Река Араз: экологический расизм или сила в единстве?

Экологический кризис на реке Араз, поднятый правозащитником Тюрканом Бозкуртом в журнале The Geopolitical Monitor, обнажил противоречия, которые ставят под вопрос принцип единства в многообразии.

Река Араз: экологическая бомба замедленного действия

Река Араз, протекающая через Турцию, Армению, Иран и Азербайджан, — жизненная артерия для 20 миллионов человек. Однако сегодня ее воды превратились в токсичный коктейль из тяжелых металлов: ртути, свинца, кадмия, молибдена и даже радиоактивных отходов. Основной источник загрязнения — промышленные объекты Армении.  

Армения: горнодобывающая промышленность vs экология

Недальновидная политика Еревана по отношению к горнодобывающей промышленности бьет по экологии.

• Каджаранский медно-молибденовый комбинат сбрасывает в реку Охчучай (приток Араза) отходы с содержанием мышьяка и свинца. Пробы воды показывают превышение норм по меди в 2 раза, железа — в 4 раза, никеля — в 7 раз.  
• Мецаморская АЭС, построенная в 1970-х, расположена в 16 км от границы с Турцией. Ее устаревшие реакторы не имеют современных систем защиты, а радиоактивные отходы попадают в Араз.  

Несмотря на многолетние призывы Ирана и Азербайджана, Армения игнорирует международные конвенции по охране трансграничных вод. Даже предложение Германии построить очистные сооружения осталось без ответа.  

Эксперты называют это «экологическим террором»: загрязнение уже привело к массовой гибели рыбы в Охчучае и росту онкологических заболеваний в иранских провинциях Ардебиль и Восточный Азербайджан.  

Иран: между экологией и геополитикой  

Парадокс ситуации в том, что Тегеран, осуждая Армению, сам усугубляет кризис. В 2024 году правительство Ирана запустило проект по перекачке воды из Араза для снабжения Тебриза и других городов с азербайджанским населением. При этом министр энергетики заявляет, что вода берется из «чистого» участка реки, хотя исследования подтверждают: токсины распространяются по всему руслу.  

Почему азербайджанцы Ирана оказались заложниками?  

Азербайджанцы составляют 20% населения Ирана. Они компактно проживают в провинциях, граничащих с Аразом, где загрязнение воды привело к катастрофе в сельском хозяйстве и росту смертности от рака желудка. Еще в 2019 году иранский парламент признал, что власти десятилетиями игнорировали проблемы Южного Азербайджана: от высыхания озера Урмия до преследования экоактивистов.  Иран поддерживает Армению, чтобы противостоять Турции и Азербайджану в регионе. Это заставляет Тегеран «закрывать глаза» на экологические преступления в обмен на стратегическое партнерство.  

Бозкурт, сравнивая ситуацию с водным кризисом во Флинте (США), где чернокожие communities годами пили отравленную воду, пишет:

Это не просто халатность, а вопрос того, кого в Иране считают достойными чистой воды.

Голоса протеста: кто в Иране борется за справедливость?  

Критика звучит не только из-за рубежа. Внутри страны проблему поднимают некоторые политики.

Достаточно посмотреть на цвет воды у моста Нордуз — она меняется с голубой на цементно-серый из-за армянских отходов

- Мохаммад Хасаннеджад, бывший депутат меджлиса.

Не остаются в стороне экологи и ученые. Исследования 2012–2024 годов подтвердили связь между загрязнением Араза и онкологией. В Ардебиле, где проживают азербайджанцы, самый высокий уровень заболеваемости раком ЖКТ в стране.  И, конечно, не молчат активисты. В 2023 году азербайджанские организации направили открытое письмо премьер-министру Армении с требованием остановить сброс отходов. Однако их усилия наталкиваются на стену молчания. Как отмечает Бозкурт, вместо инвестиций в очистку реки власти предпочитают «латать дыры», перенаправляя токсичную воду в регионы, где живут азербайджанцы.

Многонациональный Иран: миф или реальность?  

Исторически Иран гордился своим культурным многообразием. Армяне, например, имеют своих представителей в меджлисе и сохранили общины в Тегеране и Исфахане. Но для азербайджанцев, курдов или белуджей реальность иная: их права часто приносятся в жертву политической целесообразности.  За риторикой единства зачастую стоят двойные стандарты. Если армянские депутаты могут лоббировать интересы общины, то азербайджанцам запрещено обучаться на родном языке даже в начальных школах.  Сохраняется и экономическое неравенство. Провинции Систан и Белуджистан остаются самыми бедными, несмотря на богатые ресурсы. Экология становится инструментом угнетения. Кризис Араза показывает, как экологические проблемы усугубляют маргинализацию целых регионов.

Сила Ирана — в его разнообразии, но только если это разнообразие не становится разменной монетой в политике

— заключает Бозкурт.  

Араз — река, которая разделяет  

Река Араз стала метафорой для Ирана: ее воды, отравленные промышленными отходами, отражают глубокий раскол между многонациональным идеалом и реальностью. Пока Тегеран не начнет воспринимать права человека и экологическую справедливость как основу национальной безопасности, страна будет балансировать на грани внутренних кризисов. Иран стоит на перепутье: продолжать игнорировать «тихий геноцид» азербайджанских регионов или признать, что истинная сила — не в единообразии, а в уважении к каждому голосу, звучащему на берегах Араза.