действий России произвел больше, чем американские усилия и коалиции, которые воевали против ИГ больше года", - уверен эксперт. 

Отвечая на вопрос, каков предел эффективности российской военной операции и когда наше командование сможет заявить, что сделало все возможное в авиационной поддержке правительственных сил, Литовкин отметил, что одними авиационными, ракетно-бомбовыми ударами решить проблему ИГ невозможно.

"Обязательно должна быть произведена наземная операция, и не только сирийскими, иранскими, иракскими подразделениями, в том числе и с участием группировок Хезболла, должна быть кооперативная деятельность с участием США, с участием Иордании, Турции. И хотя бы с ограничением помощи ИГ со стороны Саудовской Аравии, Катара и Кувейта. Я часто привожу такой образ, что когда вы на своей кухне боретесь с тараканами, изгоняете их из своей квартиры, это не значит, что они завтра или послезавтра не вернутся в вашу квартиру, потому что дезинсекцию надо проводить вообще в доме, а не только в вашей квартире. Когда будет такая борьба с ИГ на всем Ближнем Востоке, их не отпустят потом в Афганистан, в Ливию или Сомали, чтобы они опять там набрали сил, набрались своего ненавистнического хамства и вернулись назад или в Сирию, или в Ирак, вот тогда будет победа над ИГ. А Россия делает только свою работу, вернее – свою часть общей работы. Надо, чтобы эта работа стала общей, по крайней мере, для этого региона от ведущих стран мира", - заключил Виктор Литовкин. 

В беседе с корреспондентом "Вестника Кавказа" директор аналитического центра МГИМО Андрей Казанцев заявил, что самая главная проблема имеет соотношение сил внутри Сирии, потому что сами по себе воющие силы Сирии во многом являются представителями внешних игроков.

"Если взять сирийское правительство Асада, то существенные ресурсы оно получает, прежде всего, от Ирана, от шиитской коалиции. Если взять его противников, то там есть помощь, прежде всего, саудовской коалиции, Запада и так далее. Поэтому важно не соотношение внутри Сирии, а соотношение сил этих внешних игроков. А вот оно с момента начала российской операции сильно запуталось. То есть, если к тому моменту, когда российская операция еще не началась, казалось, что шиитская коалиция проигрывает, то сейчас ситуация изменилась. В этом плане российская операция внесла свой вклад. В конце лета, начале осени наступление антиправительственных сил было достаточно серьезным. Правительственные войска отступали по всем фронтам, и угроза создалась даже для зоны, где традиционно живут алавиты в Сирии. Это как раз та зона, где расположена российская военная база", - поведал эксперт, подчеркнув, что теперь ситуация сильно запуталась, и видимо, без политического решения с учетом всех позиций вовлеченных внешних игроков, ее не решить, из-за чего сейчас и активизировались политические переговоры, на которые согласились Россия и Иран и другие страны. 

Что касается того, каков предел эффективности российской военной операции, директор аналитического центра МГИМО обратил внимание на то, что это не война типа Второй мировой или Великой Отечественной, когда надо было победить врага и взять Берлин.

"Это политический конфликт, и основная задача сейчас - заключить какое-то выгодное мирное соглашение, какую-то выгодную сделку. Поэтому мне представляется, что Москва вполне может сказать, что она свою работу сделала, если ей удастся это сделать. Именно в формате переговоров со всеми, вовлеченными в сирийский вопрос внешними игроками", - подчеркнул политолог. 

Оценивая, насколько изменились позиции противоборствующих сил с вмешательством российских военных, эксперт отметил, что нынешняя расстановка сил – результат не только активного участия России в сирийской военной операции.

"Надо учитывать, что не только Россия активно помогает Сирии. Россия помогает правительству Асада с воздуха, а иранцы перебросили дополнительные сухопутные силы. Эта комбинация позволила, по крайней мере, стабилизировать фронты и правительству Асада перейти в наступление. Пока речь не идет о том, что оно добилось каких-то серьезных результатов. Но, по крайней мере, оно перестало проигрывать. Это можно считать неким изменением положения дел на фронте. Но я еще раз повторяю, что тут идет настолько большая игра, что локальные события чисто в Сирии никого особенно не волнуют. Существенным является то, о чем договорятся ведущие международные игроки", - заключил Андрей Казанцев.