Будущее Кавказа в экономике?

Между тем в плане развития территорий Северного Кавказа мнения экспертов в области межнациональных отношений, чиновников и бизнесменов не всегда сходятся. «Есть серьезные препятствия на пути проведения эффективной политики на Северном Кавказе, - говорит председатель комиссии по экономическому развитию Общественной палаты Валерий Фадеев. - До сих пор в общественном пространстве России остается тема, а нужен ли вообще Северный Кавказ. Мы не должны уходить от этой темы. Мы должны выработать ясную, убедительную, неопровергаемую аргументацию, почему разговоры о возможном отделении Северного Кавказа или части Северного Кавказа от РФ губительны для всех участников этого процесса. По этому поводу должен быть безусловный общественный консенсус.

Проблема экономического развития Северного Кавказа решается слишком простыми методами. Определенный поток денег из центра в республики Северного Кавказа оказывает позитивное влияние на ситуацию, но мы все хотим чего-то другого. Мы не наблюдаем энергичного, глубокого экономического развития в республиках Северного Кавказа. Но социальные проблемы не могут быть решены, пока не будет хотя бы какой-то экономической базы, какой-то ясной экономической деятельности, производства какой-то добавленной стоимости, зарплаты и прибыли. Никакими силовыми методами не удастся задавить бандитизм и сепаратизм. Не удастся, пока большая часть народа не будет вовлечена в позитивную экономическую деятельность».

Рассуждая о том, что можно было бы сделать на Северном Кавказе, чтобы сгладить противоречия и уйти от деструктивной ситуации, руководитель Центра социально-экономических исследований регионов RAMCOM Денис Соколов предложил опираться на те зоны, которые уже развиваются экономически. «Потому что именно там есть возможность создания коалиции, игроков, бизнесменов, лидеров этнических организаций, лидеров религиозных организаций, муниципалов – тех, кто заинтересован в том, чтобы законы соблюдались, чтобы судебная система работала, в том, чтобы выполнения судебных решений были неукоснительными, в том, чтобы основные базовые институты, на которых стоит экономика (институт собственности, институт защиты контрактов, наследования, зарплаты и социальной поддержки) опирались на хорошо работающую судебную систему. В этом нужно опираться на те местные сообщества, которые могут быть союзниками государства в построении этих институтов, в их укреплении.

Государство не должно игнорировать своих потенциальных союзников и должно максимально легитимизировать то позитивное, что несут в себе различные организации, которые действуют на территории таких развивающихся «очагов». Интерес, который объединяет и макроэкономику, и микроэкономику на месте для того, чтобы создавать системы коллективной безопасности, системы развитых институтов - это интерес привлечения инвестиций и развития новых технологий», - заявил Соколов.

Разговоры об отделении Северного Кавказа от России политолог Яна Амелина назвала «разговорами импотентов»: «Разговоры об этом не могут вести люди, которые любят свою страну. Кто за этими людьми стоит? Это выяснить несложно, и по скоординированности этой кампании понятна ее инспирированность. С какой целью эта кампания инспирируется, очень интересно. И люди, которые этим занимаются, находятся не только внутри России, но и вне ее. На Северном Кавказе нет ни общественных движений, ни религиозных организаций, которые бы поддерживали эту идею, за исключением группы радикальных исламистов, которые тоже говорят не об отделении Кавказа от России, а о преобразовании Северного Кавказа в составе РФ.

В нынешнем виде экономическая политика на Кавказе неэффективна, и ее необходимо менять. Но на Кавказе главное – не экономические вопросы. Основной вопрос – это вопрос идеологии. Зачем нужно это государство, на каких основных принципах оно видит дальше свою деятельность? Это главное, а экономика – это не базис в данном случае, а надстройка. Именно в отсутствии государственной идеологии – корень многих проблем, которые на Северном Кавказе мы наблюдаем».

По мнению председателя ДУМ Северной Осетии Хаджимурада Гацалова, мысль отделения Кавказа от России озвучивают провокаторы: «Они разрушительный потенциал в мозги людей вбивают. Мы хотим Кавказа мощного, мы хотим Кавказа сильного. Возрождение России – это возрождение, укрепление Кавказа. Кавказ, который забрала Россия, присоединив к себе, это не тот Кавказ, который мы имеем сегодня. Геополитическая ситуация в мире изменилась. Если Кавказ был когда-то периферией России, сегодня Кавказ, я считаю, является какой-то платформой для государства российского. Кавказская гряда - плацдарм, который защищает Россию географически. При этом экономическую политику на Кавказе надо менять полностью. Идеология – это первый столп, на котором должны строиться отношения государственные, в том числе и на Кавказе. А религиозная культура, о которой мы всегда говорим - надо помочь ей обрести свою платформу, которая даст толчок и экономическим, и другим преобразованиям в России, в том числе и на Кавказе».

«Кавказская цивилизация формирует особый человеческий тип, - полагает глава рабочей группы Общественной палаты по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе Максим Шевченко, - так же, как русская цивилизация, или угро-финская, или тибето-бурятская цивилизация, заряженный на определенные конкурентные человеческие качества. Испокон века в России конкурировали две тенденции: первая тенденция - это формирование гражданства через формирование нации, вторая тенденция – это формирование государства через укрепление ресурсов управления. Пришло время, когда формирование гражданства становится в повестку дня. Вопрос в том, каким образом согласовать разные этнические, культурные, человеческие особенности народов нашей страны наиболее разнообразного и богатого региона как Кавказ».

Главная проблема политической нестабильности и экстремизма на Кавказе, по мнению Шевченко, в том «то, что за 1990-е - 2000-е Кавказ превратился в зону - не везде, но в некоторых регионах это очевидно - неконтролируемого насилия. Насилия, которое позволительно всем - силовым структурам, государственным структурам, криминальным структурам, террористическим структурам. В некоторых регионах Кавказа убить человека проще, чем с ним договориться… При этом беседуешь с людьми - и люди называют имена криминальных лидеров, криминальны группировок, связанных с властью, с силовыми структурами, и говорят. Высокопоставленные сотрудники МВД или прокуратуры крышуют наркоторговлю, незаконное спиртовое производство, проституцию. Люди все знают. Мы же живем так, как будто это существует в каком-то виртуальном пространстве, в кино». 

Комментируя утверждения о роли ислама в нагнетании ситуации на Северном Кавказе, Шевченко сказал: «Это точно так же, как в Северной Ирландии обсуждать, является ли католицизм причиной того, что ИРА взорвала гостиницу в Брайтоне, погибло 240 человек, машину на улице Манчестера, погибло 54 человека, и убила кучу полицейских и военных. Почему? Потому что католическая вера неправильная? Потому что ирландцы - специфические католики-экстремисты, исповедующие особо экстремистский вариант католицизма, «католический ваххабизм»? Можно, наверное, и такую теорию выдвинуть. Мне кажется, что причина изначально была национально-социальная - угнетение католиков Северной Ирландии. Однако сегодня уже, например, один из руководителей боевого крыла ИРА, является депутатом парламента и главным борцом с терроризмом, присеем более эффективным, чем все полицейские и силовые структуры Великобритании.

Вопрос в том, как традиционную структуру кавказского общества вписать в правовое политическое реальное пространство РФ. Если мусульмане Дагестана (неважно, каких они взглядов, являются ли они последователями тарикатов или каких-то иных направлений ислама) поддерживают единое правовое поле, и заявляют об этом, и в рамках этого поля реализуют свои религиозные права, в том числе какие-то региональные особенности, мне представляется, что это решение вопроса».

«Отношения Кавказа с большой территорией России - это отношения в первую очередь адаптации человеческого фактора, это отношения восстановления экономических связей, которые были разрушены в советское время, декриминализации региона в полном смысле - декриминализации элиты региона, декриминализации силовых структур, декриминализации так называемой оппозиции, которая использует террористические криминальные методы и которая связана в некоторых регионах и с властью, и с силовыми структурами. Прекращение нелегального производства спиртных напитков, прекращение нелегального производства и транзита наркотиков. Прекращение спекуляции землей, захвата земель, вывода земель из сельскохозяйственного оборота под разными предлогами, что порождает серьезные конфликты в Ставропольском крае, например. То есть, восстановление государственного суверенитета РФ над кавказским регионом в полном объеме, демократической России - это и есть главный фактор борьбы с экстремизмом, терроризмом, бандитизмом, криминалитетом, насилием», - резюмирует Шевченко.