Кобзон готовится к 75-летию

11 сентября самому голосистому российскому политику и самому политизированному певцу Иосифу Кобзону исполнится 75 лет. К этому дню журналисты Любовь Моисеева и Александр Гамов подготовили биографию юбиляра «Как прекрасно все, что с нами было».

«Иосиф Давидович – потрясающий совершенно собеседник. И поэтому нам хотелось сделать книжку как можно более теплой. Я надеюсь, что это получилось, что она не официальная, а домашняя, нежная и интересная, неожиданная, как сам Иосиф Давидович», - говорит Любовь Моисеева.

«Это книжка, которую, мне кажется, очень приятно взять, посмотреть, - думает жена Кобзона Нелли. - Самое главное, что тут кассеты самых лучших комсомольских песен Иосифа Давидовича. Несмотря на то, что Иосифу Давидовичу 75 лет, первый раз вышла такая современная книжка с его биографией, с очень хорошими фотографиями и главное с кассетой».

«В 1940-х годах в Советском Союзе проводились школьные олимпиады, потом победители этих городских, областных, районных олимпиад съезжались в столицу каждой республики, а победители республиканских олимпиад приезжали в Москву, - вспоминает Иосиф Кобзон. - Тогда не было Дворца съездов, не было зала «Россия», тогда был Кремлевский театр. Когда входите в Кремль со стороны Спасской башни, то в первом же здании на первом этаже – честно говоря, даже не знаю, что сейчас там – но там был Кремлевский театр. Там в 1946 году я впервые как победитель школьной олимпиады Украины выступал с песней Матвея Блантера «Летят перелетные птицы». В ложе с правой стороны сидело политбюро и сидел Иосиф Виссарионович Сталин. Мы, конечно, все дрожали. Дрожали и организаторы за кулисами. Нам не разрешали даже смотреть в его сторону.

Второй раз я опять стал победителем школьной олимпиады в 1948 году и опять приехал Кремлевский театр, и опять песня Блантера, только "Стеной стоит пшеница золотая". Так что я дважды выступал перед вождем, и когда все-таки смотрел на него, мне казалось, что он добродушно улыбался в усы. Ему нравилось, когда дети перед ним выступают и поют. Нас угостили после концерта сладкими пирожками и чаем (тогда была еще карточная система) после концерта. Потом нам устроили экскурсию по Москве, показали нам ВДНХ, в ЦПКиО им. Горького, где я узнал, что такое «чертово колесо»».

Выражая благодарность свой семье, Козон сказал: «Моя жена жалеет, что у нас мало детей. Она всегда меня упрекает и говорит, когда мы попадаем в многодетные семьи: «Вот видишь! Меньше б ездил на гастроли, и у нас было бы много детей». Я благодарен моим детям, и Наташе, и Андрею, которые наградили, без кокетства сказать, нашу старость большим богатством – послал нам господь Бог этих наших внучек, всех красавиц, и двух внуков. Я всегда к моим коллегам, и не только к коллегам, но и к друзьям, отношусь с большим сочувствием, у которых нет внуков, у которых нет детей – это ужасно, потому что мне, например, очень комфортно сознавать даже то, что они у меня есть. Даже то, что я нечасто их вижу, их в основном видит бабушка, моя жена, и они соответствующим образом к ней относятся намного теплее, чем к дедушке. Так всегда было и в детстве - я 8-9 месяцев находился на гастролях, поэтому когда я приезжал и Нелли упрекала меня, что я мало внимания уделяю моим детям, которые учились в школе, я для них был (а я строгий был отец) папа-яга, а бабушка была для них самой доброй подругой. Так было всегда. Но мы счастливы, что у нас есть семья. Мы радуемся, когда мы встречаемся. К сожалению, дочь моя и зять мой Юра живут в Англии. Но я ревниво слежу за тем, чтобы они забыли русский язык. Я прослушал интервью Наины Иосифовны Ельциной, которая сказала, что она сейчас учит английский для того, чтобы общаться с внуками. Мне не надо, я никогда не буду учить английский для того, чтобы общаться с внуками, потому что они всегда будут знать русский язык».

Вспоминая свою работу для фильма «Семнадцать мгновений весны» Кобзон рассказал: «Как-то меня Роберт Рождественский пригласил в очередной раз к себе домой, и у него был в гостях Микаэл Таривердиев. И он говорит: «Старик, мы хотим тебе показать несколько песен. Надо попробовать записать их на Мосфильме. Там снимается сейчас новый фильм. Попробуешь записать?» Я прошел эти песни с Микаэлом, Микой, как мы его называли. И на следующий день познакомился на Мосфильме с Татьяной Михайловной Лиозновой. И началась моя борьба с Татьяной Михайловной. Она была очень строгой женщиной. В «Семнадцати мгновениях весны» она собрала синклит из наших самых выдающихся актеров, собрала их в единый ансамбль. Они играли разные роли, а она, передернув бровь, в аппаратной говорила: «Не нужен мне Кобзон».
Я встал, она говорит: «Нет, сидите. Мне нужен Штирлиц». Я говорю: «Где ж я вам его возьму?» «Дайте ему кадры». Мне давали кадры Тихонова, где он задумчиво стоял. «Всмотритесь в этот образ. И когда поете, подумайте о том, что вы не Кобзон, это не ваша интерпретация, а что вы продолжаете образ». Поэтому моей фамилии в титрах не было. Сколько у меня было дублей! Я говорю: «Я больше не могу, я не знаю, что вы хотите». Она говорит: «Я хочу, чтобы звучала песня, которую поет Штирлиц, а не чтобы пел Кобзон». Я говорю: «Возьмите театрального актера, и путь он вам ее поет». «Я сама знаю, кого мне брать. Не командуйте здесь!», - она такая была, строгая очень. Мы с ней потом подружились, дружили до последних дней ее.
Совершенно случайно в первый день, когда стали показывать сериал, оказался в зале «Россия» на международном кинофестивале, подошел к телевизору и первый раз услышал, как моя запись прозвучала. Но никто не узнавал, что это моя запись. Я записал для фильма семь песен, а вошло две, и мелодия одной песни вошла как лейтмотив. А все остальные песни потом стали звучать на стихи Рождественского отдельно».