Спорный геноцид: Погромы 1894-1896 годов

Множество работ было написано о том, что армяне называют первым геноцидом в XX веке и к чему большинство турок относятся как к примеру межобщинной вражды и депортаций в военное время. Тем не менее, несмотря на огромное количество литературы, ожесточенные споры вокруг того, что на самом деле произошло около ста лет назад, не утихают. Насыщенный исторический спор осложняет отношения между Турцией и Арменией и ведет к напряжению в неспокойном регионе. Он также дает о себе знать в других частях мира в моменты, когда представители армянской диаспоры лоббируют признание геноцида армян в парламентах других стран, а турецкое правительство угрожает принять контрмеры. "Вестник Кавказа" публикует главы из книги Гюнтера Леви "Армянские погромы в османской Турции: спорный геноцид", раскрывающей суть вопроса.

К 1894 году напряжение между армянами и турками в восточной Анатолии достигло опасного предела. Армянские революционеры активно действовали во всех провинциях, в то время как турецкие власти выказывали нарастающую жестокость. Имели место массовые аресты и новые сообщения о применении пыток в тюрьмах. Курды были воодушевлены своей новой ролью нерегулярной армии султана; бывший консул Грейвс назвал их «санкционированными угнетателями своих христианских соседей в восточных провинциях»[1]. События в районе Сасуна в вилайете Битлис, кратко упомянутые в предыдущей главе, породили череду погромов по всей Анатолии, что получило отклик во всем мире.

Резня после попыток реформирования

Отчет турецкой следственной комиссии, созданной после кровопролития летом 1894 года в районе Талори округа Сасун, во всем обвинил армянских провокаторов. Было заявлено, что лидеры гнчакистов инициировали восстание части крестьян, которое потребовало вмешательства регулярной армии. Ожесточенные бои продолжались 23 дня до полного подавления беспорядков. Также заявлялось, что мусульманские деревни были сожжены армянскими бандитами, а их жители убиты, и было убито не более 265 армян[2]. Однако европейские консулы отрицали, что имело место восстание. Крестьяне отказались платить в два раза увеличенный налог и взяли в руки оружие, чтобы защитить себя от нападений курдов. Турецкие войска и отряды Хамидие убили тех, кто сдался, и многих других, включая женщин и детей. Общее число убитых армян, как сообщалось, достигало нескольких тысяч[3]. Отчеты миссионеров описывают, что женщин «замучивали до смерти». Там же говорится о таких зверствах, как то, что армянских крестьян заживо сжигали в их домах, «детей сажали в ряд, одного за другим, и стреляли по линии, видимо, чтобы посмотреть, сколько можно убить одной пулей. Младенцев и маленьких детей клали одного на другого и отрубали им головы»[4].

После продолжительного молчания, в июле 1895 года три европейских посланника, прикрепленные к турецкой следственной комиссии, представили свой отчет, в котором жаловались на препятствия, которые чинили им османские власти при попытках расспросить выживших армян. Посланники признавали, что имели место отдельные случаи разбоя со стороны армянских банд, а также сопротивление войскам, но они отрицали обвинение в открытом восстании. Трем европейским членам комиссии не удалось прийти к единому мнению о числе убитых армян (озвучивались цифры в диапазоне от 900 до 4000), но они единогласно признали массовые погромы[5]. Позднее Дадрян признал, что «гнчакисты усугубили ситуацию своим вмешательством в конфликт, когда двое из их лидеров посредством агитации попытались организовать вооруженный мятеж». Однако очевидно, что эта агитация не имела значительного успеха, и, бесспорно, она не оправдывает погромы крестьян, которые имели место[6].

По словам одного их авторов, события в Сасуне «открыли шлюзы стремительному потоку тюркофобии в Европе и Соединенных Штатах»[7]. Так же, как после болгарских зверств 1876 года, общественность протестовала, и британская и американская пресса призывали действовать. Послы Великобритании, Франции и России стали давить на султана, чтобы тот провел политические реформы в отношении шести провинций Анатолии. Согласно плану, армянские политические заключенные должны были быть амнистированы, одна треть административного аппарата должна была состоять из армян, полиция – стать смешанной, а курдские отряды Хамидие – действовать только вместе с войсками регулярной армии. Назначение губернаторов должно было утверждаться европейскими державами, для чего необходимо было создать контролирующую комиссию. Верховный комиссар должен был воплощать план в жизнь. Большинство армян, будучи солидарны с точкой зрения Великобритании, надеялись на более масштабные реформы, но Россия была настроена решительно против любого сценария, по которому армяне могли бы получить полную независимость или использовать военное давление для получения согласия на осуществление этого плана[8].

