Как создавалась политическая мифология Армении и оккупированного ею Карабаха

В период оккупации Нагорного Карабаха и семи прилегающих к нему районов в Армении активизировались идеологи альтернативной истории. Прежняя идеологическая доктрина требовала полного пересмотра, поскольку должна была отвечать политической апробации результатов насильственного изменения демографической карты региона.

Проводником армянского сепаратизма, со временем сформировавшегося в прочную идеологическую основу национального этноцентризма, была выбрана новая версия прошлого, наполненная эпизодами борьбы и противостояния. Перед историками новой Армении и оккупированного Карабаха к тому времени не стояла задача подготовить фундаментальные исследования, свободные от идеологии и цензуры. В основу новых схем была положена простейшая бинарная схема "мы и они", в которой "мы" непременно побеждали при условии массовой этнической консолидации и мобилизации.

Прежние исследования и многолетние труды профессионалов, приученных к осторожности и взвешенности суждений, были неспособны успешно конкурировать с "новой историей". Этноцентристские установки оттеснили интернациональное прошлое к категориям безликого, лишенного увлекательности, не способного удовлетворить читательский интерес. Поместив себя на недосягаемую высоту, идеологи армянского этноцентризма позиционировали себя освободителями "исконных земель", творцами национального возрождения. Тогда никто из ныне живущих проповедников "священной борьбы" армянского народа не задумывался об опасности маргинализации этноса в условиях эфемерной победы сепаратизма.

Героизация совершенных преступлений также потребовала идеологической апробации. Она была отражена в сомнительных исторических изысканиях и поиске далеких предков, также отличившихся насилием в отношении иных национальных общин. С легкой руки политиков в Армении и Карабахе стали возводиться памятники нацистским преступникам, сомнительным персонам национального движения . Довольно быстро идеологи сепаратизма выработали особый метафорический язык. Формально язык исследователей, описывавших историю региона и последовавшую оккупацию Карабаха, был обращен к прошлому. В действительности же он описывал ущербность современности, в том числе мечты о "справедливом" будущем.

В подобной политической атмосфере не было места для инакомыслия. Этноцентризм вытеснил мысль о возможности мирного сосуществования армянской и азербайджанской общин, сославшись на культурную несовместимость. Постепенное отдаление от общего мирного прошлого должно было служить повышению самоуважения и выработке чувства собственного достоинства. Армянский сепаратизм создал и был готов бесконечно долго культивировать элементы "травматической памяти". Таким нехитрым способом образ академической исторической науки постепенно был искажен интересами и эмоциями идеологов новой культурной формации, которые по своему усмотрению провели ревизию межнациональных отношений.

Ни один из вышеназванных процессов в культурном пространстве Карабаха не был обусловлен социальными потребностями общества. Появление новых документальных материалов, разоблачение заговора против армянского народа, "священная война" и изгнание "чужаков" – все было продиктовано исключительно этнополитическими факторами. С этой точки зрения ,армянскому сепаратизму было крайне выгодно поддерживать оккупационный режим как можно дольше, поскольку сформулированный таким образом национальный миф должен был переформатировать наследие интернационального прошлого.

Прожившие несколько десятков лет в сказочном мире люди, по замыслу теоретиков армянского этноцентризма, уже не смогут выйти за пределы мифа, поскольку не сумеют адекватно воспринимать новую информацию, резко расходящуюся с навязанной мифами. Современная послевоенная действительность в Нагорном Карабахе во многом предопределена социальными, а не этническими и языковыми факторами. Региону еще предстоит освободиться от этноцентристского мировоззрения, которое непосредственным образом влияет на мифологизацию далекого и недавнего прошлого.

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram