Почему Иран заинтересован в присоединении к ШОС?

Судя по недавним комментариям российских и иранских чиновников, вполне можно предположить, что Иран собирается стать полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), созданной в 2001 году Китаем, Россией и республиками Центральной Азии (за исключением Туркменистана) для борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. The Diplomat пишет, что Иран ожидает присоединения с тех пор, как стал государством-наблюдателем ШОС в 2005 году.

После подписания 25-летнего стратегического договора с Китаем и подготовки к заключению аналогичной сделки с Россией присоединение Ирана к ШОС можно рассматривать как третий решающий шаг в стремлении Тегерана на Восток.

Правительство Раиси и разворот Ирана на Восток

Новый президент Ирана Ибрахим Раиси пока не обозначил границы своей внешнеполитической стратегии и не указал, каких целей хочет достичь за рубежом. Сейчас его окружают критики Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Они же были недовольны администрацией Рухани за недостаточное внимание к отношениям с Россией и Китаем и тем, что она не использовала глубокие связи с Москвой и Пекином в качестве рычага воздействия на переговорах с США и Европой. Хотя в лагере критиков никогда не уточняли, как именно они собираются убедить Запад отменить санкции или принять другие требования Ирана с помощью тесных связей ИРИ с Россией и Китаем, они получили новые полномочия от лица, принимающего решения на высшем уровне.

На последней короткой встрече с Рухани и его кабинетом верховный лидер аятолла Али Хаменеи в очередной раз раскритиковал бывшего президента за ”доверие” Западу, чем ознаменовал предстоящий тупик на переговорах в Вене по возрождению СВПД. Вскоре после этого администрация верховного лидера опубликовала короткое видео, в котором аятолла Хаменеи во время частной встречи в 2012 году с тогдашним главой Совета по целесообразности, аятоллой Хашеми Рафсанджани осуждает настойчивые требования Рафсанджани наладить отношения с США.

Верховный лидер обозначил центральный контур следующего этапа внешней политики ИРИ и курс, которому должен следовать Раиси, смещением СВПД из внешнеполитического фокуса Ирана. Раиси и его команда должны укрепить отношения с незападными странами, включая Китай и Россию. Во время церемонии утверждения Раиси на посту президента аятоллой Хаменеи, Али Акбар Велаяти, консультант Верховного лидера по международным делам, также заявил, что приоритетом правительства Раиси должна быть ”ориентация на Восток”, а также ”сотрудничество и стратегические отношения с Китаем, Индией и Россией”, что может ”помочь нашей экономике добиться прогресса”.

ШОС не предоставит Ирану то, что ему необходимо?

С тех пор как в 2017 году к ШОС присоединились Пакистан и Индия, в организацию теперь входят четыре ядерные державы с разными программами и целями безопасности. По сути, Иран не разделяет основных опасений четырех ядерных держав. Полноправное членство в ШОС отличается от статуса наблюдателя: Ирану придется взять на себя обязательства и занять официальную позицию в процессе принятия решений. Как члену ШОС Тегерану придется выражать свое мнение, например, в отношении территориальных споров Индии с Китаем и Пакистаном, то есть по вопросу, к которому Иран не имеет прямого отношения. У двух основных экономических партнеров Ирана, Пекина и Нью-Дели, будут разные ожидания от Тегерана.

Хотя полное членство налагает дополнительные обязательства, насколько значительными будут преимущества, неизвестно. ШОС не предоставит Ирану возможности для реализации своей повестки дня и решения проблем в области безопасности на Ближнем Востоке и не станет инструментом для выхода из региональной изоляции. Напротив, получение статуса члена ШОС может усилить разногласия и антагонизм между Ираном и арабскими союзниками США на Ближнем Востоке.

Несмотря на другие аспекты многостороннего сотрудничества, которые охватывают торговлю, банковское дело и помощь в чрезвычайных ситуациях, ШОС имеет тенденцию продвигать общую повестку дня в области безопасности. Даже если Иран сделает приоритетной задачей достижение многосторонней безопасности, а не другие вопросы, очевидно, что Тегеран должен сосредоточиться в первую очередь на Ближнем Востоке и восстановить отношения с членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива посредством регионального диалога. ШОС здесь не поможет.

В годы напряженности в отношениях с США и европейскими державами Иран всегда пытается использовать связи с Китаем и Россией в качестве рычага воздействия на западные столицы, получая дипломатическую поддержку, финансовую помощь и оборонное оборудование из Москвы и Пекина. Стратегия Тегерана в некоторой степени сработала и помогла ему пережить жесткие санкции. И все же Ирану не удалось значительно отклониться от своего главного внешнеполитического лозунга ”ни Восток, ни Запад”. Сейчас, похоже, ИРИ корректирует курс, заменяя символические действия конкретной политикой, что, в свою очередь, повлечет за собой самые разные последствия для экономики, внешней политики и политики безопасности страны.

Иран стремится к конструктивному участию в евразийских экономических институтах и институтах безопасности в надежде снизить давление западных санкций и, возможно, создать новые сцены для ”дипломатических выпадов” против Запада. Тем не менее такому мышлению не хватает конкретной стратегии и последовательной политики, а иногда оно противоречит внешнеполитическому дискурсу Ирана, в котором приоритет отдается Ближнему Востоку и развитию отношений с соседями.

Во внешней политике Ирана существует наивное представление о том, что простое участие в различных региональных платформах соседних регионов, может привести к внезапной отмене санкций. Вряд ли достижения от участия в многосторонних платформах, в частности, ШОС, Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) и Инициативе ”Один пояс - один путь” будут более значимыми, чем в рамках двусторонних отношений Ирана с Россией и Китаем. С точки зрения торговли и экономики, которые имеют наибольшее значение для Ирана, великие евразийские инициативы, такие как ЕАЭС и ”Один пояс - один путь” не привели к значительным изменениям в двусторонних отношениях Пекина и Москвы. Гибкие Россия и Китай с их глобальными амбициями будут развивать контакты с Тегераном, независимо от его участия в многосторонних форумах.