Чувствуя отсутствие единства со стороны европейцев, султан высказал возражения по многим пунктам реформ. Дипломатический торг продолжался все лето 1895 года, пока напряжение между христианами и мусульманами устойчиво нарастало. Об армянских революционерах говорили, что они готовят мятеж. В то же время мусульманские консерваторы объединялись, чтобы предотвратить воплощение в жизнь реформ, которые они рассматривали как очередное проявление европейского империализма, которое в конечном итоге могло привести к независимости армян и разрушению Османской империи. Британский консул в Эрзеруме сообщал 10 июля, что группа мусульман в Битлисе поклялась «пролить кровь, если султан примет план реформ». Турецкий посол в Великобритании заявил министру иностранных дел 11 августа, что «известие о поддержке армян со стороны Англии, учитывая зверства, совершенные ими, может побудить мусульманское население к возмездию, что выльется в очень сложное положение дел»[9].

30 сентября 1985 года гнчакисты организовали в Константинополе демонстрацию в поддержку реформ, предложенных европейскими державами. Планировалось представить петицию великому визирю, однако многие из примерно четырех тысяч демонстрантов были вооружены револьверами и ножами. В нескольких метрах от правительственных учреждений полиция и войска остановили процессию, раздались выстрелы. В начавшейся перестрелке шестьдесят армян и пятнадцать жандармов были убиты, многие – ранены. По всему городу прокатилась волна агрессии толпы, в ходе которого армян преследовали; сотни их были жестоко убиты. Было неясно, кто произвел первые выстрелы, но европейские дипломаты полагали, что власть приложила руку к жестоким репрессиям, последовавшим за демонстрацией. Германский посол сообщил своему правительству 4 октября, что полиция снабдила толпу мощными дубинами[10]. Около двух тысяч армян нашли убежище в разных церквях города. Когда они наконец смогли выйти, оказалось, что более десяти процентов из них вооружены. По-видимому, обе стороны подготовились к жестокому столкновению[11].

Несколько дней спустя, покушение на Бахри-пашу, бывшего губернатора Вана, в Трапезунде (сегодняшний Трабзон) повлекло за собой новую череду убийств. Покушение явно совершили члены революционного комитета; и этот инцидент, последовавший за константинопольскими событиями, привел к неистовому возмездию. 8 октября множество дебоширов атаковали дома и лавки армян; полиция и солдаты участвовали в мародерстве и убийствах. Побоище продолжалось в течение пяти часов; примерное число убитых в Трапезунде и близлежащих деревнях составило целых одиннадцать тысяч[12]. Турецкие официальные лица сказали американцу Джорджу Хепворту, что «армяне сами навлекли на себя катастрофу своими амбициями по поводу автономии»; но, хотя Хепворт признал, что имела место «большая провокация», он отметил «неимоверную жестокость» возмездия турок, которые наказывали невиновных наряду с виновными[13].

С возобновившимся давлением европейских послов, на чьих глазах происходили убийства в Константинополе, 17 октября султан наконец согласился издать указ, включивший в себя большинство проектов реформ[14]. Однако он отказался опубликовать подлинный текст, утверждая, что он может взбудоражить мусульманских подданных. В результате насилие вспыхнуло по всей Анатолии. Согласно слухам, султан согласился на автономию армян, и консервативные мусульмане в отместку организовали крупномасштабную резню. «Провокации революционеров (настоящих или воображаемых) померкли перед расправой турок и курдов», – пишет один из исследователей данных событий[15].

Один из первых в длинном ряду подобных всплесков массовых убийств произошел в Битлисе, являвшемся оплотом исламского фанатизма. В пятницу, 25 октября, пока мусульмане были на молитве в мечети, прозвучал выстрел. Посчитав, что это дело армян, мусульмане, многие из которых были вооружены, хлынули из мечети и атаковали армян, попавшихся им на глаза. Согласно информации, добытой британском вице-консулом в Муше, от пятисот до восьмисот армян были убиты в тот день, а их лавки разграблены. «Курды, – сообщил он 29 октября, – извлекают выгоду из ситуации и творят насилие повсюду»[16]. Армянские деревни были атакованы, а их жители – перебиты. Власти не смогли или не захотели контролировать толпу. Похожее сообщение пришло из Вана – курды грабили деревни и истребляли местное население[17].

Эрзерум всколыхнулся 30 октября. Напряжение стабильно нарастало в течение сентября, когда армянские революционеры становились все активнее, а мусульмане обвиняли армян в желании создать независимое государство. Мародерствующие банды курдов и лазов нападали на армянские деревни. «Чувство вражды между турком и армянином вызревало долгое время, – писал Хепворт, – и лишь ждало подходящего случая, чтобы выплеснуться»[18]. Таким поводом стала новость о согласии султана на далеко идущие реформы. По мнению консула Грейвса, резня, очевидно, была тщательно спланирована, «поскольку до ее начала сотни турчанок заполнили город, неся с собой мешки, чтобы сложить в них награбленное в армянском квартале. Убийства армянских мужчин начались со звуком рога и закончились со следующим в пять часов вечера, и разграбление домов и лавок совершалось систематически; женщин и детей оставляли в живых»[19]. Иностранные очевидцы отмечали, что солдаты активно участвовали в мародерстве и убийствах. Было сообщено об убийстве нескольких сотен армян, причем все из них были мужчинами[20]. Подобные расправы произошли и в других городах и деревнях Анатолии. Как замечает беспристрастный исследователь, в каждом из этих случаев «местное правительство отходило в сторону и пускало события на самотек, пока не появлялась возможность безо всякого риска вмешаться и обуздать мусульман. Не было никаких попыток ввести войска в зоны нападений, хотя они могли бы занять города и сдерживать курдов до зимы, когда их активность в любом случае снизилась бы»[21].

В двух случаях армянские революционеры решили нанести удар первыми. В горном городе Зейтун, расположенном в 170 милях к северу от Алеппо и населенном решительными армянами, давно известными своим воинственным нравом, организаторы гнчакистов пустили слухи, что британский и французский флоты придут на помощь восстанию. В конце октября зейтунцы с боем заняли местный гарнизон и в течение нескольких недель успешно защищали опорный пункт от многочисленных турецких сил, которые вскоре прибыли и захватили город. Бунт в конце концов закончился амнистией, устроенной с помощью европейских послов[22]. В Ване, центре армянских националистических настроений, революционеры забаррикадировались в армянском квартале. Здесь, также, осада была снята при посредстве иностранных консулов[23].

Зимой 1895-1896 годов вдовы и сироты, пережившие волну убийств, страдали от нехватки еды и крова, и огромное их число умерло от холода, голода и беззащитности перед стихиями. В то же время, британский посол сообщил 19 декабря: «Сообщения из азиатских провинций показывают, что разрушительные действия курдов до сих пор не взяты под контроль. Инициаторы резни остались безнаказанными, в то время как невиновные армяне отправлены в тюрьму по сфабрикованным обвинениям»[24].

Когда реализация проектов реформ застопорилась, лидеры дашнаков решились на рискованный план, который бы вернул армянский вопрос на европейскую повестку дня. Вскоре после полудня 26 августа 1896 года, группа революционеров, вооруженных огнестрельным оружием и динамитом, захватили Имперский Оттоманский Банк в Константинополе и угрожали взорвать его в случае, если не будет гарантировано выполнение их требований по осуществление реформ в Армении. В их число входило назначение европейского уполномоченного в армянских провинциях и всеобщая амнистия для армян, осужденных по политическим мотивам. Бомбы также были заложены в нескольких других частях города[25].

Очевидно, и турецкая полиция, и армянское сообщество знали о дерзком плане еще до его выполнения. Многие зажиточные армянские семьи покинули город утром перед атакой.

