Памяти жертв Холокоста

В современном мире дань памяти жертвам Холокоста отдают по меньшей мере дважды в год: 27 января, в годовщину освобождения Освенцима, отмечают Международный день памяти жертв Холокоста; а также в Йом а-Шоа (шестой день после окончания Песаха) – День памяти Катастрофы и героизма. В этом году Йом а-Шоа приходится на 8 апреля. "Вестник Кавказа" предлагает почить память погибших стихами Михаила Сальмана – уроженца Баку, уехавшего в Израиль в 1990 году.

Холокост. Казимеж...

Тихо. Улочка. Казимеж.
Синагога и иврит...
Как с души тут камень снимешь -
Сердце с прошлым говорит.
Говорит с владельцем лавки,
С белошвейкой, с шинкарём -
Это было до отправки
В заколючный окоём.
Вот Абрам, и тут же Сарра -
Не из Книги - во плоти -
Он, она - извечна пара,
Как от завтра их спасти?
Как спасти от жуткой печи
И от выстрела в висок,
Мне частей не хватит речи, -
Слышу детский голосок,
Обращённый в небо, к Богу:
Упаси меня, за что?
Вижу, как толкнут к порогу,
За которым тьма, ничто...
И... очнусь, как после бреда,
Вновь на улочку взгляну:
Только скрип велосипеда
Нарушает тишину...

*****
Почти что помню эти печи,
Их обжигающий угар,
И запах кожи человечьей
Под звуки маршей и фанфар.
Освенцим серый и Майданек -
Непрерываемые сны,
И я - истории подранок,
Я чую ров, где все равны.
И что-то будто давит, душит,
Тяжёлое, как ком земли,
Что бросили на наши души,
Когда живыми погребли...
*****
*****
Да, да, умеем мы скорбеть,
Но и смеяться мы умеем,
И гимны этой жизни петь
И слать проклятия злодеям.
Ведь нам - связующим звеном -
ТорА с заветами живыми, -
Что мы на поприще земном
Пройдем сквозь воды и полымя...
*****
За плечами грех у нас один:
Даровали миру мы скрижали...
Поднимали страны из руин,
А подняв, - до смерти раздражали,
Были виноватыми - без вин,
Не за совершённое - дрожали...
Быть хотели на передовой -
И не только дивными мозгами,
Но вовсю кричал «городовой»:
«Бейте их без жали батогами!..».
*****
Ни старшинство твоих СКРИЖАЛЕЙ,
Ни вековая мудрость их,
Тебе гарантией не стали -
От лет суровых и лихих...
 И не ОНИ ль тому причиной,
Что отовсюду ты гоним...
С душой своею голубиной,
Ты нынче с ястребом сравним...
*****
Даже, если на осьмушку, -
По прабабке ты еврей, -
Всё равно возьмут на мушку
При проекте лагерей.
Даже, если - по прабабке
Ты еврей, - по прапрапра,
Всё равно считают бабки
И количество добра.
И готовят спичи-речи
Про евреев-упырей...
Ну а мы, мы ставим свечи.
И топорик у дверей...
*****
Да, родился я евреем,
Что поделать, видит бог,
Меж народами - репеем -
Я пророс у самых ног.
И меня вовсю корчуют, -
Будто защу белый свет...
А нутром, наверно, чуют:
Что живучей-то и нет...
*****
Ох, и тяжко клеймо: быть евреем, -
А порою совсем невтерпёж…
Говорят обо мне: "Не умеем,
Как вот эта - ядрёная вошь.
Присосалась к здоровому телу,
По подкладке во тьме шебурша…"
Но болеет "за русское дело", -
Как и ране - еврея душа...
*****
Что же делать иудею,
Он, - как рыжий на ковре, -
Чтоб потрафить лиходею,
Голосящему: "Умре!..".
Где найти такую нишу,
Чтоб забыли без следа...
Но опять я это слышу:
"SOS! Россия, бей жида!..".
*****
Стансы-аллюзии...
Иду я улочкою гетто
Под взглядом фрица, но иду,
Несу на лацкане жакета
Шестиконечную звезду...
Я думал звёзды помогают,
А эта нет, она клеймит,
Зачем-то все в неё стреляют,
Крича презрительное «жид!»...
За что «их вейс» и «альте захен»*
Так ненавидимы в миру, -
Ужель и я на этой плахе
С улыбкой грустною умру.
Пока же я... Я в том же гетто.
Стена вокруг. Со всех сторон.
И крик табу! на жизнь и вето
Еврею вечному вдогон...
*****
Смотрю я в небо, цепенея,
Дивлюсь на звёздные пути...
А для кого-то ахинея,
И говорят мне: не финти, -
Живи земным, а в эмпиреи,
Не надо душеньку стремить,
И забывают, что евреи
Приходят в мир, чтоб изумить...
*****
Жили-были три еврея -
Почему-то всех мудрее…
Супротив - был целый мир,
Состоящий из задир,
Что кричали от души:
«Ведь у них в волосьях вши…
Да большие барыши…
И пора, в конце концов,
Нам пожить без мудрецов…
Ну, а там добро поделим, -
Гансам, Асадам, Емелям…
Счёты давние сведём,
А пока - момента ждём…».
*****
Не патриций, не плебей
Я на этом свете,
Просто именем - еврей,
И беда мне с этим.
Вечно - кем-то я гоним, -
Начеку, на стрёме...
Никогда не быть своим
В человечьем доме...
*****
Пишу ли ямбом я, хореем,
Или верлибром увлекусь,
Но остаюсь для вас евреем, -
Вы говорите: "Ну и гусь...".
И будь я трижды гениален,
Четырежды - лауреат, -
Во время русских вакханалий
Чубы еврейские трещат...
*****
…Неудачи, незадачи,
 Нет в колоде козырей…
 «Случай в жизни много значит!..", -
 Про себя решил еврей.
"Вот родился б я грузином,
Или, скажем, был бы «фриц», -
Разминулся б с ТерезИном,
Не прожил бы АушвИц…".
*****
Как нынче говорят: непруха,
В колоде нету козырей,
Одно дано, - по части духа, -
Осознавать, что я еврей.
И соответствовать помалу,
Кресту ли, благу - не пойму,
Всегда готовый к пьедесталу,
Как и к распятью своему...
*****
Ах, как важно человеку: для
Чего он в этой длинной пьесе, -
Под ногою зыбкая земля -
При своём каком-то интересе.
Дум и мыслей всех она мудрей,
Каждый шаг известен ей заране...
Вот бы мне забыть, что я еврей,
Что живу, как будто на вулкане...
*****
Проснуться. В небо посмотреть
И накормить скотинку.
Бычонка резвого огреть
Легонько хворостинкой.
И выйти в поле пастухом
И с ладанкой на шее...
Как часто снится русский дом
В Израиле - еврею...
*****
По осеннему Берлину,
Там, где Шпрее и Рейхстаг,
Хорошо бродить еврею,
Посреди людских ватаг.
Дескать, знай, ты, город злобный, -
Снова здесь дитя ТорЫ...
Только прошлый страх... утробный -
Омрачает суть игры...
*****
Да, это факт, что я раздвоен,
Мечусь меж стульев, меж огней,
Я порицания достоин
Тем, что не русский, не еврей...
Что тот и тот одновременно -
Между скрижалью и крестом,
Что кровь текущая повенно -
В таком сгущенье непростом...
*****
Совершаю моцион
Утром по дорожке,
А вокруг - родной Сион -
Весь - до малой крошки:
Травка, облачко, ручей,
Девочка солдатка…
На Руси я был - ничей, -
Свой тут - без остатка…
И не надо калачей, -
Корка хлеба - сладка...
*****
Благодарю тебя, Егова,
Или по-нашему - ЯхвЕ
За то, что поселил ты СЛОВО,
В моей еврейской голове.
За то, что чудо это сладко,
И ничего, что слаще, - нет...
Что я, как времени закладка,
Чем и является поэт...
*****
И убиваем и убитый,
Но всё же ты живых - живей,
Людскою ненавистью сытый,
Мой друг, мой кровный брат - еврей.
Не сломлен будешь ты вовеки
Ни чёрным словом, ни мечом,
И сгинут недочеловеки,
Которым гибель изречем...
*****
... А поначалу - ты прости,
 И в мире станет всё инако,
 Найдутся новые пути
 Из окружающего мрака...
 ... А поначалу - будь добрей, -
 Как только могут человеки,
 Как завещал нам тот еврей,
 Что жил когда-то в первом веке...
*****
Колоду дней и лет тасуя,
Нашёл лишь пару козырей,
Что всё-таки ещё живу я,
Что я не кто-то, а еврей.
Не потому, что лучше, краше
Я всех других, нет, нет, отнюдь,
А потому, что в жизни нашей -
Лишь мне - Голгофы крестный путь...
*****
Пью русский квас, ем русский хлеб,
Читаю аз и буки, веди,
Я, как еврей совсем нелеп,
Хоть и евреи мне соседи.
Мозгами вывернут назад, -
Туда, где тихая Таруса...
И это, люди, сущий ад -
Евреем быть с душою руса...
*****
Еврей. Холокост...
Хочу забыть Освенцим и Треблинку,
И Менгеле с ланцетом и иглой,
И эту мою в памяти тропинку,
Где воздух перемешанный с золой.
Нет, не древесной - для тепла, - каминной,
А человечьей, лёгкой на ветру...
Я болен этой памятью старинной
И с нею же, наверное, умру...
*****
...Ах, что Вы всё про Холокост,
Про крематории и печи,
Не лучше ли про ложных звёзд
Держать восторженные речи.
Зачем коронки изо ртов,
Которых были горы. Горы...
Не лучше ль мода всех сортов, -
О ней, о моде разговоры.
Зачем об ужасе слова,
О - к небу тянущемся дыме...
Нам интереснее молва
О тех, слывущих голубыми.
Мы научились забывать,
Сводить всё к сплетне, шутке, чуши
И что не надо надрывать
Вконец черствеющие души...
*****
Ещё о Холокосте...
Не чадит, не дымит крематорий,
Тишина. Зеленеет трава...
И, конечно, же людям на горе, -
То, что помнят об этом едва:
Что когда-то горящие печи,
Уносящие в небо сердца,
Не фигуры размеренной речи,
Не пылинка, что сдули с крыльца,
Что уже снова войны маячат,
Преступает калитку вражда,
Что вот-вот где-то кто-то заплачет,
Как у печи у той. И тогда...
*****
Еврей...
Да, незаметно сходит иней, -
Как будто не было и нет...
А я стою под бездной синей -
Почти прозрачный на просвет.
Не потому что кожа-кости
И болесть тайная внутри, -
Я весь, как весть - о Холокосте,
О коем мне кричат: не ври..
*****
Будапешт...
... И вот Дунай, и он кровавый,
А я-то думал - голубой,
Не Штраус тут делился славой,
Не он счастливил здесь собой.
Тут только туфелек фигурки:
Ботинки, деток башмачки,
Тут изверги «играли в жмурки», -
«Жидов» толкая - в темь реки.
Толкнут, и встанут, зубы скалят,
Придумка больно хороша:
Ведь сразу всех мы «их» связали
Одной верёвкой, не спеша.
И не расходуем ни пули,
И не кричим команду «пли!»,
Всё элегантно, - лишь толкнули,
А вон уже ко дну пошли...
И можно шнапса нализаться
И ждать «Железного креста»,
И говорить, что рад стараться
Вот так же мог бы лет до ста...
До ста не вышло, не получен -
«Железный крест», как ни хотел,
И ты живешь прошедшим мучим -
Полётом падающих тел -
Туда в Дунай, подобный Лете,
Где только вечность, что без дна...
Смотрю я на фигурки эти,
И страшно слово мне: война...
*****
Терезиенштадт. Гетто и концлагерь.
Отдельно Крест, Звезда* отдельно, -
Труба, подтаявший снежок, -
Сжигали в Пурим и в Сочельник, -
Под вальс, под танго под смешок.
Еврея, чеха и словака,
Раздев пред этим догола...
Сапог, сверкающий от лака,
Пинок брезгливый - все дела...
И дым, туда летящий, едкий -
В небес сереющий окрест,
О, эти матери и детки, -
Их не спасли Звезда и Крест,
Что им поставили потомки,
Землёй навек соединя...
И сердца стук настолько громкий,
Что мысль: вот-вот сожгут меня...