Глобальному лидерству Китая никто не помешает

Противостоянию росту экономики и политических амбиций Китая был посвящен прошедший в конце минувшей недели саммит США, Японии, Австралии и Индии в рамках четырехстороннего диалога по безопасности (QUAD), пишет Eurasia Review. Хотя в совместном заявлении по итогам четырехстороннего диалога не было сказано ничего нового, лидеры этих стран заявили об "историчности" встречи, которую издание Diplomat охарактеризовало как "важную веху в эволюции формата".

Однако в совместном заявлении содержится мало существенных предложений и, конечно, ничего нового в плане того, как обратить вспять - или хотя бы замедлить - геополитические успехи Пекина, его растущую военную мощь и усиление военно-морского присутствия. В течение многих лет "четверка" была занята разработкой единой стратегии по Китаю, но не смогла придумать что-либо, имеющее практическое значение.

Четырехсторонний диалог по безопасности начался в 2007 году, а в 2017 году был возрожден после восьмилетнего перерыва с целью сдерживания Китая во всех областях. Как и большинство американских альянсов, QUAD - политическое проявление военного союза, а именно военно-морских учений "Малабар". Индия и США начали проводить маневры "Малабар" в 1992 году, позже к ним присоединились Япония и Австралия.

С тех пор, как "азиатский разворот" Барака Обамы изменил устоявшуюся внешнюю политику США, сфокусированную на Ближнем Востоке, практически не было доказательств того, что конфронтационная политика Вашингтона ослабила торговые связи или присутствие Пекина на континенте. Помимо нескольких инцидентов между американскими и китайскими военно-морскими силами в Южно-Китайском море, было мало нового.

Мало что было сказано и о повороте Китая в сторону Ближнего Востока, который оказался гораздо более успешным в качестве экономического и политического начинания, чем геостратегический сдвиг Америки.

Кардинальное изменение внешнеполитических приоритетов Америки произошло из-за того, что ей не удалось превратить вторжение в Ирак в 2003 году в однозначный геоэкономический успех, несмотря на то, что это пятая по величине страна в мире по доказанным запасам нефти. Та стратегия США была ошибкой.

Редактор Азиатского издания Financial Times Джамиль Андерлини затронул интересный момент в своей прошлогодней статье: "Если считать выигрышем нефть и влияние, то, похоже, Китай, а не Америка выиграл войну в Ираке - причем без единого выстрела". Сейчас Китай не только крупнейший торговый партнер Ирака, но и страна, обладающая огромным экономическим и политическим влиянием на Ближнем Востоке. По данным Financial Times, КНР является крупнейшим иностранным инвестором на Ближнем Востоке и стратегическим партнером для всех стран Персидского залива, за исключением Бахрейна. Это можно противопоставить запутанной внешнеполитической региональной повестке Вашингтона, его беспрецедентной нерешительностью, отсутствием определенной политической доктрины и систематическим распадом его союзов в регионе.

К концу 2019 года Китай стал лидером по числу дипломатических представительств в мире: сейчас у Китая 276 диппредставительств в других странах, включая множество консульств. В отличие от посольств, консульства играют более важную роль в торгово-экономическом диалоге. Согласно данным за 2019 год, опубликованным в журнале Foreign Affairs, у Китая было 96 консульств по сравнению с 88 у США. В 2012 году Пекин отставал от Вашингтона на 23 диппредставительства.

С кем бы Китай ни укреплял дипломатические отношения, за этим следует экономическое развитие. В отличие от разрозненной глобальной стратегии Америки, амбиции Китая сформулированы в рамках инициативы "Один пояс -один путь". Инициатива объединит более 60 стран вокруг экономических стратегий и торговых маршрутов под руководством Китая. Для этого Пекин стал усиливать свое военно-морское присутствие, вкладывая значительные средства и даже открыв свою первую зарубежную военную базу в Джибути на берегу Баб-эль-Мандебского пролива.

В условиях ослабления экономики США и политической раздробленности их европейских союзников, трудно представить, что любой американский план противодействия влиянию Китая, будь то на Ближнем Востоке, в Азии или где-либо еще, будет очень успешным.

Самым большим препятствием для стратегии Вашингтона по Китаю является то, что США не смогут одержать полную победу. В экономическом отношении Пекин стал движущей силой глобального роста, компенсируя международный кризис, возникший в результате пандемии коронавируса. Нанесение ущерба Китаю ослабило бы США, а также мировые рынки.

То же верно и в политическом, и в стратегическом плане. В случае Ближнего Востока поворот Америки в сторону Азии имел неприятные последствия по нескольким направлениям. Америка не добилась ощутимых успехов в Азии, но при этом создала вакуум на Ближнем Востоке, который заполнил Китай.

Некоторые ошибочно полагают, что вся политическая стратегия Китая основана на его желании просто "заниматься торговой деятельностью". Хотя экономическое господство исторически является основным двигателем всех сверхдержав, стремление Пекина к мировому господству вряд ли ограничивается финансами. По многим направлениям он либо уже вышел в лидеры, либо приближается к этому. Например, на прошлой неделе Китай и Россия подписали соглашение о строительстве Международной научной лунной станции. Учитывая многолетний опыт России в освоении космоса и недавние достижения Китая в этой области, включая первую в истории посадку космического корабля в бассейне Южного полюса - Эйткена, эти две страны, похоже, возьмут на себя лидерство в новой космической гонке.

Встреча "четверки" под руководством США не стала исторической и не изменила правила игры, поскольку все свидетельствуют о том, что глобальному лидерству Китая ничто не помешает. Это перестраивает геополитические парадигмы, существующие уже более века.