Власти могли посчитать, что захват банка дискредитирует изготовителей бомбы в глазах европейцев, и что можно будет преподать армянам урок, организовав жестокое возмездие. Вечером того же дня, в шесть часов, банды мусульман, в основном курды и лазы из низов общества, вооруженные железными брусьями и деревянными дубинами, появились на улицах и принялись убивать всех встречных армян. Очевидцы ясно видели, что это являлось не спонтанной реакцией турецкого населения, а тщательно спланированным действием. «Совершенно точно, – заключает Лангер, – что правительство узнало о планах революционеров за несколько дней до их претворения в жизнь, и что речь идет хорошо организованных и вооруженных турецких бандах. Использовались в основном одинаковые дубины, и мужчины, орудовавшие ими, главным образом не были жителями того района, в котором они действовали»[26]. Солдаты в большинстве своем не участвовали в массовых убийствах, но они и не попытались остановить их. Буйство толпы царило в пределах города до наступления следующего вечера. По подсчетам от пяти до шести тысяч армян, в большинстве своем – бедные грузчики, погибли. Вновь, как и во время прежних актов резни, очень немногих женщин и детей убили – данный факт еще раз свидетельствует, что это был не слепой выплеск народного гнева, а спланированная бойня с тщательно выбранными жертвами[27].

Если революционеры надеялись в конце концов спровоцировать вмешательство европейских государств, они снова потерпели неудачу. Через посредничество первого драгомана (переводчика) Российского посольства, выжившим при нападении на Оттоманский Банк армянам был обещан всего лишь безопасный переезд во Францию, и к полуночи 26 августа они тихо покинули учреждение. Европейские дипломаты подали ноты протеста; европейская пресса опубликовала сенсационные сообщения об убийствах, проиллюстрированные ужасающими картинами; в столицах Европы прошли многочисленные митинги с требованием помощи преследуемым христианам – и на этом все. И вновь армянские революционеры не принесли своим несчастным и ни в чем неповинным соотечественникам ничего, кроме неимоверных страданий.

1 октября султан сформировал комиссию по расследованию беспорядков в Константинополе, включавшую троих европейских офицеров. Прусский генерал Кампховенер-паша уволился десять дней спустя, не желая участвовать в расследовании, которое, по его мнению, было задумано, чтобы обелить полицию[28]. Тем временем новости из Константинополя вызвали новые волнения в провинциях. Консул Грейвс описал возникшую панику так:

«В Эрзеруме константинопольские события имели катастрофический эффект: выжившие армяне были напуганы больше чем когда-либо, в то время как мусульманский фанатизм – усилен до предела преувеличенными рассказами об армянской мятежной деятельности, характер которых был предопределен глупым преступным нападением на Оттоманский Банк. Подстрекающие плакаты, призывавшие к мести врагам религии и государства, появились на стенах. Продолжилась миграция армян из пограничных областей на российские территории, в то время как работа наших сотрудников организаций по оказанию помощи становилась все более сложной и опасной»[29].

События 1895-96 годов унесли много жизней. Число смертей варьируется от двадцати тысяч (по данным турецкого дипломата и историка, представленным в 1985 году) до трехсот тысяч (по утверждению двух членов Армянской Академии Наук в Ереване в 1965 году)[30]. Данные, озвучивавшиеся ближе к событиям, обнаруживают несколько меньший контраст. Османы утверждали, что убитых было 13 432[31]. Хепворт говорил о пятидесяти тысячах погибших[32]. 11 декабря 1895 года германский посол сообщил, что по результатам подсчетов, число убитых составляло 60000-80000[33]. Ввиду отсутствия достоверных исследований, конечно, нет никакой возможности примирить противоречащие друг другу версии; как выразился Джереми Солт, «благоразумный читатель вполне может прийти к выводу, что погибло больше армян, чем турки были готовы признать, но меньше, чем армянские пропагандисты предпочли бы, чтобы мир верил»[34]. Какую бы цифру мы ни приняли, несомненно, события 1895-96 годов принесли много горя. Тысячи домов и лавок были разграблены и разрушены, многие армяне – вынуждены перейти в ислам, многие расстались с жизнью, а после резни голод и болезни вызвали новые смерти.

Это число было бы еще выше, если бы многих армян не защитили их соседи мусульмане[35].

Кто был ответственен за резню?

