Ориентализм в стиле ню

В их число входил Жан-Этьен Лиотар, швейцарский художник, который в 1738 году сопровождал британского посла, лорда Дунканнона (2-й граф Бессборо) в Константинополь. Лиотар задержался в столице Османской империи на следующие четыре года и проникся "восточным духом". Ему принадлежат многочисленные бытовые зарисовки, сцены из "турецкой жизни", которые, впрочем, не достигли такой степени известности как его знаменитая "Шоколадница".

А вот по возвращении в Европу мастер стал живым проводником арт-рынке "османского стиля", одеваясь в строгом соответствии с константинопольским этикетом, за что и получил прозвище "турецкий художник". Кстати, Лиотару принадлежит портрет леди Монтегю (упомянутой в нашем прошлом материале) в просторной турецкой одежде, так что художник внимательно следил и за литературой о современной ему Турции.

Стиль "тюркери" мгновенно стал модным не только во Франции, но и в других европейских странах. Особой популярностью пользуются портреты "а ля тюрк", изображавшие европейских аристократов и аристократок в соответствующих костюмах.

Хорошо известен портрет фаворитки французского короля Мадам де Помпадур в костюме османской женщины. Работу выполнил "первый художник" Людовика - Шарль Андре ван Лоо, который пользовался особым расположением всесильной фаворитки. Картина заказчице пришлась по душе, но стоит помнить, что большинство подобных творений всего лишь помещали придворных в костюм и обстановку османского двора, не отличаясь глубиной погружения в стилистику и особый дух Востока. На картинах ван Лоо мадам де Помпадур смотрится примерно одинаково, как в образе "турчанки", так и цыганки, гадающей по руке. Это была всего лишь стилистическая игра.

В китайском стиле

Гораздо больший художественный интерес представляли работы в стиле шинуазри, "китайском стиле". Интерес к Поднебесной был связан с целым рядом сопутствующих факторов, главным из которых было обретение устойчивых торговых и дипломатических связей с Европой. Изделия китайских мастеров или чаще всего имитация "под Китай" пользовались бешеным спросом у европейской элиты.

Так и картины Франсуа Буше, как отмечают искусствоведы, "характеризуются обильным декором, стилизованным характером и тематикой приятного отдыха и наслаждений". При этом китайские мотивы Буше не имеют ничего общего с реальным Китаем. Это чистая фантазия художника, изображение придворной и сельской жизни Поднебесной как сказочной страны. Что-то вроде принцессы Турандот (китайской, между прочим) от живописи.

Следует учитывать, что мощным стимулом повышенного интереса к этой версии ориентализма стало появление в Европе китайского фарфора и тканей с драконами, фениксами, цветами, восточными пейзажами. Увлечение Китаем достигло такого размаха, что поклонницы шинуазри часто носили маленьких живых обезьянок в своих муфтах во время визитов и прогулок, а при дворе французского короля отмечали Новый год по китайскому календарю.

Впрочем, Персия и Турция по-прежнему оставались на острие художественной моды. Нужен был только внешний толчок для смены модных ориентиров. Им становится египетский поход Бонапарта, в котором будущего императора Франции сопровождали не только ученые-египтологи, но и живописцы.

Антуан Гро не входил в окружение консула в этом походе, но создал ряд работ, который изображают подвиги Наполеона и французской армии в Египте в восточном антураже, вдохновив на использование этих мотивов, таких мастеров как Эжен Делакруа и Жерико. Восточные сюжеты (Алжир, Марокко) как нельзя лучше отражали дух нового художественного направления - европейского романтизма.

Особым течением в художественном раскрытии "загадочного Востока" становятся картины с изображением обнаженной натуры (турецкие бани, обстановка гарема). Журналисты того времени иронизировали – "попробуешь изобразить современную натурщицу, получишь обвинение в безнравственности. Назовешь ее одалиской – успех обеспечен".

Речь, очевидно, шла о картине "Большая одалиска", главного мастера по "обнаженному Востоку", художника академического направления - Доминика Энгра. В 82 года живописец написал еще более скандальную работу "Турецкая баня", фактически "экранизировав" отрывок (Описание женской бани в Адрианополе) из "Турецких писем" леди Мэри Монтегю, в части касающейся обнаженной натуры. Мощный старец намеренно бравировал своим возрастом, подчеркивая, что "до сего момента не утратил вкус к жизни". Турецкие мотивы, видимо, были лучшим художественным доказательством этого факта. Отметим, что в начале 20-го века "Турецкую баню" дважды предлагали Лувру, но совет музея категорически отказывался от этой чести.

В сходном ключе интерпретировал восточные сюжеты Жан-Леон Жером. Его популярная работа "Невольничий рынок" изображает сцену на рынке рабов в Северной Африке, где покупатель осматривает зубы обнаженной белой рабыни. Примечательно, что правая партия "Альтернатива для Германии" использовала эту картину в политической рекламе к выборам в Европейский парламент в 2019 году.

Резюмируя, можно отметить, что восточной тематике в живописи не удалось достичь такой глубины раскрытия как в художественных произведениях или записках путешественников. Большинство художников использовали Восток как некое пространство для размещения универсального, но колоритного сюжета. Причем достоверность изображаемого в "гаремных" или "банных" сюжетах не требовалась вовсе.

В результате, в сознании европейца, который ни разу не бывал в Турции, Китае или Японии фиксировался искаженный образ быта и нравов, обычаев – с акцентом на предметы, вызывающие повышенный ажиотаж у массовой публики.

Исключение составляли мастера исторической и батальной живописи – Делакруа, Верещагин, другие. Для них Восток – был не фоном, а непосредственным предметом творчества. А нам остается последняя страница истории – мода.