Резо Чхеидзе: "В "Отце солдата" - подняты вопросы не коммунизма, а гуманизма"

Гость - режиссёр Резо Чхеидзе.

- Резо Давидович, в "Википедии" про вас сказано: "Советский и грузинский кинорежиссер, актер, сценарист, педагог и народный артист Советского Союза". Вы согласны с этой фразой? Я имею в виду слово советский, поскольку в Грузии, как мы знаем, советская символика приравнена к фашистской и даже преследуется по закону.

- Эта формулировка требует исправлений сегодня. Это старая формулировка времен советской системы.

- Видимо, авторы имеют в виду, что вы сняли замечательные советские фильмы. Какое у вас отношение к "Хартии свободы", которая была принята в Грузии в отношении советской символики?

- Я проанализировал определенные эпохи, и могу сказать, что народ и местное правительство добивались того, чего хотели, это всегда получалось, если, во-первых, человек был авторитетом и, во-вторых, он с союзным правительством был в хороших отношениях. Если ты выступаешь против них на телевидении, радио или на совещаниях, тогда твое предложение, естественно, никто не принимает. Я держался такой позиции. Никогда я не выступал против советской власти, несмотря на то, что я из семьи, где отца расстреляли в 1937 году. Правда, он ни в чем не был виноват, он не принадлежал ни к какой "отрицательной" партии. Позиция грузинского народа была такая, что надо максимум взять от такой огромной страны, каковой является Россия. Верховный Совет СССР всегда выступал с новыми предложениями насчет Грузии, и не только Грузии, но и, например, Азербайджана. Очень много положительных вещей притворялось в жизни. У меня даже такое ощущение, что тогда большего можно было добиться для нации, чем сейчас. Сейчас родное грузинское правительство, а тогда московское как-то по-другому все решало. Все-таки они умели разбираться, особенно Москва, где у них враг, а где человек, который тебя критикует, но в хорошем смысле. Это не значит, что он будет продавать свою землю и Родину. Во время коммунистической власти снимал фильмы, причем очень "несоветские".

- Мы начали с политической темы не случайно. Ваш фильм "Отец солдата" - это фильм не только о грузинском крестьянине, который пошел на войну в поисках сына и прошел весь фронт. Это о судьбе всех советских людей, которые завоевали эту победу ценой своей жизни, жизни своих детей, отцов. В этом году 50 лет исполняется этой картине. Какое у вас ощущение, ее актуальность возросла сегодня?

- Я считаю, что народу этот фильм нравится. Эта картина очень человеческая. Там выше всего стоит вопрос гуманизма, морали, а не вопросы коммунизма. Отец – это высшее звание. Такие дары от Бога как виноград и вообще то, что дает природа – ломать нельзя. Когда я в Госкино СССР сдавал картину, министр мне сказал: "Вырежьте эту сцену".

- Когда он берет бережно лозу?

- Смотрит сам министр с женой 31 декабря, перед Новым годом. Это советское время. Если какая-нибудь студия не сдаст картину, это срыв плана для советского кинематографа. Поэтому они очень хотят принять картину. Был воскресный день, поэтому больше не было людей, хотя обычно, когда сдаешь фильм, сидел целый зал. Мы приехали в такое время, потому что не успели. Министр отругал нас и сказал, что советский народ не будет смотреть эту картину, потому что солдат Махарашвили бьет советского офицера, а это нарушение устава: "Если вы будете пропагандировать, что каждый солдат имеет право нарушить устав, что у нас будет? Так что это порочная идея. Поэтому я не даю право на выпуск картины на экран". Я развернулся и ушел.
Через неделю звонят из Министерства обороны СССР, пригласили на просмотр. Мы пришли туда со звукооператором. Показав паспорта, нам сказали, что нужно идти на второй этаж. Мы зашли. Подождав минут 5-10, заходит известный человек.

- Вы, вероятнее всего, имеете в виду начальника Главного политуправления, генерала армии Епишева - личного друга Брежнева, очень влиятельного человека.

- Даже армейский министр не имел возможности, а он напрямую общался с Брежневым. Они зашли, холодно кивнув головой. Он и приблизительно 15-17 генералов из разных округов. Они сели вперед, а мы со звукооператором сидели и управляли звуком. Пока никто ничего не говорил, видели или не видели фильм.

- Все ждали, что скажет Епишев, видимо.

- Прошло пять минут. Когда деревня отправляет грузовую машину, помните?

- Да, это кадры из фильма.

- Приносят хачапури, подарки. Просят передать сыну. Послышался добрый хохот. Это не то, что смешно, а выражение доброты. Так вся картина. Они с огромным интересом смотрели весь фильм, аплодировали, смеялись. Когда фильм закончился, они окружили нас, и говорят: "Скажите, что ваш министр хочет от Вас?" Я говорю: "Это не наш министр. Нашему грузинскому министру очень нравится эта картина, потому мы приехали сдавать ее сюда. Это союзный министр, который не понял картину". В это время кто-то вмешивается и говорит: "Он не понял основного, что главный герой не солдат, а он пришел искать своего сына. Потом включается в общую борьбу за Родину, но ищет сына. Но все-таки, что он хотел?" Я ответил: "Хочет убрать сцену из фильма". Епишев сказал: "Он ничего не понял, что это отец солдата, как и называется фильм. Устав солдата – это Родина и совесть, которой много у вашего героя. Мы не разделяем взгляд вашего министра. Мы завтра ставим вопрос, чтобы это смотрел весь советский народ. Напечатаем огромным тиражом, чтобы смотрела вся страна". Открылась дорога.

Полностью беседу с Резо Чхеидзе смотрите в разделе "Видео"

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram