Латвийский референдум о русском языке

Завтра Конституционный суд Латвии должен обнародовать решение о референдуме по признанию государственным русского языка. Предвосхищая это событие, руководитель Центра правовой помощи соотечественникам "Москва-Россияне" Михаил Иоффе собрал журналистов, чтобы рассказать о статусе русского языка в Латвии и «разобраться в причинах, по которым правительство Латвии последние 20 лет подвергает нетитульную (по большей частью русскоязычную) часть населения политической, гражданской и экономической дискриминации».

По мнению юриста, значительная часть нынешних граждан Латвии участвовала во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии, что обуславливает ревизионистские настроения, доминирующие и в среде латышских правозащитников. Не согласны многие правозащитники Латвии и с решением Нюренбергского процесса, объявившего СС преступной организацией. На отказе от этого решения международного трибунала и основывается современная дискриминационная политика латвийских властей.

Что касается непосредственно статуса русского языка в Латвии, то граждане, которые будут голосовать за придание ему статуса государственного, в первую очередь выражают свой протест против всесторонней дискриминации русскоязычного населения, против причисления его к «некоренному населению». Политика правительства Латвии направлена на то, чтобы лишить русскоязычное население возможности давать детям образование на родном языке, свободно общаться на нем, пользоваться русскими правилами при написании своих имен и фамилий.

По прогнозам экспертов, референдум о статусе русского языка в Латвии не наберет 50%, необходимых для придания ему статуса государственного. Однако на государственном уровне сам факт проведения такого референдума воспринимается крайне болезненно: по словам президента страны, он способствует расколу латвийского народа и не отвечает государственным интересам страны. Иоффе считает, что сама организация референдума представляет собой выражение социального и политического протеста русскоязычного населения, подвергавшегося системной дискриминации в течение 20 лет, и если бы государственная политика в этой сфере изначально была другой, то необходимости в подобном референдуме не возникло бы.

Оценивая исторические аспекты понятия «негражданин», Иоффе подчеркнул, что оно заимствованно именно из нацистского политического лексикона. Статус «негражданина» по сути является поражением в правах, то есть тем, с чем борются во всем цивилизованном мире. Дело в том, что большинство «неграждан» нельзя назвать «некоренным населением», так как они родились в Латвии. Однако, чтобы завуалировать этот факт от мировой общественности, в их паспортах присутствует графа «когда прибыл в Латвию», в которой людям приходится писать «с рождения». Таким образом, получается, что правительство Латвии не следует международным демократическим нормам, которые на словах признает: в самой первой статье «Декларации прав человека» говорится, что каждый человек рождается равным в правах со всеми остальными, и эта норма де факто в Латвии не соблюдается.

Дискриминации подвергаются и другие национальные меньшинства Латвии. Ярким примером Иоффе считает еврейскую общину Латвии. В 1940 году в Латвии проживало от 80 до 90 тысяч евреев, после войны в стране от большой еврейской общины осталось 30 человек. Однако до сих пор пострадавшим и их потомкам не выплачены компенсации за перешедшее в государственную собственность имущество еврейской общины. На данный момент еврейское население Латвии составляет менее 8000 человек. По словам Иоффе, политика властей Латвии в отношении «некоренного населения», основанная на подражании и восхвалении политики нацистской Германии, просто не может уложиться в голове человека с современным правовым сознанием.

На момент распада СССР в Латвии проживало 2900000 человек. Результаты недавно проведенной переписи населения так пока и не преданы широкой огласке, так как, по мнению Иоффе, они производят ужасающее впечатление: за 20 лет национально-озабоченной политики страна потеряла более 900000 жителей, то есть существенно больше, чем во Вторую мировую войну.