Выборы во Франции и Германии спасут западный мир?

Европа, погрязшая во внутренних беспорядках, может снова стать лидером западного мира. Такое мнение в статье How the coming elections in France and Germany can save the West для Washington Post выразили руководитель Института Берггрюена Николас Берггрюен и главный редактор WorldPost Натан Гардельс.

Китай возглавляет процесс глобализации, включая объединение новых рынков по всей Евразии через возрожденный Шелковый путь. Соединенные Штаты откатываются от глобального взаимодействия, руководствуясь политикой американского президента Трампа ”Америка прежде всего”. Европа, которая остается открытой по умолчанию станет хранителем присутствия западной цивилизации в мире. В этом глобальном контексте не будет преувеличением предположить, что предстоящие выборы во Франции и Германии в этом году станут определяющим фактором в формировании меняющегося мирового порядка.

Если во Франции независимая, постпартийная, постидеологическая и ориентирующаяся на внешний мир линия Эммануэля Макрона одержит победу над правым Национальным фронтом Марин Ле Пен, импульс популизма в сердце Европы будет сведен на нет. Реформаторская политика Макрона может сделать французскую экономику более гибкой и оживить динамизм этого великого культурного достояния.

Если в Германии социал-демократ, страстно проевропейский кандидат Мартин Шульц одержит победу над канцлером Ангелой Меркель, роль этой страны также изменится. Политика открытых объятий по отношению к беженцам в сочетании с жесткой политикой, которую продвигало правительство Меркель, стала одной из главных причин популизма в Европейском союзе. Шульц пообещал переконфигурировать общеевропейский подход, который сохранит границы открытыми, но ужесточит критерии предоставления убежища. Он также пообещал положить конец разделению Европы на должников и кредиторов путем ослабления политики жесткой экономии и сосредоточения внимания на росте.

Франция и Германия, которые составляют ядро Европы, могут ускорить собственную более глубокую интеграцию в качестве  партнеров, в том числе за счет бюджетов, банковских операций и фискальной политики, согласившись на свободную федерацию для тех, кто не склонен к продвижению вперед - модель многоскоростной Европы. Такой более свободный режим интеграции мог бы даже помочь вышедшей из состава ЕС Великобритании приспособиться к Евросоюзу в некоторых сферах сотрудничества. Добровольная многоскоростная Европа также уменьшит популистское негодование в отношении Брюсселя, если демократически избранные национальные правительства будут свободнее устанавливать границы своего суверенитета.

Европа сможет стать ведущим голосом в мире по ключевым вопросам, от изменения климата и торговли до конфиденциальности в интернете, которыми перестала заниматься Америка. Более тесные отношения в центре, в который будет включена Франция как ядерная держава, позволят создать надежную общую европейскую систему обороны. Унифицированный франко-германский подход к этой и другим стратегиям - от инвестиций в инфраструктуру и культурные учреждения до программ профессионального обучения, которые дают возможность молодым людям попасть на рынок труда - продемонстрировал бы преимущества интеграции тем, кто верит в иллюзию того, что их собственный путь лучший. Это напомнило бы о том, в чем состоит основополагающий импульс Европейского союза. Как говорил в свое время президент Франции (1981-1995) Франсуа Миттеран, напоминая историю континента: ”Национализм - это война”.

В этом случае Европа была бы более взаимозависимой, но одновременно более сильной и стабильной. Европа стала родиной западных ценностей свободы личности, терпимости и универсальной причиной эпохи Просвещения. Ее философы породили идею Америки - величайший эксперимент демократического самоуправления в истории, который способствовал либеральному мировому порядку, сегодня столкнувшемуся с сокращением. Если блудный сын не вернется в семью западной цивилизации, ″старый континент″ не сможет обновиться.