Что изменит обновленная конституция в Киргизии

Не было сомнений в том, что киргизские избиратели проголосуют за новую конституцию, предложенную президентом страны Садыром Жапаровым, на референдуме 11 апреля. Emerging Europe задается вопросом, принесет ли она стабильность. Интриги не было, и вряд ли киргизские избиратели ждали до поздней ночи 11 апреля, чтобы узнать, одобрила ли страна посредством референдума новую конституцию. Результат оказался формальностью: более 79% граждан Киргизии проголосовали за конституционные изменения. Более важной была явка на уровне 36,7%, что выше 30-процентного порога, необходимого для того, чтобы референдум был признан состоявшимся.

Результатом стала победа Садыра Жапарова, который с тех пор, как вновь появился на политической арене в конце 2020 года, постоянно призывал к пересмотру конституции. Критики, однако, предупреждают, что новый Основной закон подрывает систему сдержек и противовесов и передает слишком много власти президенту. Чаще всего они ссылаются на статью 70 новой Конституции, которая предоставляет президенту право инициировать и накладывать вето на законы и референдумы, что ранее было ограничено парламентом. Президент также теперь имеет право назначить премьер-министра, хотя для выдвижения кандидатур потребуется одобрение парламента.

Другие положения Конституции позволяют президенту, опять же при поддержке парламента, лишать депутатов иммунитета от уголовного преследования. ”Хьюман Райтс Вотч” заявила, что так может быть заложена основа для политически мотивированного преследования парламентариев, которые будут критиковать нового президента. Число депутатов в любом случае планируется сократить со 120 до 90.

Теперь президенты Киргизии смогут избираться на два пятилетних срока вместо одного шестилетнего. Конституция также предоставляет власть новому органу власти - национальному курултаю, традиционному тюркскому совету старейшин или элит, в который входят представители со всей страны. Курултай призван играть руководящую и контролирующую роль в правительстве, с полномочиями предлагать смещение членов кабинета, а также новые законы.

Конец нестабильности?

В то время как в день референдума на избирательных участках проходили немноголюдные акции протеста, а критики называли новую Конституцию ханституцией, масштаб победы демонстрирует, что для многих киргизов переход к президентской системе рассматривается как способ положить конец политической нестабильности, которая преследовала Киргизию с момента обретения независимости. С 2005 года было три основных периода политических волнений, которые привели к падению правительств. За 31 год после обретения независимости в Киргизии сменилось шесть президентов и 34 премьер-министра.

Уже не в первый раз киргизы выражают надежду на прекращение нестабильности. Тюльпановая революция 2005 года, положившая конец правлению Аскара Акаева, в свое время вызвала у широких масс оптимизм в отношении перемен. Однако эти надежды быстро развеялись, поскольку правительство, сменившее Акаева, вернулось в русло коррупции, некомпетентности и бесхозяйственности. В 2010 году произошла еще одна революция, которая привела к отставке тогдашнего президента Курманбека Бакиева и жестоким межобщинным столкновениям между этническими киргизами и этническими узбеками на юге страны летом того же года.  Революция 2010 года спровоцировала принятие новой конституции, которая привела к созданию смешанной парламентско-президентской системы, от которой киргизы недавно отказались. Однако эта система привела к политическому параличу и полному отсутствию прогресса по любой из основных неотложных проблем, с которыми сталкивается большинство киргизов, например, безработице и росту стоимости жизни.

Эдиль Байсалов, посол Киргизии в Великобритании, участвовавший в разработке Основного закона 2010 года, сетует, что конституция не сработала, не принесла результатов: ”Наше самое большое и мое личное разочарование, что киргизская мечта о построении парламентской демократии потерпела неудачу. В итоге оказалось, что мы к этому не готовы”. Такое мнение отражает тот факт, что многие в Киргизии считают, что только сильное правление может преодолеть сложные проблемы, с которыми сталкивается страна. Критики новой конституции также выразили обеспокоенность по поводу личности президента Жапарова.

Центральноазиатский Трамп?

Прозванный ”киргизским Дональдом Трампом”, он дважды отсидел в тюрьме в 2010-х: сначала за участие в политическом митинге, который перерос в насилие, а потом за предполагаемую причастность к похищению губернатора области. Оба инцидента были связаны с кампаниями Жапарова против канадских владельцев рудника ”Кумтор”, крупнейшего золотого рудника Киргизии. Кроме того, Жапарова обвиняют в близости к киргизским националистам. Он присутствовал в Оше во время ожесточенных беспорядков в 2010 году, и некоторые считают, что он подстрекал этнических киргизов к нападениям на узбеков. Жапаров отвергает эти обвинения, утверждая, что в то время он находился в городе только для того, чтобы разрядить обстановку. Несмотря на тюремное заключение, Жапаров сохранил широкую популярность. Во время последней революции в Киргизии в октябре прошлого года, когда протестующие отвергли результаты парламентских выборов, его верные сторонники вытащили его из тюрьмы, где он отбывал 11,5-летний срок заключения по обвинению в похищении людей.

В январе 2021 года в Киргизии прошли досрочные президентские выборы после отставки Сооронбая Жээнбекова. Жапаров победил с большим перевесом, набрав 79,2% голосов (что очень близко, без сомнения, совершенно случайно, к проценту избирателей, одобривших новую конституцию). Референдум 11 апреля подтверждает популярность Жапарова и дает ему мандат на реализацию своих планов. Недавний опрос, проведенный Международным республиканским институтом, показал, что 70% опрошенных в период с февраля по март считали, что Киргизия движется в правильном направлении, по сравнению с 41%, которые говорили то же самое в августе прошлого года, до последней революции.

Еще неизвестно, окупится ли их вера в Жапарова. Хотя революции 2005 и 2010 годов оказались разочарованием, как с точки зрения обеспечения экономического процветания, так и с точки зрения установления либеральной демократии западного образца, киргизы, похоже, настроены более оптимистично, чем когда-либо. Для большинства политиков такой оптимизм бесценен, и Жапарову не стоит тратить свой политический капитал слишком быстро.