Учитывая сходство беспорядков в разных местах, напрашивается предположение, что убийства были результатом централизованно спланированного заговора, за который был персонально ответственен султан. Резня, замечает Элиот, «совершалась с военной точностью. В каждом случае она длилась недолго, обычно двадцать четыре или сорок восемь часов, и часто начиналась и заканчивалась по звуку горна. Власти не вмешивались, и в некоторых случаях поддерживали толпу. Жертвами были только армяне-григорианцы; другие христиане, и даже армяне-католики, как правило, оставались нетронутыми»[36].Американский миссионер Блисс сообщил, что особые меры были повсеместно предприняты для того, чтобы не повредить подданным других наций и убивать только мужчин[37]. Поэтому неудивительно, что повсюду европейская пресса возложила вину на Абдул-Хамида, автократического правителя, известного своим пристальным вниманием ко внутренним делам империи. Премьер-министр Гладстон называл его «великий убийца» и «невозможный турок»[38]. «Красный султан», как писал посол Генри Моргентау в 1918 году, хотел избавиться от армян; ему пришлось воздержаться от их полного уничтожения только из-за протестов Англии, Франции и России[39]. Более современный автор говорит о «сознательном плане изничтожить целый народ... что и дает нам право назвать это геноцидом»[40]. Дадрян указывает на «преемственность политики геноцида», которая связывает действия Абдул-Хамида и младотурок в 1915 году[41]. Еще один автор называет резню «генеральной репетицией “окончательного решения” в 1915 году»[42].

И все же свидетельства, подтверждающие личную ответственность Абдул-Хамида, слабы, и рассказы очевидцев событий делают другие объяснения более правдоподобными. Элиот не считает, что «был отдан приказ о намеренной и организованной бойне армян».

Он полагает, что султан, сбитый с толку чиновниками на местах, действительно боялся восстания армянских революционеров и поэтому принял строгие меры. «Возможно, приказы, отданные местным османским властям, предписывали им быть начеку в отношении любого армянского революционного движения и при всяком случае появления признаков такового немедленно перейти в наступление»[43].

Турки, как пишет Хепворт, действительно боялись мятежа. Каким бы необоснованным это ни казалось, они «действительно думали, что вся страна заражена бунтарством и что, если не принять чрезвычайные меры, правительство будет свергнуто».

Во многих случаях, продолжает Хепворт, местные власти придумывали революционные заговоры.

А так как султан приказал пресекать мятежи со всей суровостью, они устраивали резню, докладывали о ней как об успешном подавлении восстания и получали свои медали[44].

Германский посол доложил в Берлин 26 октября 1895 года, что он не считает, что центральное правительство организовало недавнюю резню. Он полагал, что скорее за убийства были ответственны провинциальные власти. 13 ноября он добавил, что султан приказал подавить мятеж, и это дало повод для кровавой мести ненавистным армянам[45].

Ключевая роль, сыгранная местной администрацией, очевидна в случаях, когда резни не случилось благодаря ее вмешательству.

Исполняющий обязанности британского консула в Ангоре отметил 26 октября 1895 года: «[Губернатор] Вали предпринимает энергичные и пока удачные попытки предотвратить беспорядки любого рода».

24 ноября 1895 года британский посол в Алеппо Генри Д. Барнам хвалил генерал-лейтенанта Эдем-пашу, местного командующего, который, несмотря на напряжение в обществе и незначительные инциденты, сумел предотвратить волнения[46]. Подобные вмешательства были и в других местах.

Многие современники, наблюдавшие резню, также подчеркивали ответственность армянских революционеров, чья пламенная пропаганда создала атмосферу страха и пустую надежду на поддержку европейских сил, что способствовало яростной реакции турок. Как заметил американский журналист Сидни Уайтман, памфлеты революционеров призывали к восстанию для свержения турецкого ига. Турки восприняли угрозу всерьез, что привело к ужасам и «страданиям безвинных за виновных»[47].

По наблюдению британского чиновника Хьюлм–Бимана, революционеры, возглавляемые людьми, надежно укрывшимися в европейских столицах, выпускали безответственные угрозы о насилии. Они старались выполнить «свою печально известную и тщетную программу, в попытке воздействовать на Европу путем насилия над невинными людьми, такими же христианами, как они сами». Поэтому ответственность за безжалостную резню «лежит как на трусливых комитетах за границей, так и хвастливом, неэффективном вмешательстве Европы»[48].

В частности, Англия, как утверждал Хептворт, обещала покровительство преследуемым христианам, «но ее защита – это фикция и позор. Она может красноречиво говорить о притеснениях и блефовать, но когда доходит до дела, она отступает»[49]. Европейское вмешательство было достаточно постоянным, чтобы пробудить гнев у турок, но никогда не было достаточно сильным и эффективным, чтобы обеспечить сколь бы то ни было основательную защиту армянам, которые полагались на обещания поддержки.

Кто бы ни склонял людей к резне, где же подстрекатели сумели найти наемников для совершения этих злодеяний? В то время как Османская империя теряла провинции в Европе, Азии и Африке, идея предоставления армянам политического равноправия вызвала широкую оппозицию. Мусульмане чувствовали, что на кону их превосходство, и что армяне, поддерживаемые европейцами, выиграют, если их вовремя не подавить силой и не преподать им урок. Мусульманские беженцы с Балкан распространяли жуткие истории о своих домах и имуществе, отнятых христианами, и о том, как те безжалостно убивали их единоверцев. После русско-турецкой войны 1877-1878 годов, более полумиллиона болгарских мусульман бежали в Анатолию. Они были известны своими антихристианскими настроениями. Известно также, что некоторые из этих беженцев активно участвовали в убийствах армян. «Огромное количество людей со всей страстью присоединилось к убийствам, грабежам и беспорядкам, – писал Блисс. – Несомненно, мотивы были смешанные. Политические опасения, религиозный фанатизм, жажда добычи – все сказывалось в разных пропорциях в различных местах»[50].

Кроме того, было много зависти по поводу относительного процветания трудолюбивых армян. Значительная часть общей неприязни к данному народу, отмечал Хепворт, была вызвана «их замечательными способностями и исключительными талантами». Даже учитывая, что большинство армян влачили скудную жизнь притесняемых крестьян в деревнях, многие их соплеменники в городах были врачами, фармацевтами или успешными торговцами. «Турки не были способны соревноваться с ними и постоянно проигрывали, к своему разочарованию и возмущению». Чувство вражды все возрастало и лишь ждало удобного случая взорваться. Результатом стало торжество жестокости, потрясшей цивилизованный мир.

[1] Graves, Storm Centres of the Near East, p. 142.

[2] Ertugrul Zekai Okte, ed., Ottoman Archives, Yildiz Collection: The Armenian Question, Talori Incidents, p. 357. Такжесм. Jeremy Salt, "Britain, the Armenian Question and the Cause of Ottoman Reform: 1894—96," Middle Eastern Studies 26 (1990): 313, гдеглавнымобразомпринимаютсятурецкиесвидетельства.

[3] Memo of Ambassador Currie, November 1, 1894, in Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 3, p. 39

[4] Bliss, Turkish Cruelties upon the Armenian Christians, p. 372.

[5] Стекстомдокладаможноознакомитьсяв: Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 3, pp. 93—TT2. See also Ternon, The Armenians, p. 77.

[6] Vahakn N. Dadrian, The History of the Armenian Genocide: Ethnic Conflict from the Balkans to Anatolia to the Caucasus, pp. 114—15.

[7] Salt, Imperialism, Evangelism and the Ottoman Armenians, 1878—1.896, p. 75.

[8] Langer, Diplomacy of Imperialism, vol. 1, pp. 162—63; Hovannisian, Armenia on the Road to Independence, p. 27.

[9] Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 24, vol. 3, p. 261. 229

[10] Ambassador to Berlin, October 4, 1895, in Lepsius et al., Die grosse Politik der Europdischen Kabinette 1871-1914, vol. 9, p. 68.

[11] Ambassador Currie report to London, October n, 1895, in Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 298.

[12] Bliss, Turkish Cruelties upon the Armenian Christians, pp. 408—9, 553.

[13] Hepworth, Through Armenia on Horseback, pp. 56, 60, 63

[14] См. Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, pp. 322-37.

[15] Salt, Imperialism, Evangelism and the Ottoman Armenians, p. 101.

[16] Vice-Consul llampson to Consul Cumberbatch (Erzurum), October 29, 1895, in Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 533.

[17] Embassy Constantinople to London, November 2, 1895, in ibid., vol. 4, p. 426.

[18] Hepworth, Through Armenia on Horseback, p. 146.

[19] Graves, Storm Centres of the Near East, p. 157.

[20] Embassy Constantinople to London, November 2, 1895; цит. по Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 427; Bliss, Turkish Cruelties upon the Armenian Christians, p. 423.

[21] Duguid, "The Politics of Unity," p. 151.

[22] Стурецкимвзглядомнабунтможноознакомитьсяв: Esat Uras, The Armenians in History and the Armenian Question, trans. Siihcyla Artemel, pp. 746-47. Взглядармянскойстороныизложенв: Ternon, The Armenians, pp. 96—97. Что касается сбалансированного отчета очевидца, его можно найти в докладе британского консула Барнама в Алеппо ( November 24, in Simsir, British Documents on

Ottoman Armenians, vol. 4, pp. 634—35).

[23] Salt, Imperialism, Evangelism and the Ottoman Armenians, pp. 106-7; Dadrian, History of the Armenian Genocide, pp. 131—38.

[24] Eliot, Turkey in Europe, p. 409; Sir P. Currie to the Eoreign Office, December 19, 1895, цит. по Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 660.

[25] Подробное описание данного события было сделано одним из лидеров, известным тогда как Армен Гаро, в: Garegin Pasdermadjian, Bank Ottoman: Memoirs of Armen Garo, trans. Haig T. Partizian, pp. 96-139

[26] Langer, Diplomacy of Imperialism, vol. 1, p. 325.

[27] Этот же взгляд выражается Элиотом в Turkey in Europe, p. 412, и Джорджем Вошберном, президентом колледжа Роберт в Константинополе, в его мемуарах Fifty Years in Constantinople and Recollections of Robert College, pp.246-47.

[28] См. сообщениеоботставкев: Lepsius et al., Die Grosse Politik der Europdischen Kabinette. vol. 12, part 1, pp. 30-37.

[29] Graves, Storm Centres of the Near East, p. 161.

[30] Kamuran Gtirun, The Armenian File: The Myth of Innocence Exposed, p. 161; E. K. Sarkisian and R. G. Sahakian, Vital Issues in Modern Armenian History: A 230 Documented Expose of Misrepresentation in Turkish Historiography, trans. Elisha B. Chrakian, p. 18.

[31] Gtirun, The Armenian File, p. 161.

[32] Hepworth, Through Armenia on Horseback, p. 344.

[33] Lepsius et al., Die Grosse Politik der Europdischen Kabinette, vol. 10, p. 120.

[34] Salt, Imperialism, Evangelism and the Ottoman Armenians, p. 105.

[35] Hepworth, Through Armenia on Horseback, p. 324; Vice-Consul Hampson in Mush to Consul Cumberbatch in Erzurum, November 16, 1895; цит. по Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, p. 632.

[36] Eliot, Turkey in Europe, p. 408.

[37] Bliss, Turkish Cruelties upon the Armenian Christians, p. 477.

[38] Ernest Jackh, The Rising Crescent: Turkey Yesterday, Today, and Tomorrow, p. 44

[39] Henry Morgenthau, Ambassador Morgenthau's Story, pp. 289—90.

[40] Ternon, The Armenians, p. 92.

[41] Vahakn N. Dadrian, "The Armenian Genocide and the Pitfalls of a 'Balanced' Analysis: A Response to Ronald Grigor Suny," Armenian Forum 1, no. 2 (Summer 1998): 75.

[42] David Marshall Lang, The Armenians: A People in Exile, p. 1.

[43] Eliot, Turkey in Europe, p. 407.

[44] Hepworth, Through Armenia on Horseback, pp. 162, 173.

[45] Lepsius et al., Die grosse Politik der Europdischen Kabinette, vol. 12, part 1, pp. 84-85, 103.

[46] Simsir, British Documents on Ottoman Armenians, vol. 4, pp. 409, 639-40.

[47] Sidney Whitman, Turkish Memories, p. 127.

[48] Ardern Hulme-Beaman, Twenty Years in the Near East, pp. 304-5.

[49] Hepworth, Through Armenia on Horseback, p. 157.

[50] Bliss, Turkish Cruelties upon the Armenian Christians, p. 557.