Почему провалился африканский поход Макрона

В конце своего первого срока президент Франции Эмманюэль Макрон, который обещал серьезный пересмотр франко-африканских связей, мало кого заразил своим энтузиазмом. Теперь возвращение к исходной точке болезненно для Макрона, поскольку происходит в ситуации, когда Франция вынуждена признать, что у нее больше нет средств для удовлетворения собственных амбиций, а ее влияние сходит на нет даже в традиционной сфере влияния.

Middle East Eye отмечает, что в начале 2023 года Мали и Буркина-Фасо, дали отпор Парижу, отослав французских послов из Бамако и Угадугу. Что послужило причиной такого решения, последнего в череде неудач французской дипломатии в Африке?

Несколько недель назад министр Европы и иностранных дел Катрин Колонна и министр внутренних дел Жеральд Дарманен отправились в Рабат и Алжир восстанавливать консульские отношения. Кризис разразился год назад, после того, как Франция приняла решение значительно уменьшить количество виз, выдаваемых жителям Магриба, пытаясь заставить африканские страны забрать своих граждан, ожидающих депортации из Франции. В итоге решение было отменено без каких-либо уступок со стороны африканских государств. 

Плохо продуманная и бесцеремонно осуществленная мера должна была повлиять на номенклатуру соответствующих стран, но в итоге не принесла ожидаемых результатов и даже оказалась контрпродуктивной. Ситуация продемонстрировала, что те, кто был уверен в эффективности подобной меры, имеют искаженное представление о процессе принятия решений в Алжире. Абсурдно было предполагать, что можно оказать давление на алжирских лидеров посредством виз. 

Обещания 

Будучи еще кандидатом в президенты Макрон давал обещания, полные надежд. Он говорил о новом партнерстве, о ликвидации Франсафрики, об общем будущем для соседей по Средиземному морю, а также о будущем для молодежи Африки, стремясь удержать ее от опасностей нелегальной миграции. Но для этого в Африку необходимо вкладывать огромные средства, обучать специалистов и открывать новые пути сотрудничества. Макрон настаивал на прямом диалоге со странами через их молодежь, гражданское общество, артистов, интеллектуалов, элиту и посредством влияния на общественное мнение. 

В Буркина-Фасо в ноябре 2017 года, через полгода после первой победы на выборах, Макрон принял участие в дебатах со студентами университета, но не получил поддержки. На вопрос о визах Макрон ответил одному из просителей, что для него правильнее было бы думать о будущем в собственной стране, а не об эмиграции. Несколько дней спустя он повторил то же самое в Гане, заявив, что ”Европе нужно разработать политику сотрудничества таким образом, чтобы молодые африканцы были уверены в успехе в собственной стране, а не мечтали о европейском Эльдорадо”.

У Макрона не было ни средств, ни инструментов, ни партнеров для реализации своих проектов.

Что касается безопасности в Сахеле, Макрон подчеркивал усилия, которые Франция прилагала в рамках операции ”Бархан”, борясь с "джихадистами" в регионе. Но дело в том, что всплеск их активности был следствием разрушения Ливии в результате вмешательства НАТО, в котором Франция Николя Саркози сыграла одну из главных ролей роль.  Страны региона пережили столетие колонизации, за которым последовали полвека Франсафрики. Какую пользу это им принесло? Мали, Буркина-Фасо, Нигер, Чад и Центральноафриканская Республика остаются на первых местах рейтингом беднейших стран мира. Какой интерес у африканских государств находится под якобы защитой Франции, особенно учитывая, что на фоне ложных рассуждений на тему демократии и прав человека, Франция, в том числе и при Макроне, без зазрения совести сотрудничает с режимами, не соответствующими демократическим критериям. 

Макрон наткнулся на препятствия, как внутренние, так и внешние, о которых он и не подозревал. На местах власть настроена враждебно, поскольку не может больше терпеть попытки иностранного лидера напрямую обращаться к обществу в обход правительства и его институтов. Судя по всему, французский лидер был введен в заблуждение интеллектуалами и активистами, широко представленными в медиа-сфере. Одному из них, Ахиллу Мбембе, он доверил смелую инициативу: провести встречу с африканскими элитами в обход традиционных франко-африканских саммитов. Но такой подход не оправдал себя. Макрону удалось завоевать симпатию ряда интеллектуалов, у которых, однако, нет ни политического, ни социального влияния, и которые не представляют свои общества. 

Реальное наследие 

Макрон столкнулся с нежеланием и даже враждебностью традиционных французских дипломатов с набережной Орсе. Французская дипломатия более чувствительна к реальным интересам Франции, в том числе экономическим, чем к моральным принципам и делам чести. Это подразумевает, что Париж должен развивать и поддерживать связи с иностранными лидерами, чтобы сохранить французское присутствие в Чаде или поддержать ядерную промышленность Франции, зависимую от урана из Нигера. 

Ошибочное восприятие африканских реалий привело к тому, что президент Франции начал искать козлов отпущения, дабы объяснить свой провал в Африке. В результате в стране развилась фобия в отношении китайского, российского и турецкого присутствия в Африке. Транслируемые большинством французских каналов речи Макрона то и дело предостерегают от разграбления Африки Китаем, российской гегемонии и даже негативного влияния Турции. 

Но кто грабил Западную Африку сильнее, чем колониальная и неоколониальная Франция, разве была гегемония более разрушительная, чем французская, и оказал ли кто более пагубное влияние, чем Париж?