Увэ Хальбах: «Точки пересечения между конфликтными ландшафтами на Северном и Южном Кавказе становятся более явными»

- Часто, когда говорят о геополитических процессах на Кавказе, упускают из виду связь между Южным и Северным Кавказом. Долгое время этот аспект вообще не находился в поле зрения. Проводились международные конференции по Южному Кавказу, и отдельно проводились международные конференции по Чечне и Северному Кавказу в целом. Думаю, здесь необходим свежий взгляд. Во-первых, Северный Кавказ не ограничивается одной Чечней. Чечня уже давно не является центром насилия, он перенесся в Дагестан и частично на запад – в Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкесию. В более далекой перспективе это могут быть уже и Сочи, где в 2014 году пройдут Олимпийские игры, что может превратить этот город и олимпийскую местность в притягательную цель для террористической деятельности. 

С другой стороны, все более явными становятся точки пересечения между конфликтными ландшафтами на Северном и Южном Кавказе. Например, Абхазия и Южная Осетия являются такими точками пересечения – это связь Южной Осетии с Северной Осетией, ориентация Абхазии на северокавказское пространство, ее сильная этническая общность с северокавказскими народами. Еще одна точка соприкосновения возникла несколько лет назад - Панкисское ущелье на границе между Грузией и Чечней. А в начале 1990-х были критические точки между Азербайджаном и Дагестаном, если вспомнить сепаратистские устремления, связанные с созданием "Лезгистана". Думаю, что про все эти точки нельзя забывать. К примеру, грузинский президент Саакашвили в последние два года развил активную северокавказскую политику - отменил визовый режим с северокавказскими республиками, поддержал черкесское движение, что опять-таки связано с Сочи-2014 и направлено против "колониальной политики России". Возросший интерес Грузии к Северному Кавказу стал своеобразным ответом на аналогичные действия России в самой Грузии, Тбилиси хочет оказывать влияние на происходящие на Северном Кавказе процессы.

- Грузия активно поддерживает черкесское движение, в том числе, к примеру, была организована конференция в Тбилиси совместно с фондом Джеймса Тауна. Это была первая конференция, посвященная теме исторического прошлого, "геноцида" черкесов. Эта конференция получила свое продолжение в США. Грузинский парламент стал первым, который назвал колониальную политику России по отношению к черкесскому народу "геноцидом", также как парламенты многих стран признают "геноцидом" события в Турции в 1915 году. Таким образом, этот вопрос был сильно политизирован, и это стало частью грузинской политики по отношению к России. И, наоборот, из России постоянно звучат обвинения в адрес Грузии в том, что она вмешивается в конфликты на Северном Кавказе, и что грузинские спецслужбы предположительно сотрудничают с исламскими мятежниками, звучат различные "теории заговора". В этом отношении, связь между Южным и Северным Кавказом уже артикулирована. И на первом плане здесь находится Грузия. После 2008 года Грузия сделала упор на региональную политику. Это выразилось и в заявлении о конфедерации с Азербайджаном, и в безвизовом режиме с Ираном, и в вышеупомянутой северокавказской политике. Армения вообще не граничит с Северным Кавказом. Азербайджан же в долгосрочной перспективе будет вынужден иметь дело с конфликтами на Северном Кавказе, как минимум с исламистским влиянием. Хотя, конечно, отношения между Азербайджаном и Дагестаном сейчас не такие, как в начале 1990-х.

- В самом деле, Северный Кавказ - в первую очередь вызов для самой России. Поэтому Грузия и делает ставку на эту крайне актуальную для России проблему. Потому что Россия не справляется с ситуацией в регионе. Если рассмотреть ситуацию на Кавказе в целом, то мы увидим серьезное противоречие. С одной стороны Россия претендует на роль основной силы на Южном Кавказе, и это показали российско-грузинская война и активные дипломатические усилия в нагорно-карабахском конфликте. С другой стороны, на территории собственных кавказских республик у России все меньше влияния, и умиротворить регион не получается, даже несмотря на усиленные инвестиции. Россия создает собственные протектораты в Абхазии и Южной Осетии, давая им гарантии безопасности и государственности. Одновременно с этим она не в состоянии дать собственным субъектам, в частности Дагестану, гарантии безопасности, государственности, хорошей работы правительства. Поэтому положение России на Кавказе в целом крайне противоречивое.

- Нет, ни в коем случае. Я имею в виду, что Чечня больше не является республикой, в которой фактически ведется война, как это была еще несколько лет назад. Здесь также совершается не самое большое число терактов и перестрелок между правоохранительными силами и бойцами подполья. Но Чечню даже близко нельзя назвать умиротворенной республикой. И уж точно не республикой с хоть сколько-нибудь цивилизованной политической системой. Рамзан Кадыров, конечно, вовсе не олицетворяет хорошее и транспарентное управление государством в европейском смысле, а является деспотичным правителем. Поэтому чеченская модель очень сомнительна. С другой стороны, надо признать, что положение в Чечне изменилось. Журналисты, вновь приезжающие в Грозный, не могут узнать в нем разрушенный войной город, каким он был 10 лет назад. Там были проведены большие восстановительные работы под крайне сомнительным правлением Рамзана Кадырова. Между тем, в России часто озвучивается мысль, что при Кадырове Чечне удалось в большей степени осуществить сецессию из сферы власти Москвы, нежели при сепаратисте Дудаеве. Возникает вопрос - какими на самом деле являются отношения между Россией и Северным Кавказом. Опросы показывают, что все больше респондентов "списывают" этот регион и ставят под вопрос принадлежность кавказских субъектов федерации к государству. И движение "Хватит кормить Кавказ" хоть и остается лозунгом ультраправых радикалов, но отражает настроения немалой части населения, которое задается вопросом, сколько можно вкладывать средства без какой-либо видимой отдачи. И сами методы борьбы с терроризмом на Кавказе вызывают вопросы. Например, когда терроризму хотят противопоставить туризм и начинают строить курорты в зонах с нерешенными проблемами безопасности. В таком случае стоит ожидать, возможно, любителей экстремального туризма, но уж никак не большие туристические потоки.

- Очень сложно ответить на этот вопрос. Ни методы силовиков, ни методы полпреда президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе Хлопонина, выработавшего новую стратегию, пока что не смогли успокоить регион. Это очень проблемный регион, в котором пока ничего сделать не получается. Здесь и правительственные органы погрязли в криминале и где-то даже сами терроризируют гражданское население, с другой стороны в последние годы возросла власть исламистов - множество кризисных, конфликтных факторов стали причиной этой ситуации. Вне зависимости от того, будет ли Северный Кавказ управляться "сильной рукой" или же будут прибегать к просветительским методам, как это делает Хлопонин, я не вижу в ближайшем будущем прорыва из этой кризисной ситуации.